Горбачев и его женщины

Сегодня первому и последнему президенту СССР - 75 лет

     Сегодня Михаилу Сергеевичу Горбачеву исполняется 75 лет. И в этом же году будет 15 лет, как он оставил Кремль, а вместе с ним - пост первого и последнего президента СССР. О своей жизни после власти он рассказывает сегодня политическому обозревателю “Труда” Ольге Соломоновой.

- Михаил Сергеевич, по-моему, вы подошли к этапной дате своей жизни в отличной форме, выглядите великолепно...
- Постучим по столу.
Постучали. И я продолжила:
- Имея за плечами такой сложный жизненный и политический путь, что вы думаете о людях сегодня? Вы не разочарованы в них - в людях вообще и в соотечественниках в частности?
- Во мне, как ни покажется странным, сохранилось то качество, которое, может быть, дорого мне стоило, но так уж я был с детства устроен: даже если я знал о человеке что-то плохое, все равно не мог не включать его в важные, позитивные, интересные дела. Всегда почему-то верил, что человек, которому доверяют, не может поступать дурно. Я продолжаю верить, доверять людям, хотя жизнь подкидывала мне такие разочарования, что не дай вам Бог! Меня предавали не только политики (о чем хорошо известно), но и люди, с которыми связывали десятилетия личной дружбы.
- То есть вы так и не изжили в себе идеализма?
- На идеалистах мир держится. Цинизм - дело нехитрое. Возьмите наших монетаристов-либералов. Им говорят: ваши реформы оставят без работы 30 миллионов. А они в ответ - так надо. Кому? Такой ценой?! Мне кажется, Путин все это понял. Отсюда его осторожное отношение к закону о монетизации льгот. И четыре национальных проекта - это тоже стремление развернуть экономику к человеку.
- Вы назвали бы Путина реформатором?
- Да, конечно. А все эти разговоры про диктатора... Такую махину, как Россия, со всем комплексом религий, миров и культур, с десятью часовыми поясами, холодами, без сильной центральной власти не повернуть. Не только Путин, но и народ это ощущает, поэтому у президента и рейтинг не падает.
- А вы народ не переоцениваете? Помните, какое воодушевление было от перестройки? А сейчас что массы про нее говорят?
- Знаете, это тоже меняется. 10 лет назад мы проводили опрос - и тогда 45 процентов ответили, что не нужно было начинать перестройку, а 42 считали, что она была необходима. Сейчас профессор Горшков со своим институтом социологии по нашей просьбе сделал солидное исследование. Так вот, около 52 процентов считает, что надо было начинать перестройку. Но мне от этого несладко, горечь на душе все равно остается. Особенно, когда думаю о пожилых людях, которым сочувствую и которых понимаю...
- Скажите, 15 лет назад, в декабре 1991 года, вы, вероятно, тоже были растеряны, когда оставляли свой пост президента СССР? Что чувствует человек, когда вдруг теряет в одночасье огромную власть? Это больно?
- Да не во власти дело! Если бы сама по себе власть меня привлекала, никаких бы реформ не было. А чувства... Конечно, на первых порах это сравнимо с потерей любимого человека (что мне, знаете, тоже пришлось пережить). То есть было чувство горести и печали. Все время свербило: я должен был довести задуманное до конца, обязан был не допустить слома... Потом стало легче. Когда понял, что перестройка прошла ту точку, когда обратного хода уже не будет.
- И тогда вы занялись своим фондом?
- Не только. У меня еще есть Форум мировой политики, Римский форум лауреатов Нобелевской премии, Международный зеленый крест и Петербургский диалог. Короче, было чем компенсировать потери...
- А что вы стали понимать в отношении себя самого?
- Сейчас я могу сказать, что я никогда себя не чувствовал так свободно, как в течение этих 15 лет после власти. Я делаю то, что хочу, говорю то, что думаю. Если, конечно, захочу. Могу же и не говорить (смеется). Оказывается, это большая радость - быть свободным и независимым. Хотя внутренний цензор и во мне сидит.
- А какой он, этот ваш цензор?
- Да он у меня по натуре демократ. Охраняет в основном моральные границы.
- Михаил Сергеевич, вы можете в двух словах объяснить обычному человеку смысл деятельности Горбачев-фонда? Какая от него польза?
- Поскольку страна все еще стоит перед выбором пути своего развития, то именно поиск оптимальных вариантов выхода из кризиса и создание обустроенной для жизни людей России я считаю главной задачей. Фонд предлагает стратегию. Но у нас есть еще и гуманитарное направление. Мы поддерживаем детские дома, школы, церкви. Заслугой фонда я считаю создание Детского центра по борьбе с лейкозом. Нам удалось собрать 6 миллионов долларов спонсорских средств, еще 2 миллиона дало правительство Черномырдина. Теперь уже в полусотне регионов открыты отделения центра. Сейчас при поддержке Национального резервного банка строим в Санкт-Петербурге такой же центр, который петербуржцы решили назвать именем Раисы Максимовны.
- Мне кажется, роль Раисы Максимовны в общественной жизни даже сегодня до конца не оценена. Как вам удалось так гармонично прожить вместе почти полвека?
- Знаете, когда Раисе кто-то говорил комплименты, я не упускал случая заметить: вот что значит иметь хорошего мужа. А она в ответ: а тебе еще больше повезло с женой. Этот спор мы так и не завершили...
- Такой счастливый брак сказался на формировании дочери?
- Да, конечно. Если люди любят друг друга, они не могут не нуждаться в семье и в детях. У Раисы Максимовны в молодости после болезни было тяжелое осложнение на сердце, врачи не разрешили ей рожать. Поэтому драму с прекращением беременности мы переживали многие годы. Потом мы приехали на Ставрополье, где теплый климат, для лечения ревматизма это важно. И там она родила Иришку. Причем в сочельник. Такое было счастье...
- У вас есть педагогические секреты?
- Мы старались, чтобы дочь в семье росла равноправным человеком. Она же, я думаю, добавила своим дочерям еще больше свободы. Но я очень доволен своими внучками.
- Сколько им сейчас лет?
- Старшей 26, а младшей 19 будет в марте.
- Вы живете вместе?
- Ирина продала квартиру в городе и купила за ту же стоимость небольшой дом в пяти минутах от госдачи, где я обитаю. Вот мы в этом пространстве и вращаемся. У Ирины друзей много, и должен сказать: это и мои друзья. И в этой среде я чувствую себя прекрасно. Вот только что на 23 февраля встречались четыре семьи, народу собралось... Все поколения там присутствовали.
- И что вы любите в компании - попеть песни, выпить рюмочку-другую?
- Сейчас моя главная мечта - напиться на свое 75-летие. Чем бы это ни кончилось.
- Шутите!
- Сегодня на встрече школьники у меня спрашивают: вы любите петь? Люблю, говорю. А что вам нравится? Все, говорю, и романсы, и эстрадные песни. Но, конечно, я нахожусь в своем репертуаре, мне ближе песни, которые с молодости пел. А могли бы сейчас спеть? Конечно, мог бы. Но вообще, говорю, я пел в двух случаях: когда Раиса просила (почему-то ей нравилось) и когда выпью хорошо. Так ребятки меня все-таки заставили петь.
- И что же вы спели?
- “Утро туманное”. Раиса Максимовна говорила, что это гимн перестройки.
- Есть такие вещи, которые вы раньше не делали, а теперь об этом жалеете?
- Мы с Раисой переживали о том, что не имели возможности овладеть иностранными языками. Сейчас наши девчонки говорят на двух-трех языках.
- На них есть какой-то налет звездности - ведь они внучки Горбачева? Вы, как человек опытный, замечаете, если они пижонят, задаются немного?
- Вы знаете, в нашей семье этого пижонства нет. Ни у Ирины, ни у девочек. Абсолютно.
- Какие семейные радости дед может доставить внучкам, кроме подарков на дни рождения и Новый год?
- Могу обрадовать в нужный момент финансовой поддержкой - на карманные расходы. По секрету от Ирины. Она против, чтобы я баловал внучек. Но вообще-то Ксения, старшая, сейчас зарабатывает больше моей пенсии.
- А где она работает, если не секрет?
- В одной корпорации, занимается пиаром. А что касается их расходов, это все Ирина определяет, она у нас министр финансов. Одно знаю точно: они особо не шикуют, и мне это нравится.
- Дочь ведет и ваше хозяйство?
- Конечно, мы же - одна семья. Причем вполне обеспеченная. Жилье есть, работа есть, доходы позволяют решать все текущие проблемы. Не скрою, что многое держится на моих гонорарах.
- Кто вам костюмы подбирает, Михаил Сергеевич? Вы предпочитаете какую-то фирму, дизайнера?
- Сейчас Ирина, раньше - Раиса Максимовна. В основном мне подходят, наверное по причине упитанности, немецкие. К юбилею Ирина заказала мне два костюма. А я ей купил - к моему же дню рождения. Вообще в магазинах я больше 15 минут не выдерживаю. У Ирины от матери хороший вкус. А раньше все, что жена себе покупала, она обязательно должна была показать мне. Если я говорил уклончиво, ничего, мол, пойдет - через неделю этого наряда уже не было. Оставалось только то, что точно нравилось мне. Раиса вообще была таким человеком, что за все эти почти 50 лет никогда не появилась передо мной в растрепанном виде.  Она всегда выходила, уже приведя себя в порядок.
- Вы какой-то диеты придерживаетесь?
- Да, доктора Волкова. При ней не надо голодать, только дисциплина. Правда, в командировках не всегда получается, а дома я жестко все соблюдаю.
- Со спортом как, Михаил Сергеевич, дружите? 
- Каждый день. Сначала 40 минут дома - на полу, с гантелями. Потом час хожу на свежем воздухе - шесть километров.
- А выпивать диета разрешает?
- Водку - пожалуйста. Но, как говорится, “Засядько меру знает”.
- Что сейчас читаете?
- Очень мало читаю современную прозу. Продолжаю осваивать историческую литературу. И все, что относится к сегодняшней международной политике, политологии, реформам. Это занимает очень много времени. И газеты - каждый день по 10 - 15 изданий. Среди них и ваша газета, подписчиком которой являюсь почти всю жизнь. Я же все-таки моложе “Труда”!
     После этого президент СССР поздравил нашу газету с юбилеем.

     “Труд” искренне отвечает ему тем же. Михаил Сергеевич, будьте здоровы, счастливы и успешны!

Соломонова Ольга спец. корр. “Труда”

"Труд", 02-08.03.2006 г.