сутками, то сейчас — часами. В Испании — 30 часов, в Италии — 6 или 7. — Правильно. А насыщенность, интенсивность визитов вырастает в геометрической прогрессии. Отключиться от работы не удается практически и во время отпуска. Всегда в отпуске готовит свои основные предстоящие выступления. Там писал и свою «Перестройку...». И главное — ни на минуту, где бы ни был, не прерывает связь со страной. Я подсчитала, в августе 90-го года, в эти двадцать удавшихся ялтинских отпускных дней, в среднем за

сутки у него было до семнадцати срочных, «горячих» звонков.
Тогда, перед отъездом из отпуска, Михаил Сергеевич сказал мне: «Впереди — самое сложное время. Пойдут политические схватки... политическая грызня... Тревожно... Ведь это неминуемо будет сказываться на экономической ситуации, на решении экономических проблем. Архисложность наша сегодня: нельзя уступать консерватизму — не вырвемся. Но нельзя судьбу страны и ее будущее отдать наездникам. Погубят. Будем продолжать делать шаги. Может, и не все они будут точны, не все

попадут прямо в цель. Но их надо делать и делать!»
Знаю, какая боль и тревога терзает его. Нелегко, всегда нелегко

честному человеку. Вдвойне — человеку, взявшему на себя такой груз ответственности перед Отечеством и народом. Человеку, осознающему свой долг перед людским доверием, гуманисту и демократу по натуре, открытому к восприятию как счастья, так и горя людского.

— У Вашего мужа завидное самообладание. В чем секрет?

— О его выдержке, терпимости говорят часто. Правда, для других — такие тоже есть — это вовсе и не выдержка, а «отсутствие решительности». Это они как раз с подстрекательской целью заявляют, что политику не делают трясущимися руками. Опасные люди, выброшенные на поверхность нашим бурным временем. Но вернемся к Вашему вопросу. Однажды я слышала, как Михаил Сергеевич сам отвечал на этот вопрос. Это было в Финляндии на завтраке у г-на Койвисто. Михаил Сергеевич как бы в шутку назвал тогда три «причины». Первая — надо, мол, сказать спасибо родителям за переданную

168 169 170 171 172 173 174