Не дожидаясь вопросов, Михаил Сергеевич стал рассказывать о детстве.

 

— Каждый день я даю по 2—3 интервью, даже в воскресенье. И удивительно, что за все те годы, что прошли, журналисты не разобрались, кто я такой и откуда появился. Я должен сказать, что когда-то мать моя пригласила меня на лето в село. И как-то сказала: «А ты знаешь, что ты родился, как Иисус Христос?». Оказалось, что мама вышла замуж и стала жить в семье, где было еще четверо детей. Молодым огородили пространство. Дальше были сени, потом неподалеку — хозяйственное подразделение (хозпостройки. — Авт.). Процесс начался, пошел. И вот там на соломке я и родился. Чуть-чуть не дотянул до хлева. Я родился в семье крестьян, которые получили землю от Ленина. Потом, когда дед оказался в тисках НКВД и его приговорили к расстрелу, когда его 14 месяцев пытали, допрашивали, он простил это все НКВД, остался в душе коммунистом, потому что Ленин, как и обещал, раздал земли крестьянам. Потом прошел 1938 год, и все расстрельные дела должны были быть пересмотрены. Молодой помощник прокурора тогда посмотрел в документы по делу дедушки и сказал: «Ну, тут ничего нет». Вернувшись, дед только раз рассказал, что было. Вся семья тогда собралась, смотрели на него, слушали, наплакались, мне тогда было 8 лет. Потом была война... Оккупация... Потом отец вернулся в орденах, помню, как мы шли навстречу друг другу. Он подтянутый, а мы все это время сами себя обшивали, доставали ткацкие станки, начали выращивать коноплю, сами ткали. Отец посмотрел на меня, и сказал: «Довоевались». Потом я с 15 лет пошел работать на комбайне. Два года не ходил в школу, и мне это понравилось. Но мать уговорила, и я все же, в конце концов, в класс пошел. Вернувшись, сказал: «Больше не пойду! Все!». Мать поплакала, потом мешок собрала и ушла. Вернулась с книжками. Я в ответ: «Все равно не пойду!». И вот мать легла спать, а я начал читать книжки. Не помню, что меня так заинтересовало в учебнике русского языка, но на следующее утро я пошел в школу. Физика и математика были моими любимыми предметами. Хотел стать инженером, думал об энергетическом факультете. Думал, а поступил на юридический. Не знаю, почему, видимо, взрослел. Если бы не было юрфака — я бы не сидел сегодня перед вами. Он создал и высоту, и направление моей жизни. После окончания я был на стажировке в прокуратуре 7 дней, потом меня забрали секретарем Ставропольского городского комитета комсомола. Богу понадобилось 7 дней, чтобы сотворить мир, и 7 дней, чтобы сделать меня политиком. Шутки шутками, а вот так... Когда-то я переживал по поводу того, что произошло со мной, и написал статью: «Счастливых реформаторов не бывает». Но сейчас думаю, что у меня счастливая судьба.

 

 

— У украинцев дело хоть иногда и доходит до драки, но они приверженцы демократии. Меня у вас столько всего интересует! Скажем, у Януковича проскальзывают антироссийские высказывания. Вы не обращаете на них внимания? Мы обращаем, мы чувствительные. У нас столько семей, как моя: Раиса — украинка, мать — украинка. Все-таки мы родственный народ. Вот сейчас вы вышли на то, что у вас государство. Я за то, чтобы не трогали государство. Но я рассчитываю, что будет единое экономическое пространство. Что такое экономическое пространство трех славянских стран и Казахстана — это 80% потенциала СССР. Сейчас так важно иметь этот вес. Что, мы или вы собираемся воевать? Нет! Не найдется таких подонков. Все говорит о том, что у вас массив кадров — выбирайте, выбирайте...

 

 

— Ни та Россия, ни нынешняя еще нас не устраивает. Очень много надо сделать, чтобы обустроить нашу страну, чтоб у нас всех была свобода и ее реализация. Кто-то шепчет, что нам нужен «держиморда», нет, не нужен он нам.

 

 

— У меня в деле Ходорковского много вопросов. Вместе с тем, если они пролили кровь для решения экономических проблем, то им придется отвечать. Если нет — они уже отбыли срок. Самое главное — там нет справедливой юридической оценки.

 

 

— У людей есть права, но есть и проблемы. Мы прошли не больше полпути. У нас есть президент, премьер, парламент, институты власти на местах. Но это, знаете, имитация. Если оценивать парламент, то я позволю себе нелитературное выражение: «Единая Россия» захапала всю власть. Но монополия загнивает, не дает возможности развиваться процессам демократическим. «Единая Россия» напоминает мне худшую копию КПСС.

 

 

— Я был за то, чтобы похоронить Ленина, предать земле. Это было мнение его самого, его семьи, но произошло то, что произошло. Думаю, что надо быть осторожным. Давайте еще подбросим вот это — и расколем уж точно всю страну. Я сейчас не выскажусь твердо. В принципе, я — за, но надо вначале устроиться, утихомириться, проститься с великим человеком, а это великий человек.

 

— Я столько на этот вопрос отвечал! (рассерженно. — Авт.). Мне не нравится, как они действуют. Это не дело Путина, это дело выборов, тех, кто будет выбирать. Я думаю, что это нескромно говорить: «Мы сядем с Дмитрием Анатолиевичем и договоримся». Это уже невероятное зазнайство. Между прочим, зазнайство и меня погубило во время перестройки.

 

 

80 лет Горбачеву исполнится 2 марта. Но отмечать юбилей он будет дважды. В начале марта в Москве в «узком кругу» (человек 200). Затем в Лондоне в Альберт-холле, где будут гала-концерт и благотворительная церемония, в оргкомитет которой входят Арнольд Шварценеггер, Хосе Каррерас, Катрин Денев, Владимир Познер и пр. Будет и вручение премии Михаила Горбачева «Человек, изменивший мир» — за выдающиеся достижения современников, которые изменили и меняют мир к лучшему. Еще номинации: «Перестройка» — за исторические достижения, оказывающие позитивное влияние на процессы перемен в мире; «Гласность» — за вклад в область современной культуры, искусства и медиапространства; «Ускорение» — за яркие достижения в науке. Участников объявят 10 марта. Поговаривают, что среди номинантов и Барак Обама.

 

 

Сегодня.ua, 22.02.2011