Трудные вопросы современного развития

     Международный общественный фонд социально-экономических и политических исследований (Горбачев-Фонд) выпустил в свет фундаментальное исследование "Грани глобализации. Трудные вопросы современного развития" (М.: Альпина паблишер, 2003. – 592 с.).

    Эта книга, созданная представительным авторским коллективом под руководством экс-президента СССР М. Горбачева, — редкий случай того, когда коллективность труда выступает его несомненным достоинством. "Грани глобализации" отражены не только в своей многоаспектности, но и в различных авторских подходах к проблеме. При этом монография не создает впечатления распадающейся. В ней нет непреодолимого конфликта или столкновения авторских интерпретаций: масштаб и сложность темы оставляет место для сосуществования разных исследовательских дискурсов.
     Уже в предисловии М. Горбачев формулирует концептуальный подход авторского коллектива к исследованию проблем глобализации: следует различать глобализацию как объективное явление, обусловленное экономическими, научно-техническими процессами, и политику неолиберального глобализма, сущность которой — "в навязывании остальному миру рыночной либерализации и дерегулирования во имя 'равных' условий свободного движения капиталов, товаров и услуг по всему миру, устранении национальных барьеров" (с. 13). По мнению авторов книги, в условиях асимметричности и поляризованности мировой политической и экономической систем неолиберальный глобализм лишь закрепляет разделение мира на доминирующий Центр и зависимую периферию. Неолиберальная глобализация становится катализатором социально-политической напряженности и конфликтов в "мировой деревне", ведет к росту глобальной и региональной конфликтогенности: этнического и религиозного экстремизма, ксенофобии, терроризма.
     Вместе с тем, по оценке Горбачева, "политика неолиберального глобализма... переживает глубокий кризис, выход из него видится в серьезном переосмыслении мировых реалий, изменении господствующей системы ценностей, мотивов, приоритетов. Более справедливый и демократический мировой порядок требует нового международного консенсуса, основанного на социальных ценностях" (с. 18). В подтверждение реальности подобной перспективы он ссылается на инициативу В.Путина, предложившего на одном из саммитов "восьмерки" модель "социально ответственной глобализации". Очевидно, что такая модель невозможна без институциональных и ценностных изменений в характере мирового порядка: глобальные проблемы должны способствовать формированию глобальной ответственности. Так возникает идея "глобализации с человеческим лицом" как нового политического устройства мира, которое будет строиться не на господстве одной или нескольких держав, а на принципах сотрудничества и солидарности.
     Несмотря на кажущуюся утопичность подобной модели все дальнейшие размышления авторов исследования свидетельствуют о ее безальтернативности.

      Первая часть монографии посвящена осмыслению социальных, феноменологических, экономических, политических аспектов глобализации, а также критическому анализу доминирующих на Западе подходов и оценок.
     В главе "Глобальность: новое измерение человеческого бытия" В. Кувалдин обращает внимание на то, что, хотя корни глобализационных процессов уходят в глубь веков, сама глобализация — феномен XX в. Ее идейный фундамент — попытка выработать общее для жителей Земли понимание ключевых принципов жизнеустройства, создать глобальное мегаобщество как альтернативу доминировавшей на протяжении Нового времени (эпохи Модерна) модели национального государства. Все это ведет к появлению ряда гносеологических и инструментальных проблем, которые, по мнению исследователя, на данном этапе неразрешимы.
     Очевидно, что глобализация подрывает "островное сознание": в современном мире нельзя изолироваться от глобальных проблем. Если мир взаимозависим, значит он — взаимоуязвим. Различные проекты модернизации политических систем вступают в конфликт с идеей устойчивого развития и управляемости, что порождает глобальные системные деструкции.
     В научной рефлексии Кувалдина больше вопросов, чем ответов, больше наблюдений, чем модельных построений. Обращаясь к прошлому, он описывает XX в. как "грандиозную сшибку различных глобализационных проектов — колониального, фашистского, коммунистического, либерального, фундаменталистского". Либеральный проект оказался наиболее жизнеспособным, однако у либерализма есть свои слабости и изъяны, "не позволяющие ему стать конституирующей основой глобального мира". По оценке Кувалдина, холодная война представляла собой не только "смертельно опасное геополитическое соперничество двух сверхдержав, но и особую форму кондоминиума, обеспечивавшую управляемость мировым развитием в условиях быстрой модернизации" (с. 41). С утратой биполярное™ мировая система превратилась в заложницу неолиберального подхода к решению проблем экономической и политической модернизации. В результате, открыв для вырвавшегося вперед Запада уникальные возможности, глобализация поставила отставший Юг перед выбором между зависимостью и изоляцией (с. 42).
     "Ахиллесовой пятой" глобализации исследователь считает политические институты, указывая, что средства контроля, координации, управления, которые веками создавались на национальном уровне, явно утрачивают эффективность в глобализирующемся мире (с. 45). Но у мегаобщества, отмечает он, имеется свой фундамент — новая глобальная экономика. Первоначально ключевыми агентами глобализации, расчищавшими путь свободному предпринимательству, выступали правительства ведущих западных государств, а также такие международные структуры, как МВФ, ВБ и ВТО. Волна трансграничных слияний и приобретений превратила в глобальных игроков и транснациональные корпорации (ТНК), играющие в современной экономике системообразующую роль. В ТНК глобальная экономика обретает свою институциональную форму.
     Вместе с тем обнаружилась и "родовая травма" мегаобщества — резкие социальные контрасты, конфликтность. Глобализация влечет за собой глубокую трансформацию всей системы социальных связей индивида, ставит его перед проблемой внутреннего самоопределения, предполагая появление глобальной идентичности "граждан мира" (с.76). Насколько трудно идут процессы формирования глобального сознания, можно судить по тем проблемам, которые возникли в последние годы в Европейском Союзе.
     Проанализировав значение государственного суверенитета в современном миропорядке, Кувалдин приходит к неожиданному заключению: создание наднациональных институтов и региональная интеграция придают государству второе дыхание. Региональная интеграция не ослабила стремление шотландцев, фламандцев, басков, французов Квебека обрести свою государственность, да и национальные правительства стран—лидеров EC не спешат передавать полномочия брюссельской бюрократии (с. 77.) Называя государство "несокрушимым Левиафаном", Кувалдин высказывает убеждение в том, что национальные государства пока преждевременно списывать со счёта. Утратив былую монополию в сфере международных отношений, они остаются ключевыми игроками на поле мировой политики.
     Основной вывод Кувалдина таков: рождающееся мегаобщество сшито на живую нитку, как лоскутное одеяло; мы находимся в начальной стадии длительного процесса преобразований, что затрудняет оценки и прогнозы.
     Глава "Экономическая глобализация и кризис мирового хозяйственного порядка", написанная академиками О.Богомоловым и А.Некипеловым, фокусирует внимание на "экономической глобализации", реальность которой мир оценил после нефтяного кризиса 1973 г., а также стагфляции 1980-х годов.
     В мировой экономике, отмечают исследователи, складывается другая система цен и финансовых отношений, нежели на внутренних рынках. Глобальная экономика имеет особую денежную систему со своими институтами, и для большинства стран мира международные расчеты связаны с конвертацией национальной валюты в международную. Глобализация приводит к интернационализации национального производства: для целого ряда стран мировой рынок становится необходимым условием функционирования народного хозяйства. Его роль в развитии реального сектора экономики оказывается сопоставима с ролью внутреннего рынка. Это уже новое качество интернациональной взаимозависимости и кооперации, позволяющее говорить о глобальной экономике как особом феномене современной истории (с. 108). Переливающиеся из страны в страну потоки товаров и услуг, капиталов и людей, глобальные системы коммуникаций и информации, деятельность международных экономических и финансовых организаций и корпораций образуют ткань глобальной экономики, в которую в большей или меньшей степени вплетаются все без исключения национальные экономики (с. 105).
     Один из признаков наступления эры экономического глобализма Богомолов и Некипелов видят в беспрецедентной транснационализации производства, торговой и банковской деятельности. Считая ТНК главной движущей силой процесса экономической глобализации, они указывают, что экспансия последних обостряет противоречия между национальной и глобальной экономикой.
     Свидетельством перехода к глобализму является, по мнению исследователей, и то обстоятельство, что глобальное измерение приобретают не только экономические связи, но и многие экономические проблемы, которые уже не поддаются решению силами отдельных стран. Сравнительно новым структурным элементом глобальной экономики представляются им региональные интеграционные группировки, выступающие одновременно и как проявление более широкого процесса глобализации, и как инструмент защиты от ее неблагоприятных последствий (с.113).
      В главе убедительно продемонстрирована противоречивость последствий экономической глобализации, выгоды от которой распределяются неравномерно и в глазах многих стран — несправедливо. Америкоцентричность такой глобализации очевидна: в долларах совершаются до 60% всех торговых сделок на международных рынках; на американскую валюту приходится примерно 60% официальных валютных резервов стран мира. На привилегированное положение ведущих индустриальных держав в мировой экономике указывает и "утечка мозгов" из менее развитых стран
     Высокая степень экономической взаимозависимости стран, гигантские нерегулируемые потоки "горячих" спекулятивных капиталов сделали глобальную экономику уязвимой. Достаточно сказать, что общий дневной объем торговли валютой на международных биржах значительно превосходит совокупные резервы центральных банков стран "семерки". В таких условиях правительства и центральные банки не в состоянии обеспечить стабильность своих валютных курсов при помощи интервенций и должны при решении этой задачи полагаться главным образом на психологические факторы.
      Возникают и новые вызовы национальному суверенитету. Согласно прогнозу авторов, XXI в. станет веком противоборства национальной бюрократии и международных экономических институтов — ТНК и других структур, не имеющих национальной "прописки". Одновременно национальные государства будут испытывать проблемы, связанные с массовой миграцией рабочей силы из бедных и политически нестабильных стран мира (с. 123). Существует реальная угроза, что вместо "железного занавеса", разделявшего в прошлом Восток и Запад, опустится иной занавес — между Севером и Югом, — препятствующий переселению людей.
    Глобализация снижает эффективность макроэкономической политики государств. Национальным правительствам становится все сложнее собирать налоги и финансировать "государство благосостояния", контролировать инфляцию и валютный курс.
      В контексте проблем экономической глобализации авторы оценивают и антиглобализм. По их мнению, данный феномен представляет собой не отрицание объективного процесса мирового развития, а протест против его современных форм, отражающих интересы ведущих индустриальных держав, прежде всего США, и не учитывающих в должной мере проблем и трудностей остального мира (с. 126).
     Критикуя идеологию Вашингтонского консенсуса, Богомолов и Некипелов обращают внимание на инициативу бывшего первого вице-президента ВБ Дж.Стиглица, сформулировавшего более разумные и справедливые принципы организации мирового сообщества (так наз. "поствашингтонский консенсус"). Они согласны с западным экономистом в том, что "главное — это не либерализация и дерегулирование, а создание механизма регулирования, обеспечивающего эффективную работу финансовой системы", и манифестируют его устами собственное позитивное отношение к установкам и подходам "поства-шингтонского консенсуса": "Люди стремятся к устойчивому развитию, включающему сохранение природных ресурсов и обеспечение здоровой окружающей среды. Люди стремятся к равноправию, когда все, а не только привилегированные группы пользуются плодами общественного прогресса. Люди стремятся к развитию демократии, при которой граждане... участвуют в принятии решений, оказывающих влияние на их жизнь" (с. 142).
     Согласно заключению исследователей, сегодня уже отчетливо ощущается потребность в смене парадигмы развития экономической глобализации: господствующие ныне неолиберальные концепции должны уступить место иным, допускающим сочетание рынка с дирижизмом и требующим укрепления демократических начал в международных отношениях, что, в свою очередь, предполагает реформирование главных международных экономических и финансовых организаций. Определенные шаги в данном направлении уже сделаны, полагают они, ссылаясь на создание в рамках ООН Совета экономической безопасности, а также Мирового центрального банка и других аналогичных организаций.
     В главе "Западные концепции экономической глобализации" В.Коллонтай анализирует различные трактовки механизмов глобализации, ее методов, темпов и последствий; меняющейся хозяйственной роли национальных государств; перспектив и проблем формирования глобального рынка, его отличий от национального; становления новых центров принятия решений в мировом хозяйстве и возможностей управления мировыми процессами.
Критика неолиберальной глобализации, отмечает автор, исходит не только из развивающихся стран и имеет не только марксистские, неокоммунистические и социал-демократические корни. Заметный вклад в ее развитие внесли такие западные ученые, как М. Грановетер, М. Кастельс, Р. Сведберг, А. Сен, А.