Михаил Горбачев: Советский Союз развалила номенклатура

А. КРАСНОГОРОДСКАЯ: Михаил Сергеевич, почему Вы не дали распоряжения сразу арестовать участников-подписантов Беловежского соглашения?

М. ГОРБАЧЁВ: История такая. Если бы она была изолирована от других моментов, то ещё можно было говорить и о силовом решении. Но выглядело всё так. Во-первых, российское руководство, Борис Ельцин лично, заканчивало новый закон о реформировании нашего застаревшего государства. Тут всё было понятно. Выросли республики, взрослая экономика, сформировались кадры, надо было давать свободу им, но если большинство из руководителей республик были за то, чтобы создать какой-нибудь союз, то я был за то, что надо сохранять государство. Это была такая острая борьба, в конце концов, они под давлением союзного руководства согласились. Уже документ готов был для визирования. Они сказали, что могут завизировать его только с согласия их верховных советов, в конце концов, это тоже была игра, чтобы уйти от визирования. Мы предпринимали все меры, чтобы документ был согласован для рассылки. Мы вышли через тяжёлую борьбу на этот этап. И во всех этих делах российское руководство в лице Бориса Николаевича Ельцина выступало за сохранение Союза. Я чувствовал, что здесь какой-то подвох.

Однажды в ноябре, когда закончилось одно из заседаний, я попросил всех при выходе высказаться телевизионным компаниям, чем закончилось. Все высказались за Союз, чтобы Союз сохранить, за союзное государство. И в это же время, за спиной, велась тайная хитрая работа, как в обход от союзного руководства подготовиться к тому, чтобы развалить Союз.

Вот Борис Ельцин перед тем, как уехать в Белоруссию, зашёл ко мне и говорит: «Я поеду туда в командировку по делам двухсторонних отношений. Я решил туда пригласить украинского президента, чтобы с ним окончательно договориться по поводу того, что у них в декабре должен быть плебисцит, где будет только один вопрос – о независимости Украины. Я хочу с ним поговорить». Я сказал ему: «Правильно, без Украины – это уже не Союз». Ельцин: «А если он не будет соглашаться?» «Если вы не договоритесь, то ты его бери и привози в Москву, будем здесь решать вопрос, который украинцы затягивают».

Ничего этого не было. Ельцин приехал туда. Украинцы категорически высказались за независимость. Втайне они втроём (Елицин, Шушкевич, Кравчук – прим. РСН) пришли к выводу, что надо принять решение, мы – белорусы, украинцы и русские – родоначальники Союза как государства, мы должны высказаться, что Союз исчерпал себя. Вот они тайно всё это сделали, и сначала они позвонили Бушу, доложили. Оказывается, центр у них там оказался, а потом мне. Ну я решительно высказался, что вы не можете это втроём решить, это дело народа. В результате ни белорусы, ни украинцы в Москву не приехали. Приехал только Назарбаев. Был острый разговор. Сводилось к тому, что это дело народов.

В этом случае всё было сделано так, чтобы говорить, что Россия быстрее-быстрее, в течение нескольких дней провела это у себя, на Верховном Совете. Мне не дали высказаться. Севастьянов – депутат, космонавт, коммунист, сказал: «Что вы тут поднимаете? Все ясно! Завтра не будет Горбачёва в Кремле». Всё дело в том, чтобы развалить Союз. Это было грубое нарушение. Но самое главное, что во всех республиках депутаты единогласно проголосовали. В России только 6 человек высказались против. По просьбе Хасбулатова, Зюганов ходил и уламывал, чтобы все депутаты-коммунисты проголосовали за Беловежское соглашение. В общем, все проголосовали, потом пошли азиатские республики, все проголосовали. Всё прошло в обход, вопреки мнению людей, референдума. Я высказывал в прессе моё мнение: не могут три человека закрыть Союз, нужно обсуждение. Короче говоря, никто не высказался. Это просто поразительно. При этом руководители областей и других республик молчат. А до этого предшествовал путч, и это сильно сказалось на настроении общества. В этих условиях я обдумывал вопрос. Тогда и армия подключилась. Шапошников сказал, что он на стороне Беловежского соглашения. Все молчат. Пресса молчит.

Теперь меня мучают несколько дней, почему я тогда ничего не сделал. В этой обстановке я подумал, что все может вылиться в гражданскую войну, кровопролитие, оно бы так и было, потому что ситуация была накалена, слишком много произошло плохого. А в это время мы приняли постановление о выходе из кризиса, антикризисную программу с участием республик. Даже прибалтийские республики сказали, что они будут участвовать. Подписались. Был закончен договор с Украиной и даже опубликован, 3 августа, подписание должно было состояться 20 августа. Был оговорен Съезд партии и решение вопроса о реформе партии. Всё было сделано. Все их попытки были видны на Верховном Совете, на съезде, чтобы свалить Горбачёва. Они собрали в Туле руководителей городов-героев, они обсуждали главный вопрос, как скинуть Горбачёва. Они видели, что дело идёт трудно, но выбирается, и выйдем на объединённое решение – на конфедеративное государство. Когда номенклатура в 1989 году потерпела поражение на выборах, много депутатов не прошли, народ начал делать своё дело, так как народ носитель суверенитета. И они пошли на путч, на развал Союза.

Я думаю, и я думал об этом и позже, что поступил, конечно, правильно. Я не мог рисковать, не мог поставить весь народ под гражданскую войну, особенно в нашей стране, переполненной оружием, ядерным в том числе. Состояние было такое в руководящих кругах, не только в центре, но и в республиках, областях. Страна молчала. Пресса молчала, это удивительно! А сейчас люди высказывают сожаления, что не стало Союза. При том, что положительно ответили на вопрос "хотите ли вы возрождения СССР?" только 9%.

А. КРАСНОГОРОДСКАЯ: А как Вы отвечаете на вопрос о Советском Союзе?

М. ГОРБАЧЁВ: Я вот поддерживаю идею создать общее экономическое пространство: трёх славянских государств и Казахстана. Было разработано до 70 документов, чтобы это всё сделать. Я уверен, что к этому присоединялись бы и другие.

А. КРАСНОГОРОДСКАЯ: Возможна ли такая реализация сейчас?

М. ГОРБАЧЁВ: Сейчас трудно. Но идти по этому пути надо. Таможенный союз – это начало. Надо идти по пути интеграции, наращивать эту интеграцию, и не только в масштабе, но и в качестве.

А. КРАСНОГОРОДСКАЯ: Осталось только Украину уговорить.

М. ГОРБАЧЁВ: Украина сейчас в тяжёлом положении. Украину ждут тяжёлые испытания уже в ближайшее время.

А. КРАСНОГОРОДСКАЯ: Это было предсказуемо? Украина одна из первых выступала за независимость.

М. ГОРБАЧЁВ: Ну конечно. Когда они открыто выступали на съезде комиссии, которую я возглавлял, которая рассматривала вопрос реформирования Союза. Всё, что касалось жизни республик, там должно было решаться. Одни объединяются, чтобы выиграть от этого и к этому стремятся, а у нас номенклатура и Ельцин пошли на то, чтобы развалить Союз, готовое государство. И развалили, развалилась Россия.

А. КРАСНОГОРОДСКАЯ: Говорят, что хотели убрать Горбачёва, что Вы им мешали. Чем Вы им мешали?

М. ГОРБАЧЁВ: Я был против, чтобы союз государств создавать, а не государство союзное.

А. КРАСНОГОРОДСКАЯ: Вы имеете в виду СНГ?

М. ГОРБАЧЁВ: Да, СНГ. Вы знаете, как расшифровывается СНГ? Способ Насолить Горбачёву. Конечно, я должен был принять решение и прекратил президентские полномочия. Я отказался идти на переговоры. Вот я сегодня ночью закончил редактирование большой книги, которую составили сотрудники фонда. Это был проект. Это всё, то, что к нашему времени мы успели создать – 1600 страниц. Это потрясающая книга, уплотнили её страниц на 300-400. Там всё есть, в том числе те события. Я уже прочитал её.

А. КРАСНОГОРОДСКАЯ: Вы до сих пор это с болью переживаете?

М. ГОРБАЧЁВ: Да. Это была большая утрата нашей страны.

А. КРАСНОГОРОДСКАЯ: Но вариантов все равно не было: либо гражданская война, либо добровольно отпустить.

М. ГОРБАЧЁВ: Как не было? Всё было подготовлено. В том числе и Россия согласовала, и Белоруссия, и Украина. А за спиной готовили развал.

Русская Служба Новостей, 08.12.2014