иногда потихоньку, «втихомолку» я и вырываюсь из жестко обусловленных рамок программы. Так, в Финляндии в 1990 году «инкогнито» убежала посмотреть «церковь в скале» и побродить по улицам Хельсинки. В Сан- Франциско вне запланированной программы предприняла вылазку в прибрежный район города, побывала в China Town, в семейной бакалейной лавке, а на площадке прогулочного трамвайчика побеседовала с кондуктором. Растрогавшись, она предложила мне любезность: воспользоваться бесплатной услугой ее подруги-парикмахера — она, мол, сделает мне красивую американскую прическу.

— А мне особенно запомнилась лавка. Право выбора лавки было за шефом охраны с американской стороны — Ваше «бегство», конечно же, лежало целиком на его ответственности. Малоразговорчивый — чаще просто молча улыбался в усы, — импозантный, с седыми висками. Вылитый Фолкнер в лучшие годы. Но когда мы вместе с Вами вошли в лавку, у меня глаза разбежались: бутылки, бутылки, бутылки! На любой вкус. Молодец «Фолкнер»! — знает адреса.

— Да, винный отдел там и впрямь был богатый. Впрочем, не только винный. А во Франции, в Буживале, в маленьком кафе «Розарий» я пила кофе с француженками и имела с ними совсем не дипломатический, а чисто женский разговор...

«Нестыковка» каких-то протокольных правил дипломатического этикета, на мой взгляд, послужила основой распространения в американской прессе слухов о «трениях» между Нэнси Рейган и мной. Я не воспринимала и не воспринимаю всерьез эти суждения. Нам повезло с Нэнси Рейган — мы с нею стали свидетельницами, а в чем—то и участницами величайших но своей значимости исторических встреч руководителей наших стран. Все наши переживания, волнения, тревоги — это капля в общей, рожденной этими встречами надежде людей земли: мир и будущее для всего человечества.

Помню ноябрь 1985 года. Первая встреча в Женеве. Знакомились,

149 150 151 152 153 154 155