Ирина Вирганская. "Дочь Горбачева защищает себя сама"

     Как бы драматично ни сложилась судьба первого президента СССР, историю не оспоришь: она выделила его из толпы и пометила знаком избранничества. На днях Фонд Горбачева отметил 15-летие. Все эти годы рядом со знаменитым Горби работает его дочь. О том, как устоять на ногах под натиском вызовов, не очерстветь и вопреки всему быть счастливой, вице-президент Фонда Ирина Вирганская рассказывает обозревателям "Известий" Марине Заваде и Юрию Куликову.

"Беру ведро, тряпку и убираю в офисе"

     - Кто-то заметил: "Больше всего мы недовольны другими, когда недовольны собой". Вам знакомо нечто подобное?
     - Я часто бываю недовольна собой. По-моему, это нормальное ощущение. В то же время у меня есть крупный недостаток: я нетерпима к некоторым вещам. Например, к некомпетентности, нерадивости, высокопарности, за которой прячется пустота, лжи... О, к лжи особенно. В минуты досады эта нетерпимость, в целом оправданная, иногда проявляется в резкой форме. Определенно - контролировать себя надо больше. Но это не совсем дано мне природой.
     - И на что вы способны в гневе? Заметив, допустим, в офисе "нерадиво" вымытый пол? На разборку с уборщицей?
     - Ну что вы! Я беру ведро, тряпку и делаю работу сама.
     -  Демонстративно?
     - Нет, мне так быстрее и проще. Я же для поучения не вызываю уборщицу.
     - Вы зациклены на чистоте?
     - Есть немного. Тут я в маму. Чтобы я входила в свою квартиру через заплеванный подъезд и мне было все равно?! Я так не могу. Но и мыть безропотно за постоянно гадящими тоже не готова. В этом смысле мне комфортней жить в собственном доме, за городом. Сейчас мы строим большой дом, где, надеюсь, будем жить все, вместе с папой. Для этого продали последний стратегический запас - его московскую квартиру и собираемся продать дом, в котором сегодня живем.
     - Вы всегда подчеркиваете, что хотите быть подальше от власти. Правильно мы понимаем, что речь идет лишь о политической власти? Вряд ли вы настолько неамбициозны, что готовы быть рядовым, солдатом, а не командующим - пусть маленькой, но вымуштрованной армии?
     - Видимо, рядовым я уже никогда не буду. Вполне способна быть самостоятельной. Не в фонде, так еще где-нибудь. Мне нет необходимости быть рядовым. Да и не гожусь. С учетом моих неудобных качеств.
     -  То есть власть как таковая вам все-таки нужна?
     - Мне не нужна власть, она меня нисколько не вдохновляет. Находясь во власти, ты априори должен быть готов, что кто-то когда-то тебе обязательно солжет. Одно это для меня лишает власть привлекательности.
     - Но власть также предполагает отсутствие зависимости от чужих неумных команд...
     - Неправда, власть - прежде всего несвобода. Я хотела бы лично, без чьего бы то ни было принуждения принимать решения и при этом не обладать властью. Вероятно, это абсурд? Но в любом случае власть ради власти мне неинтересна.
     - Будучи либералом, по какому принципу Михаил Сергеевич выстроил свой фонд: это парламентская республика, где ключевые решения принимаются коллегиально, или, обжегшись на демократии, Горбачев предпочел "абсолютную монархию"? Если последнее, то кто в этой конструкции вы как вице-президент фонда? Великий визирь? Министр двора? Или рабочая пчела, изнуряющая себя и других заложенным в генах перфекционизмом?
     - Фонд - ни то ни другое. После отставки с папой осталась самая верная, испытанная часть команды. Люди, которые предпочли работать с ним, а не состоять на госслужбе нового режима или уйти в бизнес. С этой группой ближайших соратников Горбачев принимает решения по основным направлениям деятельности фонда. Но, естественно, главные вопросы он берет на себя. Что касается меня, то никакой я не визирь и не министр двора, хотя на каком-то этапе папе остро понадобился свой человек, которому можно доверить все нюансы. По-своему, я запасной игрок на поле. Но в то время, как папа занимается стратегией, на моих плечах - повседневная жизнь фонда, организационные, хозяйственные, финансовые аспекты. Добывает, конечно, больше он. Шутит, что президент зарабатывает, а вице-президент - тратит. Я возражаю: с умом потратить также немаловажно. Порой для этого требуется не меньше мозгов, чем чтобы заработать. Это тоже шутка.
     - Насколько прозаические финансовые вопросы: содержание солидного фонда, аренда земли под зданием в центре Москвы и т.п. занимают ваши мысли? Не бывает такого, что, образно говоря, сведя дебет с кредитом, вы спохватываетесь: "А не съездить ли Михаилу Сергеевичу в Стэнфорд или Оксфорд "на заработки", чтобы закрыть счета за электричество и коммунальные услуги?"
     - (Смеется). До такого, слава богу, никогда не доходило. Но, безусловно, девяностые годы были очень тяжелыми. В октябре 1992-го у фонда отняли здание. Мне лично пришлось заняться строительством нового. Попали под дефолт, часть кредитов пропала, другая была погашена собственными деньгами. Случалось, задерживали зарплату... Выживали за счет книг отца, грантов, зарубежных лекций Михаила Сергеевича.
      - Правда, что лекции Горбачева одни из самых высокооплачиваемых в мире? На втором месте после клинтоновских?
      - Ну да, так утверждает "Форбс". Но я не располагаю данными о гонорарах Клинтона.
     - Содержание пенсионера Ельцина неслабо обходится налогоплательщикам. В миллионы в год. А президент СССР, извините, сколько стоит казне?
     - Это у казны надо спрашивать. Полагаю, если вы туда обратитесь, вам выложат распечатки. Мне даже любопытно, что там насчитают. Дача, которую отцу выделили, подлежит ремонту или сносу. Я хорошо знаю разницу в обеспечении, жилищных условиях папы и Ельцина. Однако не хотела бы накручивать и даже обсуждать эту ерунду. Она меня не задевает и не занимает. Потому что мы не нуждающиеся люди.
     - Не так давно мы говорили с известным, искушенным политиком о том, как по-разному позаботились о своем материальном обеспечении после отставки два президента - Горбачев и Ельцин. На нашу реплику о разительном контрасте собеседник усмехнулся: "Рынок, ребята. Кто как сумел подсуетиться". Но если вдуматься, разве вы с отцом не лучше вписались в рынок, чем Борис Николаевич? Твердо стоите на ногах, рассчитывая только на себя. Ни от кого не зависите, не ждете благодеяний. Не пропали, так?
     - Отец демонстрирует доселе неизвестный прецедент цивилизованного выживания в России первого лица государства после ухода в отставку. Опыт Горбачева несомненно пригодится для будущих поколений. Опыт же Ельцина не любопытен в этом плане. Он традиционно русский. А вот мы - да! Я этим горжусь. Мы сами себе обеспечили достойный уровень жизни. И ни от кого не зависим.

"Не думаю, что стала черствей"

       - Вы выработали с годами какое-то противоядие от человеческой несправедливости?
      - Мое противоядие - игнорирование. Если по телевизору несут очередной бред, идет какой-то оголтелый поклеп, я невозмутимо выключаю "ящик". И так-то практически не смотрю, но уж если "попала", под рукой есть пульт с кнопкой off. Или мне говорят: "В такой-то газете о Горбачевых:" Неужели я буду метаться, искать это издание? Боже сохрани! Выяснять отношения с публикой, пребывающей в стадии паранойи, бессмысленно. Другое дело, когда в январе взломали сайт фонда. Нужно было мгновенно реагировать, давать адекватный отпор.
     - Один человек, на чью долю тоже выпало немало разочарований, как-то с забавной серьезностью обронил: "Господи, сколько вокруг светится окон. И за уймой из них сейчас пьют чай негодяи". А вам свойственен мрачный взгляд на мир?
     - Я не размышляю о каких-то гипотетических подлецах. Когда еду по Москве с работы не по самым лучшим кварталам, смотрю на зажженные окна, всегда появляется чувство, что за многими из них скрыта безысходность. И у меня ужасно портится настроение. Кстати, если бываю, скажем, на Тверской, меня мало радуют роскошные бутики, модные рестораны, к которым подъезжают дорогие машины. Из самого прекрасного автомобиля страшно выйти: разбитая дорога, черная жижа на асфальте. С обратной стороны фасадов - грязные помойки с бомжами, бродячими собаками. Или наши надземные переходы в виде жутких конструкций через Ленинградку. Кто их придумал? Металл, наледь, такой климат - и ползет бабушка с клюкой.
     - Временные сооружения...
     - (Сердито). Подождите, как временные? Бабушка упадет, и у нее жизнь закончится. Все это какое-то ирреальное, давит своим необоримым равнодушием.
      - Столкнувшись с изнанкой жизни, предательством, вы, кажется, не стали черствей. Но как-то же изменились? Стали закрытей, настороженней? Или, напротив, чувствуете себя более сильной и закаленной? И потому - недосягаемой?
     - Не думаю, что стала черствей. По крайней мере, не замечаю этого за собой. Но мы ведь необъективны в оценке самих себя... Появилась ли во мне нервность? Ну, когда были самые тяжелые годы, девяностые, мамина смерть, тогда - да. Меня мучила бессонница, даже тик на лице начался. Однако постепенно все как-то выправилось. Никуда не денешься. Наступил другой этап жизни. И я вошла в него более сильной. Недосягаемой? Можно сказать и так. Я научилась сама себя защищать. Это не значит, что машу кулаками. Напротив, не вступаю в драку, а мигом выстраиваю некие барьеры между собой и неприятным персонажем. Умею быть разборчивой. Возможно, я преувеличиваю свою проницательность. Но так или иначе круг людей, которым я полностью доверяю, очень узок.
     - Михаил Сергеевич толерантный человек. Вы критикуете его за это?
    - Бывает, критикую. Хотя это, может быть, величайшее его достоинство. Но! Папина снисходительность распространяется даже на людей, которые гнусно вели себя по отношению к нему в разные годы. Он смотрит на них как-то так: "Ну, ты же понимаешь..." Типа: какой с них спрос? То есть, на его взгляд, существуют личности, с которых спрос есть. А с некоторых и спрашивать нечего.
     - И что, эти люди снова рядом с Горбачевым?
    - Вот так близко, понятно, нет. Но в каком-нибудь кругу они могут пересекаться. Я же максимально сторонюсь. Моя толерантность заключается в том, что я на них не бросаюсь. Однако не желаю малейших соприкосновений. Прохожу не заметив.

"Не элита. В тусовках не замечена"

     - Когда ваших дочерей - сначала Ксению, а потом Настю пригласили на парижский Бал дебютанток, вы пошутили: приятно, что Горбачевых причисляют к приличным семьям Европы и мира. Это заметно, что вы щепетильно относитесь к репутации своего маленького клана. С другой стороны, испытав изоляцию, наблюдая двуличие тех, кому верили, вы должны быть безразличны к тому, что о вас говорят. И в итоге?
     - Честно признаюсь: для меня важно мнение лишь немногих людей. На первом месте - мнение отца. На второе, как ни странно, поставлю собственное мнение о себе. На третьем у меня целая компания: муж и две дочери. Коли я выдерживаю этот экзамен, остальные суждения меня трогают заметно меньше. Вероятно, слова об особой значимости самооценки кого-то покоробят нескромностью. Но я-то знаю, что сама себе не дам спуску больше, чем кто-либо другой. Это тоже мамина черта. Строгость прежде всего к себе. Я, например, без стороннего вердикта понимаю, что могу причислить себя к "приличным семьям Европы". И всё. Мне этого достаточно. А что там придумают, сочинят, перевернут, солгут - ну, какая разница?
     - Еще во времена Возрождения люди осознали, что "напраслина страшнее обличенья". Так, может, в принципе не стоит грузиться заботой о положительном имидже, раз любой наш поступок с удовольствием будет превратно истолкован?
     - Я бы, действительно, не грузилась по поводу имиджа. Есть по-настоящему значимые, реальные вещи, сердцевина: порядочность, неспособность солгать, ударить в спину... А имидж - эфемерная вещь. Недавно я решила посмотреть опрос ВЦИОМ: кто у нас относится к российской элите? Читаю. На первом месте Владимир Владимирович. На втором - Алла Пугачева. Дальше идут члены правительства, парламента. И впритык - Филипп Киркоров, Андрей Малахов, Ксения Собчак, Евгений Петросян... Послушайте, но здесь же нет ни одного писателя! Из врачей - только Рошаль, да и то потому, что сравнительно часто появляется на телеэкране. Мстислав Ростропович где-то на пятидесятом месте, нобелевский лауреат Жорес Алферов на сто восемнадцатом, Анны Нетребко, которую знает весь мир, вообще нет. Она не элита. В тусовках не замечена. Так вот, за "положительный имидж", который куется электронными СМИ, я не переживаю. На него пусть тратят время и деньги другие.
     - Вы росли "номенклатурным" ребенком и, по собственному признанию, всегда старались "соответствовать". В схожей ситуации (вечные ограничения, навязчивое присутствие охраны) Ксения Собчак, повзрослев и войдя в "элиту", из чувства противоречия выбрала дерзкий путь эпатажа. А ваши дочери - представительницы той же генерации - строят свою жизнь с оглядкой на условности? Или независимы, живут согласно своим представлениям об окружающем мире?
     - Исключительно согласно своим. И мне приятно, что их представления - это практически наши, семейные. Ясно, жизнь еще станет их искушать, они, бесспорно, будут развиваться, меняться. Однако пока у меня такое чувство, что главное нам удалось сделать. Мои дочери не захотят испытывать общество своими экстравагантными выходками. Их не задевает молва. Главное, как они сами себя позиционируют и как их оценивают родные. Таковы ставки в семье. Ксюша сейчас работает в шоу-бизнесе. Каждый ее шаг превращается в миф, не имеющий отношения к реальности. Дочь на это реагирует со смешком: ну, пишут и пишут.

"Ты что? Это - бабкино"

      - Как Ксения и Настя отнеслись к вашему недавнему браку?
     - Замечательно. У нас с Андреем были долгие отношения. До вступления в брак лет пять встречались. И у меня, и у него весьма несчастливый опыт семейной жизни. Разводясь в свое время после очень тяжелых испытаний (которые не хочу выворачивать на страницах газеты, хотя не раз, беря интервью, за меня их дописывали, домысливали), я решила: всё возможно в моей жизни, только не новый брак. Но теоретические построения рушатся под напором чувств. Что я могу сказать? В моем возрасте замужество - это полностью осмысленное решение. Но, разумеется, я была бы не я, если бы могла оставаться счастливой, не существуй в доме приязненной, теплой атмосферы. Ксения, Настя и Андрей фактически не разлей вода. Своеобразная пятая колонна, которая с примкнувшим к ним папой сплоченно выступает против меня в бытовых вопросах.
      - Еще бы! Если вспомнить про ведро с тряпкой. И, наверное, когда тапочки супруга не на месте, переполох?
      - (Смеется). Господи, да какая разница, куда он тапочки ставит! Я готова 125 раз их переставлять, а на 126-й, уверена, Андрей сам все сделает. Главное, что до него у меня никогда не было мужчины такой доброты и нежности.
     -  Для вас имеет значение в мужчине его успешность, победительность, кредитоспособность как проявление жизненной силы?
         - Сказать, что это - определяющее, не могу. Не вдаваясь в детали: за годы, пока я была одна, я получила три предложения от мужчин, которые даже на мировом небосклоне входят в первую сотню. Всем троим в вежливой форме я отказала. В то же время я не готова выйти замуж за человека, который ни на что не способен. Мужчина должен быть самодостаточен. Важно знать, что на него можно опереться и что, если ты заболеешь, устанешь, перестанешь тянуть свой воз, ничего не случится. Но только кредитоспособность даже вкупе с успешностью для меня ничего не значат.
     - Возвращаясь к фонду. Говорят, в кабинетах запрещено курить всем, кроме вас. Так вы не борец с привилегиями? И не собираетесь фарисейски изображать, что все люди равны?
     - Не люблю притворяться: не все равны. Я слишком много работаю и слишком много курю. Ни за что не стану выходить из кабинета и тратить рабочее время. А остальные сотрудники? Кто-нибудь может забыть зажженную сигарету в офисе. Случится пожар. И потом, у нас же не жесткий американский вариант. Пока по-русски решен вопрос. Подумаешь, десять метров пройти до лестничной клетки.
     - Какие ваши взгляды изменились под влиянием детей?
     - Не то чтобы взгляды изменились... Но когда у тебя есть дети, с которыми ты близок, ты просто немножко другой. Одеваешься по иному, более молодо. Если мы вместе заходим в магазин и я примеряю что-то дамское, солидное, дети сопротивляются: "Ты что? Не бери, это - бабкино". Я быстро снимаю.
     - Ваш забавный личный электронный адрес (включающий слово "рыжик") придумали дочки? Вы легко пошли на эту игру?
      - Это Настя придумала. Я тогда красилась в рыжий цвет. Придумала и придумала. Почему нет? Только вы в газете его не называйте. Мне и на официальном vice-pr почты хватает.
     - Раз уж зашла речь об e-mail, перейдем к собакам. Вы могли бы назвать любимого щенка Снежком или Волчком?
     - (Пауза). Не поняла подвоха...
     - Ну вот таким бесхитростным именем.
     - Ксюшкину собаку мы вместе назвали Шутка. Это как? Типа Снежок или Волчок?
     - Не совсем. Тут уже некий изыск.
     - (Смеется). Виноваты.
     - Зря смеетесь. Пытаемся понять, как вы относитесь к понтам. Ведь приютить незатейливого пса все равно что вместо Куршевеля потащиться на новопеределкинскую горку.
     - Я в Куршевель не ездила ни разу. Это как - похвально? И еще у нас на даче живет безродный кот. Мы с папой улетели в командировку в Соединенные Штаты. Звонит по мобильному Настя: "Мама, ты не подаришь мне на день рождения розовую крысу?" Мне становится плохо. Спрашиваю: "Настенька, можно какие-то варианты?" Она задумалась: "Ладно. Черную ворону, как у подружки". Я говорю: "А еще варианты?" - "Тогда котика". Я в восторге: "Котика! Котика!" В результате Настя пошла и за 150 рублей возле магазина купила одного из котят, приготовленных к утоплению. Но назвали его не Васька (смеется), а Вилле Вало, как солиста финской группы HIM.
     - Однако - к людям. Вы знакомы с Татьяной Дьяченко?
     - Толком не знакомы. Когда-то давно пересекались в детском саду, куда ходили Ксения и маленький Боря Ельцин. Раскланивались на ходу: "Здравствуйте" - "До свидания". Это всё.
     - Тогда искренность или воспитанность?
     - Я очень ценю искренность. Но когда она не обрамлена в рамки воспитанности - это бывает отвратительно.

Беседу вели М. Завада, Ю. Куликов

"Известия" , 02.03.2007 г.