не спрашивал. Только некоторые особо принципиальные кондукторы ворчали, другие же, большинство, не обращали внимания: смирились.

Мы покупали самые дешевые билеты в театр. Билеты, на которых стоял штамп: «Галерка, неудобно». Галерка, галерка!.. Входя в театр, я до сих пор оглядываюсь на нее — именно с галерки слушала я первую в своей жизни оперу на сцене Большого театра — «Кармен» Бизе и впервые в своей жизни Четвертую и Шестую симфонии Чайковского. С самого верхнего яруса смотрела первый в жизни балет — «Дон Кихот» Минкуса. И «Три сестры» Чехова во МХАТе...

— А на правительственную, «царскую» ложу поглядывали?

— Да нет, пожалуй. Как-то не интересовала... Что касается правительственной ложи, то могу рассказать Вам о другом эпизоде, правда, из сегодняшней жизни. Помните, не так давно приезжал в Москву изумительный тенор — Лучано Паваротти?

— Да.

— Мы с Михаилом Сергеевичем слушали его в Большом театре. Одна ария, другая. Буря восторгов. Я наклоняюсь к Михаилу Сергеевичу: «Неужели «Аве Мария» не споет?» «Подожди, — говорит. — Наберись терпения: наверняка исполнит». А он поет все новые и новые вещи, но — не «Аве...». Опять наклоняюсь: «Неужели?..» «Слушай, — улыбается Михаил Сергеевич, — даже если вдруг и не исполнит, то так уж и быть — я тебе спою здесь «Аве Мария». И добавляет: «Правда, боюсь, что это будет последнее мое публичное выступление...» Представляете? — «Аве Мария» из правительственной ложи...

— Не представляю... Ну и спел?
— Кто?
— Если бы спел Президент, то об этом бы уже не только Москва —

об этом бы уже весь мир знал.

— «Аве Мария» Шуберта в исполнении Паваротти у меня в записи, на пластинке «Pavarotti’s Greatest Hits».

45 46 47 48 49 50 51
debug: open