Михаил Горбачев: Выборы, которые мы выбираем

      В преддверии недавней встречи "восьмерки" в Санкт-Петербурге дискуссии о демократии, которые уже шли в России, приобрели особую остроту. Многое в рассуждениях на эту тему западных политиков и комментаторов вызвало в нашем обществе отторжение. Прежде всего потому, что люди считают: речь идет о нашей стране, о нашей демократии, и решать, какой она должна быть, как ее строить, должны мы сами, а не вице-президент США. Западу давно уже пора понять: любой нажим на Россию ничего кроме вреда не принесет.
     
      Но, отвергая нажим извне, мы тем более обязаны внимательно анализировать и критически оценивать состояние демократических процессов в нашей стране. Для меня отправной точкой является то, что выйти на рубежи, к которым мы стремимся, Россия сможет, только идя по демократическому пути. Вместе с тем надо понимать, что переход от тоталитаризма к демократии происходит не в безвоздушном пространстве, не в каких-то идеальных условиях, а в контексте нашей истории. Он оказался очень трудным и потребует немалого времени и усилий всего общества.
      Условия нашего "демократического транзита" особенно осложнились в результате ошибочной политики российского руководства в 1990-е годы. Бедность большинства населения, хаос во власти, в экономике, угроза распада страны - могла ли в таких условиях развиваться демократия? Ее по существу и не было, была ее имитация и дискредитация.
      Унаследовав такую ситуацию, Владимир Путин должен был думать прежде всего о предотвращении распада страны и о стабилизации экономики и общества в целом. Причем действовать надо было быстро, и тут не обошлось без мер, не предусмотренных стандартными учебниками демократии. Надо было, например, заставить региональных "вождей" привести законодательство регионов в соответствие с федеральным. Потребовались решительные шаги по борьбе с терроризмом. Итогом принятых мер стало преодоление кризиса российской государственности и экономический рост, плоды которого начинают позитивно сказываться на жизни людей. Это создало новую ситуацию. Но верно и другое: стабильность в обществе и определенное улучшение экономических показателей сами по себе не снимают вопросов, связанных с состоянием нашей демократии. Наоборот: ведь если сложные и даже чрезвычайные обстоятельства, с которыми мы столкнулись в начале нынешнего десятилетия, преодолены, то самое время разобраться, насколько наши демократические механизмы и предлагаемые законодательные решения соответствуют главной задаче - построению в России нового, свободного, демократического общества.
      Здесь есть основания для беспокойства. Спустя двадцать лет с начала демократических преобразований еще много у нас неоправданных ограничений, запретов, барьеров - и старых, и вновь возникающих. Думаю, не случайно председатель Центральной избирательной комиссии А. Вешняков заявил недавно об опасности того, что вместо реальной политической конкуренции выборы у нас могут превратиться в фарс. А президент страны вынужден был напомнить, что оппозиция имеет право на выражение своего мнения, к которому следует прислушиваться. Речь здесь идет о самом главном, ибо конкурентные выборы и реальная оппозиция - самые существенные черты демократии.
      Приходится констатировать: чем ближе парламентские и президентские выборы, тем заметнее стремление части российской политической элиты сузить, сократить участие граждан в политическом процессе. Вместо вовлечения людей в политику, в принятие жизненно важных решений через реализацию своих конституционных прав, мы видим попытки ограничить их участие в делах государства, регламентировать его так, что оно теряет эффективность и даже смысл.
      Наибольшее беспокойство вызывают изменения в сфере избирательного права.
      Принятый в прошлом году новый закон отменил выборы по одномандатным округам. Это был шаг назад: при выборах по одномандатному округу депутат непосредственно представляет своих избирателей и их интересы. Голосуя же за партийные списки, избиратель видит лишь фамилии поставленных во главе списка известных лиц, которые, как правило, и не собираются работать в Думе. Практика одиозная, прямой обман - но о ее запрете нет никакой речи. Зато такая система позволяет партиям провести в Думу "нужных людей", зависящих отнюдь не от граждан, а от руководства партии.
      Переход к полностью пропорциональной системе можно было бы оправдывать при одном условии: если бы в стране уже сформировалась устойчивая партийная система и партии в совокупности адекватно отражали бы интересы всех социальных групп и слоев. Но до этого у нас пока еще далеко. В нынешней ситуации это нововведение совершенно очевидно направлено на монополизацию политического пространства.
      Закон о политических партиях, принятый еще в 2001 году, установил жесткий порядок государственной регламентации и контроля деятельности партий, впоследствии еще более ужесточенный дополнительными требованиями по численности партий, количеству региональных отделений и т.д. В свое время я, возглавляя Социал-демократическую партию, скрепя сердце согласился с этими положениями закона, считая, что какая-то правовая база лучше, чем ее отсутствие. Но жизнь показала, что такая регламентация не согласуется с демократическими принципами: политическая состоятельность партий должна определяться избирателями, а не государством.
      Но процесс урезания прав и возможностей политических партий идет дальше: проходной барьер на выборах в Думу повышен до 7 процентов - с явной целью перекрыть путь в парламент "нежелательным" оппозиционным партиям. Согласно новому избирательному законодательству, из 200 тысяч подписей, которые должна собрать партия, претендующая на участие в выборах, допустимая доля признанных недостоверными и недействительными снижена с прежних 20 процентов до 5. Ясно, что проверяющие инстанции при желании легко найдут искомое количество "брака". Возможности для произвола огромны.
      Одна из последних новаций - отмена в избирательных бюллетенях графы "против всех". Утверждают, что это повысит гражданскую ответственность избирателей. Но на деле от участия в выборах отстраняется значительная часть граждан. В 2003 году голосовали "против всех" около 13 млн. человек. Причем чаще всего голосующие так - образованные люди, протестующие против отсутствия реального выбора. Вероятнее всего большинство из них не примут участия в выборах.
      Но и это не все. Реанимируется идея досрочного голосования, чреватого фальсификациями. От участия в наблюдении за ходом выборов отстраняются общественные организации. Газетам, учрежденным партиями, запрещено сообщать избирателям о деятельности этих партий иначе как в последний месяц перед выборами. Все это делается по инициативе "Единой России", использующей свое большинство в четвертой Думе. Цель одна - любой ценой обеспечить "партии начальства" гарантированное большинство на следующих выборах.
      Частные вроде бы изменения в избирательном законодательстве в сумме ведут к перерождению избирательной системы. Она все более превращается в чисто формальный механизм. Это особенно очевидно в случае с Советом Федерации. В нем сегодня заседают назначаемые чиновники, часто не имеющие никакой связи с "представляемыми" ими регионами. Недавно вскрылись вопиющие факты коррупции. Понятно требование председателя Совета Федерации С. Миронова о пересмотре системы формирования этой палаты.
      Доверие избирателей к выборам, к институтам власти в последние годы падает. Об этом красноречиво свидетельствует низкая явка избирателей на недавних выборах и референдумах.
      Создается, впрочем, впечатление, что правящая "элита" даже заинтересована в снижении участия граждан в выборах. Недаром ведь на федеральном уровне планка для признания выборов легитимными опущена с 50 процентов до 25, а на местных выборах она может быть и меньше. Похоже, наша бюрократия считает: чем меньше граждан примет участие в выборах, тем верней она получит нужный ей результат.
      Все это происходит на фоне других событий последних лет. Я имею в виду ограничение информационной независимости электронных средств массовой информации; повсеместное использование административного ресурса в ходе избирательных кампаний; ужесточение законодательства, регулирующего проведение митингов и демонстраций; принятие закона о референдумах, который сделал практически невозможным их проведение иначе как по решению властей; усиление контроля за деятельностью неправительственных организаций, А что это значит в условиях, когда все губернаторы состоят в одной партии?
      Оправданно ли все это национальной спецификой нашей демократии или какими-то внешними обстоятельствами? Думаю, что нет.
      Разумеется, демократия должна вырасти на собственной почве каждой страны и у нее есть своя национальная специфика. Но есть и общие принципы. Ограничения, которые могут оказаться необходимыми в ситуациях, угрожающих самому существованию государства и жизни людей, должны рассматриваться как временные, а не возводиться в принцип, как это делают теоретики "суверенной" или "управляемой" демократии. Подобные определения искажают суть демократии - точно так же, как искажали ее концепции "социалистической" или "народной" демократии.
      Нам постоянно напоминают о необходимости бороться с такими явлениями, как терроризм и экстремизм. Этого не отрицает ни один разумный человек. Но когда принимается закон, который дает столь широкое определение экстремизма, что его можно использовать для подавления всякой оппозиции и инакомыслия, с этим нельзя согласиться. Реальную выгоду от такого законодательства и от ограничений избирательных прав граждан получает бюрократия, стремящаяся оградить себя от контроля со стороны общества.
      О необходимости обуздать бюрократию говорится в последнее время очень много. Но действенным противоядием ее произволу может быть только развитое гражданское общество, с устойчивым законодательством и обратной связью власти с населением. Если же бюрократия оказывается вне подлинного контроля сверху и снизу и к тому же коррумпирована, то она может превратить демократические порядки в пустую формальность, дискредитировать и обесценить само понятие демократии, даже потребность в ней как таковой.
      Анализ нынешних трудностей демократического процесса подводит нас к извечному российскому вопросу: что делать? Прежде всего надо осознать: на основе такого законодательства невозможно провести подлинно демократические выборы, обеспечить действительное участие народа в политическом процессе.
      Время для того, чтобы исправить положение, еще есть. Считаю, что президент, обладающий правом вето, должен сейчас воспользоваться своими полномочиями и большим авторитетом. Решительный шаг с его стороны способен изменить ситуацию. Сейчас многое зависит именно от него. Уверен, что действия президента будут поддержаны гражданами России.
      В конечном счете делать выбор предстоит всем нам, российскому обществу. Пойдет ли развитие страны в направлении реального участия граждан в делах государства? Или возобладает модель патерналистской опеки бюрократического государства над гражданами? Я убежден, что Россия достойна первого пути.

Российская газета, 19.07.2006 г.