Лихие 80-е. Свободы, которые мы потеряли

Освобождение. Шесть с половиной лет правления Михаила Горбачева стали удивительным примером последовательной либерализации тоталитарного режима, когда порой в считанные месяцы советские люди обретали и осваивали все новые и новые гражданские и человеческие права. Свободы, которые мы обрели при Горбачеве и потеряли в 2000-х, — вспоминал The New Times

Первое, что сделал Горбачев, став первым лицом государства, — попытался восстановить связь со страной.

Свобода слова

Перестройка началась с гласности. Это еще не была свобода слова в том значении, в котором она существует в демократических обществах. Но в условиях советской действительности гласность подразумевала возможность открыто и публично говорить и писать правду. Шла ли речь о бесхозяйственности, произволе чиновников, преступности или о музыкальном андеграунде и неформальном искусстве — разговор в конечном итоге становился политическим.

При этом первым Горбачев разрешил свободно говорить самому себе. Встречи с народом, нормальная связная речь «без бумажки», отказ от здравиц и внимание к недостаткам — все это началось сразу же после его избрания генсеком в марте 1985-го. Это было нарушением устоявшегося аппаратного правила, когда все публичные выступления ответственных работников составлялись и согласовывались заранее, любые неожиданности были исключены. Теперь с самого верха была задана новая установка: тот, кто говорит по написанному, тот наверняка врет и не может восприниматься всерьез. Как пишет историк Джузеппе Боффа, поток писем в адрес Горбачева от простых граждан резко увеличился, да и сами письма стали более откровенными.**Боффа Дж. От СССР к России. История неоконченного кризиса. 1964–1994. М., 1996 г

Следующий шаг — освобождение СМИ. Весной-летом 1986 года сменились главные редакторы журналов «Огонек», «Новый мир» и «Знамя», вышел в свет роман Чингиза Айтматова «Плаха». Тогда же на Первом канале был восстановлен КВН, ассоциировавшийся в те годы с гражданской сатирой 60-х. В 1987 году на ТВ в прямом эфире появилась передача Владимира Молчанова «До и после полуночи», а затем и знаменитый «Взгляд». Рейтинг выходившего сразу после программы «Время» «Прожектора перестройки» по итогам 1987 года составил 64%. Вскоре на ленинградском канале стартовали убойные «600 секунд», где вместе с Александром Невзоровым (тогда еще демократом) дебютировала будущая звезда либерального российского телевидения Светлана Сорокина.
 

12 июня 1990 года был принят союзный Закон «О печати и других средствах массовой информации», первая статья которого провозглашала свободу печати и запрет цензуры (по факту отмена политической цензуры стихийно началась раньше, в 1988–1989 годах). Появились первые независимые издания и издательства.

В 1990-м газета «Аргументы и факты» попала в Книгу рекордов Гиннесса за самый большой тираж в истории — 33,5 млн экземпляров с аудиторией около 100 млн читателей. Тираж одного из номеров «Нового мира» составил более 2,6 млн. На Пушкинскую площадь в Москве, где находилась редакция газеты «Московские новости», люди приходили, чтобы прочитать свежий номер на стенде и тут же его обсудить. Своего апогея гласность достигла, когда начались прямые трансляции заседаний съездов народных депутатов.

Гражданские права

Первым сигналом грядущих политических изменений — того, что Горбачев не просто меняет старые брежневские кадры на более молодых функционеров, но что он готов слушать общество и учитывать его мнение, — стало постановление ЦК от 14 августа 1986 года о прекращении работ по переброске сибирских рек. Впервые широкий общественный протест достиг поставленной цели — так возникла надежда на мирную эволюцию политического режима в сторону демократии.

В конце того же года из горьковской ссылки в Москву вернулся академик Сахаров. Это стало началом освобождения политзаключенных и отмены уголовного преследования за инакомыслие.

XIX партийная конференция официально провозгласила начало политической реформы, целью которой была постепенная передача всей полноты власти Советам. Главным инструментом демократической реформы становятся свободные выборы на альтернативной основе. И если в 1987 году на выборах в местные Советы две и более кандидатур было выдвинуто только в 4% округов, то на выборах народных депутатов СССР 26 марта 1989 года безальтернативными выборы оказались только в 399 округах из полутора тысяч. На I съезде народных депутатов появилась первая в СССР оппозиционная парламентская Межрегиональная депутатская группа.

III (внеочередной) съезд народных депутатов СССР в марте 1990 года отменил 6-ю статью Конституции о руководящей и направляющей роли КПСС.

Первые шаги к многопартийности были сделаны за два года до этого. В мае 1988-го состоялся первый съезд внепарламентской оппозиционной партии «Демократический союз». В феврале 1988-го началась организация независимых профсоюзов, а в июле 1989-го впервые по всей стране прошли шахтерские забастовки. Поначалу власти разгоняли несанкционированные уличные акции неформалов (так тогда называли несогласных), но в июле 1988 года Верховный совет принял закон о митингах и демонстрациях — в августе в Свердловске прошел один из первых разрешенных митингов. Впереди еще будет трагедия с кровавым подавлением демонстрации в Тбилиси (апрель 1989-го), но совсем скоро митинги оппозиции с десятками и сотнями тысяч участников станут частью перестроечной повседневности. Самый массовый демократический митинг состоялся 4 февраля 1990 года, когда на Манежную площадь пришли до полумиллиона человек.

В октябре 1990-го был принят закон «Об общественных объединениях», по сути, легализовавший многопартийную систему.

Освобождение экономики

«Состояние нашей экономики не удовлетворяет никого. Два ее центральных, встроенных, так сказать, дефекта — монополия производителя в условиях всеобщего дефицита и незаинтересованность предприятий…» — констатировал Николай Шмелев в своей знаменитой статье «Авансы и долги»*. На фоне усиливавшейся нехватки элементарных продуктов и товаров все больше говорилось о том, как использовать частную инициативу на благо экономике. В качестве позитивного примера приводился опыт НЭПа 20-х годов, когда социалистические принципы некоторое время сосуществовали с рыночными. Очень скоро частник превратился из врага в союзника, который должен был помочь как можно скорее насытить рынок товарами. В ноябре 1986-го в СССР впервые за десятилетия появился закон об индивидуальной трудовой деятельности. Отныне государство разрешало и даже поощряло производство товаров и оказание услуг, если при этом не использовался наемный труд (последнее считалось нетрудовым доходом). Для более широкого производства в феврале 1987 года была разрешена деятельность кооперативов в сфере общественного питания, бытового обслуживания и производства товаров народного потребления (окончательно закон о кооперации был принят 26 мая 1988 года). Скоро кооперативы стали появляться и в сфере IT, в дизайне. Из кооперативов же вышли негосударственные банки, первый из которых с неблагозвучным названием «Патент» появился в августе 1988 года в Ленинграде. Начали создаваться совместные предприятия с иностранными фирмами. Все менялось с такой быстротой, что иногда даже нарушалась логическая последовательность действий. Хождение иностранной валюты на территории СССР было фактически разрешено только в апреле 1991 года, а первый валютный аукцион в Москве прошел полутора годами раньше, в ноябре 1989-го.
 

Личные свободы

Радикально изменилась частная жизнь людей. Издатели не успевали печатать новые и новые тома запрещенной ранее литературы: Ахматовой, Бабеля, Булгакова, Бунина, Мандельштама, Пастернака, Платонова, Солженицына, Цветаевой, Шаламова. Были сняты ограничения на религиозную жизнь — с воскресными проповедями по телевидению выступал о. Александр Мень. Законодательно гарантировал свободу вероисповедания в СССР закон «О свободе совести и религиозных объединениях», принятый в октябре 1990 года.

В 1989 году были существенно ослаблены ограничения на эмиграцию из СССР, благодаря чему сотни тысяч людей воспользовались правом на репатриацию и воссоединение семей.

При Горбачеве партийные и другие органы все меньше вмешивались в то, как люди живут, что они носят, какую музыку слушают, с кем спят, носят ли крест или магендовид. Обретение свободы во многом зависело от инициативы снизу: в одной школе могли выбрать директора и отменить форму, а через дорогу еще шли комсомольские собрания под портретом Ленина. Но тренд был однозначный — в сторону все большей и большей свободы, против косности и догматизма.

«Иного не дано… Этот кажущийся простым, но выстраданный нашим обществом вывод о необходимости революционных преобразований с каждым днем приобретает все новых убежденных сторонников», утверждали редакторы перестроечного публицистического сборника*. «Иное всегда дано», — возражал все чаще посещавший Россию британский социолог Теодор Шанин. Опыт последующих десятилетий, увы, заставляет нас убедиться в правоте последнего.
 

*«Новый мир» № 6, 1987 г.

*Ю. Афанасьев, Т. Заславская, А. Сахаров, Д. Фурман и др. «Иного не дано». М., 1988 г.

The New Times, 28.01.2011