The New Statesman. Знакомьтесь: Михаил Горбачев

Автор перестройки не стремился прожить жизнь в политике и до сих пор считает, что политика стала причиной смерти его жены Раисы. Сейчас ему 80. Он беседовал с корреспондентом New Statesman o Муаммаре Каддафи, Бараке Обаме и о том, как ему самому видится демократия.

Когда Михаилу Сергеевичу Горбачеву было 12 лет, произошло событие, оказавшее огромное воздействие на его дальнейшую жизнь и политическую биографию. Случилось это ранней весной 1943 года, когда только-только еще сошел снег. В лесополосе, далеко от своего села, он с группой ребят наткнулся на тела красноармейцев, убитых в бою с немцами в конце прошлого лета.

“Ужас был такой, что не передашь словами», - писал Горбачев много десятилетий спустя. – «Тела разложились. Местами их погрызли звери. Черепа в заржавевших касках, побелевшие кости, торчащие из рукавов сгнивших гимнастерок. Еще там был пулемет, винтовки, ручные гранаты, кучи пустых гильз. А бойцы лежали в густой грязи, в траншеях и воронках, не похороненные. Они глядели на нас черными, пустыми глазницами. Домой мы вернулись потрясенные».

Было много факторов, способствовавших формированию этого сложного и волевого человека, который появился на мировой арене в середине 1980-х годов и высвободил силы, которые в конечном итоге оказались слишком мощными и вышли у него из-под контроля. Среди этих факторов было и крушение иллюзий, которое он, как и многие коммунисты, испытал в 1956 году, когда Хрущев выступил с разоблачением злодеяний сталинского режима, и стахановская этика крестьянского труда, которой он проникся в юности и в студенческие годы (благодаря этим качествам к 1980 году он стал самым молодым членом советского Политбюро), и раздражение в отношении коррумпированной политической системы, накапливавшееся в течение последних брежневских лет, когда казалось, что в стране наступило интеллектуальное оледенение. Но сегодня, когда он сидит в номере отеля «Мейфер», залитом вечерним светом, Горбачев говорит, что сейчас, перейдя 80-летний рубеж, он еще больше убежден, что пережитое им в годы Второй мировой войны определило его человеческое становление.

Если представить себе эволюцию его политической личности как русскую матрешку, станет понятно, что мальчишка, которого потряс вид обнаруженных в перелеске тел погибших солдат, жил в душе советского политика, который во время своей первой встречи с Маргарет Тэтчер в 1984 году передал ей диаграмму мировых ядерных арсеналов и с волнением говорил о том, что это оружие обладает потенциалом тысячекратного уничтожения всего живого. И сегодня этот человек в ответ на мой вопрос о событиях на Ближнем Востоке, которые многие, в том числе и он, сравнивают с падением Берлинской стены, сказал: «Никому не дано силой остановить движение народа, стремящегося к свободе и демократии. Это опасный момент. И путь только один – это диалог».

Накануне вечером я присутствовала на благотворительном концерте в честь 80-летия Михаила Горбачев в Королевском Альберт-Холле в Лондоне. Он родился в марте 1931 года в селе Привольное, недалеко от Ставрополя, на Северном Кавказе, в семье крестьян. Тот факт, что празднование проходило в Лондоне, а не в Москве, вызвал в его родной стране немало комментариев о его сложном наследии, на что он и сам намекнул в своей в целом оптимистической речи, процитировав название одной из своих старых статей: «Счастливых реформаторов не бывает».

Пожалуй, одной из примечательных особенностей этого концерта была его продолжительность – четыре с половиной часа (Горбачев смеется: «Все было замечательно, но я думал, что до конца не доживу»). Другой – то, что его участники не скупились на высокие слова. Вечер вели Кевин Спейси и Шарон Стоун. С личными приветствиями выступили Шимон Перес и Арнольд Шварценеггер. Билл Клинтон и Боно прислали приветствия по спутниковой связи. Программа концерта была довольно эклектичной: дирижер Валерий Гергиев с Лондонским симфоническим оркестром, Ширли Бэсси с песней «Брильянты навсегда» (видимо, песню выбрали за музыку, а не за слова - ведь Горбачев резко негативно относится к показному богатству, которое любят демонстрировать его соотечественники) и Поль Анка, который очень к месту исполнил в честь бывшего президента песню I Did It My Way («Я всё делал по-своему»).

На вечере были впервые вручены учрежденные Горбачевым награды «Человек, изменивший мир». Тед Тёрнер, основатель CNN, слегка прослезился, когда отметили его заслуги как человека, содействовавшего культуре открытого мира (в номинации «Гласность»). Кенийский инженер Эванс Вадонго получил награду за научно-технические инновации (в номинации «Ускорение»). Тим Бернерс-Ли был награжден за вклад в развитие глобальной цивилизации («Перестройка»).

Горбачев уже свыкся с ролью человека, придающего солидность «гламурным проектам» (как это произошло, например, в рекламной кампании фирмы «Луи Вуиттон). Вот и на этот раз во время продолжавшейся до полуночи праздничной церемонии на сцене Королевского Альберт-Холла он сердечно обнимал – среди прочих – Шарон Стоун и Милу Йовович. Но когда на другой день мы встретились с ним, у меня не возникло впечатления, что он измотан, хотя ему предстоит операция на позвоночнике. И что особенно поражает, причем гораздо больше, чем родимое пятно у него на лбу, - это свойственная ему бескомпромиссная прямота. Взгляд его тверд, он редко первым отводит глаза, на вопросы отвечает подробно, а когда его перебивают, он прихлопывает возражения, как будто это невидимые мухи, опуская свою широкую ладонь на стеклянную поверхность стола.

Мировые лидеры оказывают ему неизменное почтение. Накануне нашего интервью он встречался с Дэвидом Кэмероном, чью идею «большого общества» он похвалил. Что можно сказать о Кэмероне в сравнении с Маргарет Тэтчер? «Ну, это совсем разные люди», - ответил он, и во взгляде его блеснула искорка. – «И, конечно, он представитель нового поколения. Когда я был президентом, Дэвид Кэмерон был еще студентом, но, как вы знаете, жизнь – это самый лучший учитель, и его сформировало время, когда в мире происходили по-настоящему важные события. Я пока не могу судить о нем, еще не время. Я встречался с ним только один раз – вчера, но думаю, что у него есть потенциал».
 

«Чтобы искры летели»

О Бараке Обаме он высказывается гораздо более определенно. Политические обозреватели отмечают много аналогий между Обамой и Горбачевым, причем как позитивных, так и негативных. В июне 2009 года два блогера опубликовали на сайте Economix газеты New York Times статью о «горбачевском моменте Обамы». Председатель британского благотворительного фонда Effective Intervention Питер Бун и профессор факультета менеджмента в Массачусетском технологическом институте, бывший ведущий экономист Международного валютного фонда Саймон Джонсон писали:

Сверхдержава на пороге серьезного экономического спада. Люди все больше нервничают, сомневаясь в способности государства выполнить свои обязательства. В более широком смысле глобальная роль страны оказывается под вопросом. Недавние войны за рубежом были неудачными … В такой ситуации приходит молодой и динамичный лидер … Его имя – Михаил Горбачев. Время и место действия – Советский Союз, 1985 год.

Горбачев слишком опытный человек, чтобы муссировать эти параллели, но нельзя не почувствовать его уважение и симпатию, в том числе и потому, что он понимает, сколь сложное наследство досталось Обаме. В опубликованной в феврале статье он напомнил о проводившейся США в 70-е и 80-е годы в рамках борьбы с коммунизмом политике финансирования исламских экстремистов в Афганистане. Эта политика обернулась «историческим и политическим бумерангом», породившим конфликты, свидетелями которых мы являемся сегодня.

Но что касается Обамы, он говорит мне: «Я думаю, по большинству вопросов он прав; он действует демократично, но иногда это воспринимают как слабость. А надо, чтобы искры летели [наша встреча проходила до уничтожения Усамы бен Ладана]. Но у него достаточно воли, чтобы отстоять свою позицию. Не буду давать советов, но в принципе я думаю, что он заслуживает поддержки, и американцы много потеряли бы, если бы у них не было такого президента».

А что он думает о реакции Обамы на конфликт в Ливии? «Иногда приходится действовать, если гибнут люди», - говорит он с осторожностью. – «Таких правителей нужно останавливать. Но это исключительная ситуация. И делать это можно только на основании решения Совета Безопасности ООН».

В 1986 году, когда Соединенные Штаты нанесли по Ливии удары с воздуха в качестве акта возмездия за взрыв бомбы в берлинском ночном клубе, Горбачев поддержал Каддафи. Но, говорит он, «совершенно неправильно, когда один и тот же лидер остается у власти двадцать пять, тридцать, сорок лет. Я думаю, они уже и не помнят, в каком году Каддафи пришел к власти».

«Когда я стал президентом, то в рамках нашего демократического процесса мы вскоре приняли решения в отношении выборов, согласно которым никто из чиновников не должен находиться на своем посту более двух сроков, то есть от четырех до восьми лет. Потому что если больше, то человек обрастает коррумпированным окружением, начинается кумовство и всякие другие совершенно недопустимые вещи».

В этом видится намек на российского премьер-министра Владимира Путина. На состоявшейся в этом году пресс-конференции Горбачев отреагировал на сообщения о том, что Путин думает выставить свою кандидатуру на третий президентский срок. В России, сказал он, демократия превращается в имитацию. «Никогда не надо думать, что держишь Бога за мантию», - сказал он мне. «Путин человек способный, но сейчас для него очень важно не свернуть с пути демократии».

С 1993 года в России погибло более 300 журналистов. Однако когда я спрашиваю его об этом, Горбачев неожиданно начинает защищать свою страну: «Давайте не будем заниматься взаимными обвинениями. Вы правы, что у нас был ряд неудач с точки зрения обеспечения свободы и демократии в стране, но в целом печать в России свободна».
 

«Не останавливаться»

О состоянии свободы печати в России он сейчас высказывается не столь критично, как раньше. Зато о своей личной жизни он рассказывает подробно и с удовольствием. Он говорит совершенно удивительные вещи, явившиеся для меня полной неожиданностью. «Знаете, мне еще не было сорока, а я уже трижды пытался уйти из политики. Раиса ненавидела политику». Прошло почти двенадцать лет с тех пор, как она умерла от лейкемии (часть средств, собранных на концерте, была передана в Фонд Раисы Горбачевой, который занимается лечением детей с онкологическими заболеваниями), но он и сейчас думает: его жену убило враждебное отношение людей к его карьере.

«Она не пережила испытаний, выпавших на мою долю. Ее смерть была для меня по-настоящему тяжелым ударом. Тяжелее всего для нее было знать, сколько напраслины возводят на нее. В конце жизни люди стали понимать Раису, стали понимать нас. Но было уже поздно и, в конечном счете, именно это подорвало ее силы. Мир очень жесток, и мы еще не научились его совершенствовать, делать его счастливее».

Даже если когда-то Горбачев и собирался уйти из политики, совершенно ясно, что сейчас он не в состоянии покинуть политическую арену. Это невозможно для него так же, как невозможно расправить крылья и воспарить над Лондоном с балкона его номера в гостинице. Замечательно, что он сохранил свою жизненную силу. «Самый лучший спорт – это работа», - говорит он. – «Люди, у которых нет планов и которые только хотят хорошо выглядеть, обречены».

Он показывает на Павла Палажченко, своего неутомимого переводчика, который переводит наше интервью и который работал с ним все годы президентства и холодной войны. «Если бы не лысина, ему можно было бы дать 25 лет», - шутит Горбачев, - «потому что он очень подвижен, всегда в движении».

Я говорю с Горбачевым о том времени, когда он, шестнадцатилетний, вместе с отцом на комбайне, добился высокого намолота зерна - без малого девять тысяч центнеров.  Он работал по двадцать часов и спал по три-четыре часа в сутки. За этот труд он был награжден советским орденом Трудового Красного Знамени, став одним из самых молодых награжденных. Наверное, это требовало не только физической силы, но большого крепкого морального духа. «Да, я такой человек», - подытожил он. – «Как говорят, тот ещё».

Рэйчел Хэллибертон
 

Оригинал публикации: The New Statesman, 01.05.2011