Я ей: «Ну ладно, а какой она масти?» (не рассчитывал, что она знает это слово)
«Она — червивая!». Эта детская ошибка резанула, напомнила ситуацию, в которую попала и эта малышка.
Р.М. завела нас с М.С. в маленький павильон, а всех остальных отправила к воде. Лихорадочно вырвала из блокнота несколько чистых листков, подала мне, долго копалась в сумочке, — нашла карандаш, передала мне. «Я оставляю вас». «Да, да, — нетерпеливо (необычно для него в обращении с ней!) бросил М.С., — надо работать». Она жалко улыбнулась и «сделала мне ручкой».
«Толя! Надо что-то делать. Я буду давить на этого негодяя (он имел в виду генерала Генералова). Буду каждый день предъявлять требования. И наращивать».
«Да, М.С., согласен. Сомневаюсь, чтобы банда в Москве на это отреагировала. Но нельзя, чтоб подумали, что вы смирились...
Пиши: «Первое. Требую немедленно восстановить правительственную связь... Второе. Требую немедленно прислать президентский самолет, чтобы я мог вернуться на работу. Если не ответят, завтра потребую, чтоб прислали журналистов, советских и иностранных».
Я записал. Он: «Смотри, как бы по дороге у тебя это не отобрали!»
«Не отберут!» — сказал я уверенно.
20-го я к М.С. пошел сразу после описанного выше купанья. Опять долго ходил по этажам, пока кухарка не показала: мол, вон там, в кабинете. Он вышел навстречу, тут же — из другой комнаты — Раиса Максимовна. И сразу потащила нас на балкон, показывая руками на лампы, потолок, на мебель, мол — «жучки». Постояли, облокотившись на перила. Я говорю: «Р.М., вот видите эту скалу, над которой пограничная вышка. За ней, за поворотом — Тессели (это филиал санатория «Форос», там дача, где в начале 30-х годов жил Максим Горький). До того, как построена была «Заря», здесь, на ее месте был дикий пустынный «пляж».
На самом деле, никакой не пляж — по валунам в воду зайти было трудновато. Так вот... Я несколько раз проводил отпуск в Тессели. И плавал сюда из-за той скалы. Лежал здесь и потом плыл обратно».
Р.М. слушала рассеянно. И вся встрепенулась, когда я продолжил: «Вы, наверное, знаете, что я очень хорошо плаваю? Мне и 5 и, наверное, 10 км проплыть ничего не стоит. Может, рискнуть?»
Я улыбался, говоря это. А она вся насторожилась. Прямо и долго смотрит на меня, т.е. всерьез подумала, что такой «вариант» возможен. До этого она бурным шепотом мне рассказала, как они в 3 ночи, завесившись во внутренней комнате, Толиной камерой засняли заявление М.С. «Мы его вырежем из кассеты, говорила она (но скрыла, что снято было в двух вариантах, плюс еще — заявление врача Игоря Анатольевича) — Так вот... Я упакую пленку в маленький «комочек» и вечером вам отдам. Но вы, ради Бога, не держите у себя. Вас могут обыскать. И не прячьте у себя в кабинете». Тут вмешался М.С. и посоветовал упрятать в плавки. Я их сушу на балкончике при комнате Оли и Томы, где расположены их пишущие машинки и прочая «канцелярия».
М.С. отнесся скептически — чтоб я поплыл в Тессели, в Форос и даже в «Южный»: «Даже если не выловят в воде, выйдет голый — и что дальше? Отправят в ближайшую комендатуру и пропала пленка». Но обсуждали всерьез, хотя вариант был явно абсурдный. И я его «предложил» в шутку, чтоб как-то разрядить их нервное напряжение.
Пленку Р.М. мне дала позже. А пока М.С. попросил ее заняться детьми.

4 5 6 7 8 9 10