Михаил Горбачев. Чтоб не пропасть поодиночке

В России и США сейчас активно обсуждаются первые результаты объявленной руководителями двух стран "перезагрузки" российско-американских отношений. Одни пытаются приуменьшить достигнутое (но это нередко делается тенденциозно, в интересах внутриполитической борьбы), другие задают вопрос: действительно ли начался новый этап в отношениях двух стран или это не более чем очередное движение маятника в позитивную сторону, за которым неизбежно последует обратное движение?

Думаю, от этого вопроса нельзя отмахиваться. В поисках ответа на него небесполезно вернуться к некоторым страницам истории наших отношений, но еще важнее - посмотреть на них шире, в контексте происходящих в глобальном мире изменений.

В начале 1990-х годов в российском обществе возникла эйфория больших ожиданий от сотрудничества с США. Как во всякой эйфории, в ней было немало иллюзорного, основанного на идеализированном представлении о США, которое было распространено среди наших граждан, особенно среди интеллигенции. Но было в этих ожиданиях и рациональное зерно: наши две страны действительно могли очень много сделать совместно - и в интересах наших народов, и для всего мира.

Но эйфория быстро сменилась разочарованием. В 1990-е годы, когда экономика России была подорвана неумелыми реформами, а миллионы граждан оказались за чертой бедности, Америка аплодировала российскому руководству. Многие в России поневоле задались вопросом: значит, Америке нужна слабая, загнанная в угол Россия?

Тогда же произошло расширение НАТО, США заявили о победе в "холодной войне" и необходимости поддержания своего военного превосходства.

Какова после этого цена слова американского президента, данного Рональдом Рейганом в Женеве, где в 1985 году наши страны торжественно заявили, что не будут стремиться к военному превосходству? И можно ли выстроить на такой основе отношения доверия?

Но период, когда Америка могла считать себя единственной оставшейся сверхдержавой и даже гипердержавой, способной создать "империю нового типа", оказался по историческим меркам коротким. Глобальный финансовый кризис, начавшийся на этот раз не на периферии, а в самой Америке, ускорил процесс перегруппировки сил в мировом сообществе в пользу новых центров силы и влияния. Соединенным Штатам приходится адаптироваться к новым условиям, и этот процесс идет нелегко.

Предложение о "перезагрузке" отношений с Россией было признанием провала прежней политики США на этом направлении и одновременно - больших потенциальных возможностей партнерства наших стран. Но с самого начала раздавались голоса: наши страны слишком разные, выстроить прочные, "органичные" отношения на длительную перспективу им не удастся. Не говорю уже о тех - в России и США, - кто до сих пор считает наши страны потенциальными противниками.

Но ни Россия, ни Америка уже не могут позволить себе новую конфронтацию. Обе они при всех различиях находятся в переходном состоянии, обеим приходится выстраивать новые, не всегда предсказуемые отношения с "восходящими державами". В том же положении оказался сегодня и Европейский союз. Его проблемы осложняются трудностями, возникшими из-за поспешности, с которой были проведены расширение ЕС и валютная интеграция.

Все это - во многом общие проблемы и широкие сферы общих интересов - должно создать в трансконтинентальном пространстве от Ванкувера до Владивостока огромную силу взаимного притяжения. Российско-американская "перезагрузка" и объявленное "партнерство для модернизации" России и Евросоюза должны стать началом пути к созданию нового трансконтинентального сообщества. Только вместе Америка, Европа и Россия смогут выступить как влиятельная и лидирующая сила в стремительно меняющем свою конфигурацию глобальном мире.

Значит ли это, что я призываю к созданию ассоциации "Севера", которая противопоставляла бы себя "Югу" - мусульманскому миру или, скажем, Китаю? Ни в коем случае.

Ставить вопрос таким образом означало бы "программировать" не гипотетический, а вполне реальный конфликт цивилизаций, недопустимый в современном мире. В своих отношениях с другими странами мы должны настраиваться на сотрудничество, совместное решение проблем и преодоление трудностей, которые уже возникли и наверняка возникнут в будущем.

Мусульманский мир, присутствие которого сегодня ощущается не только вовне, но и внутри Европы и Америки, переживает сложное время адаптации к современной эпохе, одновременно стремясь защитить свое культурно-цивилизационное своеобразие. Это болезненный процесс, в рамках которого экстремистским течениям исламизма противостоят умеренные тенденции и режимы, не противоречащие модернизации и готовые к диалогу. Я уверен, что для такого диалога нужно сильное, выросшее из общих культурных корней и имеющее разнообразный опыт взаимодействия с исламским миром, цивилизационное объединение Европы, Америки и России.

Не менее важную роль оно может сыграть и во взаимодействии с Китаем.

Можно прогнозировать, что постепенно политическое значение Китая будет все больше приходить в соответствие с его демографическим и экономическим потенциалом. Это будет серьезным испытанием и для Китая, и для мирового сообщества.

Тем более что история любого народа развивается не всегда "линейно". Она выходит на развилки, когда приходится принимать трудные решения. Для Китая рано или поздно встанет вопрос о политическом устройстве страны: если называть вещи своими именами - проблеме демократии.

Сотрудничество и взаимодействие с великой страной, которая стала не только всемирным "сборочным цехом", но и гигантской экономической и политической лабораторией, - еще одна важнейшая задача трансконтинентального сообщества, к строительству которого я призываю.

Пока еще трудно представить себе, как будет идти его формирование и какая конструкция в итоге возникнет. Но одно ясно: начинать надо с создания надежной архитектуры безопасности, прежде всего в Европе, с участием США и России. Ведь даже в США, судя по заявлениям американских руководителей, наконец убедились, что безопасность невозможно обеспечить в одиночку - необходимо партнерство.

Знаменательно, что инициатива президента России Дмитрия Медведева о заключении договора об общеевропейской безопасности охватывает именно то пространство Северной Америки, Европы и всей территории России, которое, как я убежден, должно в будущем сложиться в трансконтинентальную ассоциацию народов с общей судьбой.

Большие цели могут показаться слишком амбициозными и отвлеченными. А если учесть, что, несмотря на заявленное стремление строить новые отношения, Россия и Америка никак не могут решить проблему импорта куриного мяса, а ЕС цепляется за визовый режим для российских граждан, то можно подумать, что мое предложение вообще относится к области иллюзий. Но я убежден, что масштабы глобальных вызовов сегодня настолько огромны, а потенциальный вклад народов трансконтинентального пространства России, Европы и Америки так велик, что их тесное объединение становится императивом обозримого будущего. От перезагрузки и партнерства надо идти к новой конфигурации мировой политики.

Российская газета, 24.03.2010