престарелых. В Григориполисском, например.
— Я помню Григориполиссхое. Там был и детский дом. Некоторое

время в Григориполисском детдоме воспитывался мой самый младший брат. Я бывал у него. Это тоже было в шестидесятых.

— Видите, мир тесен... Бывала и в домах для престарелых, очень хорошо знаю их тогдашнюю реальную обстановку. Но это — особая тема. И не просто посещала. Чем могла, помогала. Читала лекции, проводила тематические вечера. А сколько встреч было с сельской интеллигенцией! Какие это беззаветные труженики в подавляющем своем числе — сельские интеллигенты! Особенно, если учесть условия, в которых они живут, и возможности, которыми они располагают.

Выступала я и на краевых совещаниях, научных конференциях, семинарах с конкретным анализом, рекомендациями, предложениями по изменению, улучшению тех или иных сторон жизни села.

Непосредственным предметом моих личных исследований, по материалам которых я потом защищала кандидатскую диссертацию, была крестьянская семья. Ее материальное положение, быт, культурно-духовные запросы, характер взаимоотношений в семье. Но вместе с другими научными сотрудниками из Ставрополя и Москвы я проводила и комплексные социальные исследования колхозов края — экономика, трудовые ресурсы, организация оплаты труда, условия быта и отдыха, структуры и функции управления.

Не все у нас, конечно, получалось как надо. Тем не менее наша работа, скажу без преувеличения, стимулировала в крае не только профессиональные интересы научных сотрудников, но и поиски специалистов, руководителей колхозов, совхозов. Институт стал получать от различных хозяйств, предприятий заказы на разработку на договорной основе планов социального развития того или иного трудового коллектива. Наша кафедра многое сделала в этом направлении и продолжала (я это знаю) разрабатывать его и после моего отъезда в Москву.

82 83 84 85 86 87 88