Эхо Москвы: «Вспоминаем путч 1991 года». Михаил Сергеевич Горбачев беседует с Алексеем Венедиктовым о событиях августа 1991 г.

А.Венедиктов. Наш информированный собеседник – Михаил Сергеевич Горбачев - Президент Советского Союза. Добрый вечер, Михаил Сергеевич.

М.Горбачев. Добрый вечер.

А.Венедиктов. Михаил Сергеевич, вы сегодня утром мне позвонили и напомнили, что за дата, – а я забыл. Это шутка. Вы мне сказали: «У меня не было связи, а теперь я хочу иметь связь». Так вот, скажите мне, пожалуйста, на самом деле, Михаил Сергеевич, как началось-то для вас все это? Вот этот путч – как он для вас начался? Своими глазами вы видели, что называется, «ходил, купался, а потом…».

М.Горбачев. Путчу предшествовали многие события. Это целая цепь событий. Столько было попыток освободиться от Горбачева, от Генсека, от Президента. Вплоть до того, что однажды я заявил, что подаю в отставку. Это было на Пленуме ЦК...

А в этот день, то есть накануне путча, 18 августа все шло как обычно. После обеда все члены семьи занялись своими делами. Я каждый день работал в кабинете: читал прессу и знакомился со всеми документами, которые каждый день поступали почтой из Москвы. Раиса читала на веранде газеты и свои книжки.

А.Венедиктов. Обычная история.

М.Горбачев. Да-да-да. Обычная история. В моем кабинете были все возможности для работы, в том числе и для связи. По крайней мере было пять или шесть телефонов. Это позволяло мне в любой момент связаться с кем угодно.

Ну вот. И в этот день заходит ко мне начальник охраны Медведев, говорит: «Там приехала к вам целая группа». Я спрашиваю: «А кто приехал? Я никого не приглашал».

А.Венедиктов. А так можно было? Чтобы вот Генсек не приглашал или не вызывал, а люди появились самотеком?

М.Горбачев. Нет.

А.Венедиктов. То есть надо было бы позвонить сначала?

М.Горбачев. Да, договориться, получить согласие. Тут уже «мои коллеги» хамили мне, почувствовав за собой какие-то права. Я еще спросил: «Кто приехал?» Он назвал всех участников этой группы. Я сказал: «Ну что же, пусть ждут, раз приехали». И примерно 30-40 минут у меня ушло на то, чтобы срочно поговорить с Раисой Максимовной, а затем с дочерью и ее мужем. Это все происходило на веранде. Я сказал тогда Раисе: «Знаешь, будь готова. Что-то происходит». Я сразу уловил.

А.Венедиктов. Ну, мало ли приехали. Почему вы сразу пошли предупреждать семью?

М.Горбачев. Да, но я ведь до этого уже сделал попытку связаться с Москвой и уточнить, кто и зачем послал этих людей ко мне в Форос.

А.Венедиктов. А-а! То есть вы трубку поднимали?

М.Горбачев. Да. На всех телефонах – и оказалось, что все они отключены.

А.Венедиктов. Ну, разве так может быть? У вас же есть наверняка какая-то президентская связь, которая... - там, спутник сбивать надо, чтобы отключить ее.

Но я главное хочу уточнить. То есть еще до того, как вы с ними встретились, до того, как те приехавшие вошли в кабинет, вас уже «вырубили»? Не после, а до?

М.Горбачев. Да. Это произошло в 17.30. Причем, как потом мне стало известно, за спиной сотрудников-связистов уже стояли офицеры Госбезопасности и подталкивали: «Кончайте, отключайте». Связисты говорят: «Мы не можем отключить, президент разговаривает с помощником своим Шахназаровым». Это была последняя беседа. Георгий Хосроевич Шахназаров рядом отдыхал в санатории «Южном». И потом произошло отключение – там, оказывается, все просто сделано. Все сделано для того, чтобы можно было отключить, если нужно, немедленно.

А.Венедиктов. Михаил Сергеевич, извините за военную тайну, а то, что мы называем ядерным чемоданчиком, то есть аппаратом связи?

М.Горбачев. Это независимое, к счастью, от них.

А.Венедиктов. Так вот.

М.Горбачев. К счастью, от них независимое.

А.Венедиктов. Но оно было только для этого? То есть связаться по нему нельзя, да?

М.Горбачев. С «черным чемоданчиком» всегда были два офицера Министерства обороны. Стратегическая связь могла функционировать в чрезвычайных ситуациях.

А.Венедиктов. Я не знаю, просто задаю вопрос.

М.Горбачев. Да-да-да-да. Короче говоря, я пошел на встречу с членами своей семьи, чтобы сообщить вот эту новость. Но в первую очередь я должен был разобраться, что это за визит, и самому сориентироваться и предупредить семью. Вдруг ни с того ни с сего в этой группе приехали Шенин – член Политбюро ЦК КПСС и Болдин – руководитель Администрации президента (по нынешней терминологии). И самое главное – у меня вызвало удивление появление секретаря по оборонным вопросам Бакланова.

А.Венедиктов. Бакланов?

М.Горбачев. Бакланов, да. Это все, между прочим, люди, которых я так или иначе выдвигал. Шенина предлагал на российского секретаря, потом его сделали членом Политбюро. Болдин был помощником, а из помощников стал руководителем аппарата президента.

А.Венедиктов. Вы все-таки решили их принять?

М.Горбачев. Да. Но сначала решил встретиться с членами семьи, как я уже сказал. Первое, что мне пришло на ум: «Раз они явились, это что-то серьезное, что-то затевается. Все может быть…» Раисе я сказал: «Это может обернуться тяжелыми последствиями, в том числе и для нашей семьи. Я ставлю тебя в известность, и сейчас надо пригласить ребят: дочь и ее мужа». Ну, так и сделали. Я сказал: «Я ни на что не пойду». То есть я говорил, как будто уже знал, зачем они приехали.

А.Венедиктов. А вот говорят, Михаил Сергеевич, что незадолго до вашего отпуска вы обсуждали на Политбюро введение чрезвычайного положения в стране и что вы предусматривали такую возможность.

М.Горбачев. Нет, закон же был принят – его не было раньше. Было обсуждение, как его вводить. Это обычное дело – работа Политбюро. Речь ведь идет о законе по введению чрезвычайного положения в стране. Это серьезная политическая мера, и это дело Политбюро. То есть обсуждалось вот в таком виде, как я сказал.

А.Венедиктов. То есть с этой целью обсуждалось?

М.Горбачев. Да, конечно, обсуждалось с этой целью, о которой я сказал.

А.Венедиктов. И это связывают с тем, что они якобы приехали к вам сказать, что они готовы: «Вы просто этого не знаете, но мы готовы».

М.Горбачев. Ну, вот они сказали, как они готовы. Семья отреагировала: «Все, что будет с тобой, – это всех нас касается. Мы никуда от тебя не уйдем». Кстати, когда я уже беседовал в своем кабинете с этими визитерами, они стояли у дверей кабинета.

А.Венедиктов. Подождите, Михаил Сергеевич, ну а смотрите…  Предыдущий переворот или попытка партийного, скажем, переворота, удавшегося, да? Это октябрь 1964 года, это Хрущев. С того момента прошло почти 30 лет. Но почему вам пришло в голову, что они приехали вас смещать? Еще вы ни слова не сказали.

М.Горбачев. Да, Алексей, потому, что они занимались этим начиная с осени 1990-го года.

<SPAN style="FONT-FAMILY: 'Arial','sans-serif';