Михаил Горбачев: Мы вывели страну из тоталитарного режима

25 лет назад состоялся апрельский пленум ЦК КПСС, от которого принято отсчитывать начало перестройки. Последний генсек компартии СССР, первый и последний президент Советского Союза рассказал Metro о том, что удалось, а что пошло не так.

- Какие аргументы были главными, когда принималось решение о начале перестройки?

- Прежде всего нельзя больше было мириться с неуважительным отношением к своему народу. Он же был под тотальным контролем. С детского сада до кафедры университета. Страна задыхалась в несвободе. Богатая пашнями и ископаемыми страна, с мощной промышленностью, не могла обеспечить людей самыми простыми повседневными вещами.

Разве это не убийственно, что мы за зубным порошком должны были часами стоять, а уж за сапоги итальянские - были случаи - в очереди погибали! А все потому что был очень большой контроль за людьми, все решал начальник. Знаете, как стада - сменялись пастухи и все оставалось по-прежнему

- Что помешало провести перестройку так, как ее задумывали?

- Народ перестройку поддержал. Помешала бюрократия. Партия, которая начала перестройку, стала ее тормозом. Знаете, на политбюро иногда так расходились страсти, что люди кричали: "Да это же  подорвет социализм!" Черт с ним, с таким социализмом, когда на полках ничего нет...
Да плюс тут еще наши упущения. Мы ведь сделали как: учителям, медикам, деятелям культуры повысили зарплату. Приняли закон о пенсиях. И все это в тот момент, когда цена на нефть упала до 8-10 долларов за баррель. 2/3 валюты мы потеряли на этом. В такой ситуации надо было честно народу сказать: вот нам товарищ Рейган с саудовским королем какой "подарок" сделали... И отложить на 1,5-2 года социальные программы. Не решились. Я думаю, что это была уже слабость наша.

Кстати, и антиалкогольная компания тоже "помогла" нам с бюджетом (зато продолжительность жизни и рождаемость увеличились - за три года число умерших от алкоголизма сократилось на миллион). 

- Трудно было просчитать все последствия...

- Да в общем-то ясно было, что будет. Но наш опыт, наверное, был недостаточен... Нигде опыта не было, чтоб от коммунизма к капитализму перейти. 

- Многие люди именно вас обвиняли в тех трудностях, которые пришлось пройти нашей стране. Что помогало не сломаться под грузом всеобщих обвинений?

- Тяжело было. Но если человек не имеет запаса сил физических, интеллектуальных и моральных, то он не годится для управления такой страной, как наша. У меня достаточно было сил и на то, чтобы руководить страной, и на то, чтобы потом не сломаться.

- Как вы относитесь к людям, которые вас критикуют?

- Они по-своему правы. Пусть ругают меня.

- Как вам кажется, меняется ли отношение россиян к перестройке?

- Да. Люди стали лучше во многом разбираться.  Времени все-таки много прошло - 25 лет!

- Что вы считаете завоеваниями перестройки?

- Многое удалось. Во-первых, люди стали свободны. Мы вывели страну из тоталитарного режима. Не скажу, что мы живем в укорененной демократии - нет. Мы на демократическом транзите прошли еще полпути. Идет процесс становления рыночных отношений. Холодной войны нет. Избавились от значительной части ядерного оружия. Центральная и Восточная Европа получили возможность решать свои внутренние вопросы так, как они хотят. Я думаю, получили мы много.

- Слово "перестройка" какие эмоции вызывает у вас?

- Самые лучшие. Я горжусь тем, что я возглавил эти реформы, не я один, конечно...

- Кем из ныне живущих вы восхищаетесь?

- Многими, поэтому не хочу никого называть. Я раньше, отвечая на подобные вопросы, одного-двух называл, а потом замечал, что сто двух не назвал.

- Самый ценный совет, который вы получили?

- Какой-то конкретный сейчас на память не приходит. У меня очень тесные отношения были с Андроповым. Беседы с ним многое мне добавили. Хотя не прост он был, достаточно сказать, что он 17 лет возглавлял КГБ.

- Ваши тайные радости?

- Но они же тайные.

- Что бы вы в себе изменили, если бы это было возможно?

- Я всегда верховодил, и в детстве, и в молодости. Это очень важно - уметь найти правильные решения и уверенно действовать. Но я заметил за собой, что уверенность иногда перерастает в самоуверенность. Например, в августе 91 года, уехав в отпуск, я поступил самоуверенно. Надо было остаться в Москве.

- Последняя книга, которую вы прочитали?

- Том Стоппард "Берег утопии". Умеет писать. Потом даже спектакль по этому роману пошел смотреть. Он начинается в 11 часов утра и заканчивается в 10 часов вечера.  В Российском молодежном театре. Прекрасный спектакль.

- Ваша любимая музыка?

- Классическая музыка. На первое место ставлю Чайковского и Рахманинова, потом Шопена. Люблю песни, люблю сам петь. Раисе нравилось, когда я пел. А дочь Ирина критиковала - она школу окончила музыкальную и все мне говорила: "Пап, ну до чего ты врешь". А я ей: "Я не могу врать, я пою, как чувствую". Современные песни тоже знаю. И мне интересно слушать молодежь, как она на сцене с ума сходит. Часто я вижу, им нужно просто избыток сил выбросить все равно под какие звуки.

- Продолжите фразу "Я не могу начать день без..."

- Без новостей. Сначала сижу у радио, перехожу к телевизору и завершаю ковырянием в Интернете.

- Ваше хобби?

- Поспать. А раньше - пешие прогулки. Мы с Раисой лет 35 ходили. Каждый день - по 6-10 км. На этом, наверное, я и держался. Иначе такую сумасшедшую работу, как президентская, не выдержать. И сейчас я каждый день в офисе и дома работаю. Много читаю. Диктую книгу...

- Когда она выйдет?

- В 21 веке - точно.

О ВНУЧКЕ

- Поздравляем вас с замужеством внучки! Кстати, она с вами по этому поводу советовалась?

- Обязательно. Я их спросил: "Ну вы что, разобрались друг в друге или завтра будете разбегаться?" - "Нет". - "Ну если нет - то что?" - "Ну, мы хотим объединиться..." - "Что значит - объединиться? Это когда вместо семьи что-то странное: сбежались-разбежались? Идите в ЗАГС, регистрируйтесь. Мы будем помогать, поддерживать..."  Я большой консерватор в этом. Если бы мы все были консерваторы в этом вопросе - у нас бы детей было больше.

О КАТЫНИ

- Вы первым из руководителей нашей страны сказали правду о Катыни. Когда вы сами узнали, что там на самом деле произошло?

- Сначала мы, как и все остальные, ничего не знали. Даже вопросов не возникало, честно говоря. Потом, когда началась перестройка, эта тема всплыла. В первую очередь - в Польше. Тогда мы с Ярузельским - а он человек острого ума и очень порядочный - решили: давайте разберемся, создали комиссию. 

Вскоре выяснилось, да - виноват сталинский режим. Документы по этому делу были уничтожены, но все не уничтожишь. Информацию удалось найти в архивах конвойных войск - там остались записи, сколько чего они израсходовали - отчетность везде. На основании этих данных мы сделали заявление ТАСС. Но вот что произошло, когда я уже оставлял свой пост, в предпоследний день. Мне принесли  документ, найденный в архиве. Предложение Берии о расстреле. Я до сих пор помню: наверху синим карандашом резолюция Сталина, под ним Ворошилов, Молотов...

И еще одна бумага, написанная от руки Шелепиным, председателем КГБ.  В этот день мы встретились с Борисом Николаевичем Ельциным. Я ему сказал: вот посмотри, что мне принесли. Ельцин поехал в Польшу - и там так этот документ преподнес: вот, что Горбачев у себя в сейфе прятал.

- Теперь новая трагедия - под Смоленском. Новые жертвы Катыни. Не осложнит ли эта трагедия еще больше наши отношения?

- Я вижу, как реагируют люди в Польше и в России - почти одинаково. Русских в черствости не упрекнешь. То же самое и поляков. Эта трагедия должна нас сблизить. Посмотрите, как с немцами - куда втянул нас фашизм. Они потеряли миллионы людей, мы - десятки миллионов. И тем не менее между нами произошло примирение.

Юлия Жуковская

Газета «Метро» - международное издание, учредителем которой является шведская медикомпания (главный офис в Люксембурге), выходит на 15 языках в 18 странах мира. Слева: страницы выпусков газеты «Метро» на разных языках, где было опубликовано интервью М.С.Горбачева

Метро, 22.04.2010