жилья. Лица людей... Крики и стоны. И этот потрясенный разум. И слезы. Тысячи в одно мгновение погребенных мыслей, надежд и мечтаний. Десятки, сотни крохотных гробов, стоявших прямо на улицах. Была в больницах, где лечились пострадавшие дети. Знаете, какими словами встретил меня мальчик, у которого были передавлены ноги — школа рухнула прямо во время урока! «Тетя Рая, тетя Рая! Я больше никогда не пойду в школу!» — закричал он с кровати, едва я перешагнула порог палаты.

Что могла я сказать ему? Как утешить? Что бы ни стряслось с нашими детьми — даже если это удар слепой стихии, — мы, взрослые, в такие минуты смотрим в детские глаза не просто с состраданием, но и с чувством вины тоже.

— И все-таки — что же Вы сказали ему?

— Попросила его крепиться. «Ты же мужчина, — говорю, — а рядом — твоя мама». Сказала, что построим новые школы в его городе, красивые, прочные, в них будет не страшно. Держала его ладошки, и мальчик постепенно успокоился...

Благотворительностью ныне никого не удивишь — и уж американского читателя тем паче. Да я и не хотела бы делать какой-то отчет о своих «добрых делах». Я только хочу сказать, что забота о детях, благотворительность в этой сфере сегодня в нашем обществе не прихоть, не мода, это самая что ни на есть жесткая необходимость. Я не металась в выборе, куда приложить силы. Определилась без труда — в сферу детства. Шефствую над Центральной детской республиканской больницей в Москве, где лечатся дети практически из всех наших республик. Михаил Сергеевич свои гонорары, премии, включая Нобелевскую, передает главным образом на нужды здравоохранения. И часто эти почетные поручения — передать деньги или медицинское оборудование — Михаил Сергеевич доверяет мне. В этом плане им многое сделано для лечебных заведений в разных уголках страны — в Белоруссии, на Украине, в Узбекистане, Казахстане, в том числе и для больницы Красногвардейского района Ставрополья, откуда Михаил

25 26 27 28 29 30 31
debug: open