что не для этого же сам он ставил окончательную точку в сталинщине.
Все мы в стране ждем от него результатов — «здесь и немедленно». Как отец четверых детей, я, несмотря на общее и вполне естественное нетерпение, согласен: пусть они, результаты, достанутся им — только бы были. Будем считать это простительным отступлением репортера в

несвойственном ему жанре политического обобщения.
А теперь предоставляю микрофон моей собеседнице. Говорит Раиса

Горбачева:

— Итак, Георгий Владимирович, сегодня шестая наша встреча и последняя — как мы с Вами и договаривались. Встречи-беседы, встречи- интервью, встречи-воспоминания — как точно их назвать? Не знаю. Вы помните, что я не сразу решилась на них. Почему? Я об этом говорила в начале книги, с этого мы начинали.

Мы с Михаилом Сергеевичем очень любим романсы. Может быть, это характерно для нашего поколения — не знаю. Так вот, в числе романсов, наиболее любимых нами, романс, запись которого довольно часто звучит у нас в доме, — старинный русский романс А.Абазы на слова И.С.Тургенева. Едва ли не единственный романс Тургенева. В исполнении Николая Гедды — «Утро туманное, утро седое, нивы печальные, снегом покрытые...» Прекрасный романс! Голос Гедды — я даже не знаю, какой эпитет подобрать: прекрасный, чарующий, волшебный, изумительный голос. Романс настраивает на воспоминания. Его герой сам вспоминает. Но, Георгий Владимирович, наша жизнь с ее повседневными делами, проблемами, заботами, до отказа забитая часами, днями и годами не до воспоминаний...

Сколько раз я слышала от Михаила Сергеевича— «Всегда хотел и хочу писать. И никогда для этого не было и нет времени». А я — меня мучали сомнения: должна ли я давать интервью, рассказывать о себе — зачем? Рассказывать о Михаиле Сергеевиче? Но больше него, глубже и правдивее его самого никто не расскажет — что он пережил и переживает. Что и как делал и почему. Хотя в жизни сплошь и рядом «разделение труда»: одни

176 177 178 179 180 181 182
debug: open