К 75-летию Гельмута Коля

3 апреля 2005 года исполнилось 75 лет Гельмуту Колю, бывшему Федеральному канцлеру ФРГ и бывшему председателю Христианско-Демократического Союза Германии. Журнал „Die Politische Meinung“, издающийся Фондом им. Конрада Аденауэра, посвятил этому событию специальный номер, в котором опубликовал статьи и высказывания о Гельмуте Коле его партийных и политических соратников, видных политических деятелей современности. Среди авторов специальных статей Ангелика Меркель, председатель Христианско-Демократического Союза Германии, Ганс-Дитрих Геншер, министр иностранных дел и вице-канцлер в правительстве Г.Коля и почётный председатель Свободно-демократической партии Германии, Роман Херцог, бывший президент ФРГ, Фелипе Гонсалес, бывший премьер-министр Испании и многие другие.
В журнале опубликована также и статья М.С.Горбачёва, которою мы предлагаем вашему вниманию.

Михаил Сергеевич Горбачёв

ГРАЖДАНИН КОЛЬ
Государственный деятель с высоким сознанием гражданской ответственности

О Гельмуте Коле написано немало книг, статей, научных трудов. Думаю, их будет написано не меньше и в будущем. Человек, который около сорока лет активно проработал в политике, занимал в течение 16 лет пост Федерального канцлера, десятилетиями возглавлял одну из крупнейших партий западной, а затем объединенной Германии – это несомненно личность выдающаяся, которая оставит заметный след в германской, европейской и мировой истории.
Коль пришел в политику не случайно. Это был сознательный выбор, и он сделал его на ранней стадии своего жизненного пути.
Не моя задача пересказывать здесь его биографию. Я лишь хотел подчеркнуть, что Гельмут Коль с самого начала и всерьез посвятил себя главному делу своей жизни – политике.
На этом пути его ожидали не только стремительные взлеты в карьере. Были и труднейшие испытания, которые потребовали от него подлинного мужества, силы воли, терпения, наконец, мудрости. Он продемонстрировал все эти качества и черты характера и стал политиком мирового класса.
Конечно, Гельмут Коль будет вписан в летопись нашего времени не только благодаря личным достоинствам, но и потому, что оказался у руля своего государства в эпоху небывалых перемен в европейской и мировой истории. Именно на эти годы приходятся события такого масштаба, как прекращение гонки ядерных вооружений, окончание «холодной войны», падение Берлинской стены и объединение Германии.
Эти великие достижения были связаны с не менее великим риском. В подобных ситуациях очень многое зависит от тех, кто несет ответственность за принимаемые решения.
Я убежден (мне уже приходилось высказывать это свое мнение): было большой удачей для нас всех, что в это непростое, чреватое опаснейшими кризисами, время во главе ведущих держав мира находились государственные деятели, наделенные высоким чувством ответственности, твердо отстаивавшие интересы своих стран, но и способные понимать и учитывать интересы других, сумевшие перешагнуть через барьер всеобщей взаимной подозрительности к партнерству и взаимному доверию.
Я имею в виду прежде всего таких политиков, как Маргарет Тэтчер, Франсуа Миттеран, Рональд Рейган, Джордж Буш, Джулио Андреотти, Фелипе Гонсалес. В этом ряду и Гельмут Коль.
Правда, начало в нашем сотрудничестве было совсем не «гладким».

«Отношения заморожены»
В течение первых двух лет политики Перестройки, развернувшейся в середине 80-х годов в Советском Союзе и оказавшей глубокое воздействие на последующее международное развитие, отношения между СССР и ФРГ оказались, можно сказать, «замороженными». Официальный Бонн, как мы считали, копировал каждый шаг политики США, не проявляя желания к самостоятельным оценкам крупных перемен, происходящих в нашей стране.
К тому же в одном из своих интервью канцлер Коль заявил, будто политика Перестройки в СССР, курс на новое политическое мышление – это, мол, одни разговоры. Нас это удивило. Мы решили преподать урок канцлеру ФРГ.
Между тем, отношения с другими странами менялись к лучшему. Я провел две крупные встречи с президентом США Рейганом, встретился с лидерами Франции, Италии, Англии, Испании, с которыми завязался активный политический диалог. А с ФРГ все оставалось без заметных изменений. Она оказалась как бы на обочине мировой политики. В Бонне занервничали.
В советском руководстве были заинтересованы в развитии отношений с ФРГ. В Бонне также понимали, что дальше так продолжаться не может.
Во второй половине 1987 года канцлер Коль направил мне несколько писем. В одном из них он принес извинения за допущенные вольности в оценках, хотя большую часть ответственности за происшедшее отнес на счет средств информации.
Параллельно высокопоставленные западногерманские посетители зачастили в Москву. В июне 1987 года прибыл с рабочим визитом президент ФРГ Рихард фон Вайцзеккер. Обмен мнениями с ним оказался конструктивным и полезным. Дважды я встречался с вице-канцлером, министром иностранных дел Геншером. В декабре 1987 года в Москву на частном самолете прилетел Штраус. Я воспринял его как человека, твердо стоящего на своих позициях, но способного широко и реалистически смотреть на мир, на ситуацию в Европе, на роль СССР и ФРГ в мировой политике.

Первая официальная встреча
Наконец, в феврале 1988 года в Москву приехал известный политик Лотар Шпет, заместитель председателя ХДС, премьер-министр земли Баден-Вюртемберг. Ему, как мы поняли, было поручено прозондировать возможность проведения встречи в верхах. Он дал понять, что канцлер очень болезненно воспринимает сложившееся положение, что для него крайне важно как можно быстрее встретиться со мной. Я был к этому готов. Через министра иностранных дел Шеварднадзе я передал канцлеру Колю официальное приглашение посетить СССР.
Такой визит состоялся в конце октября 1988 года. Это была первая наша официальная встреча с Гельмутом Колем.
На правах хозяина я кратко изложил нашу позицию.
В своем прежнем виде, сказал я, отношения СССР–ФРГ уже не могут устроить ни нас самих, ни, как я полагаю, немцев, ни Европу, ни мировое сообщество. Мы хотели бы, чтобы эти отношения строились на доверии и опирались на реальное положение дел. Они должны отвечать духу времени, его императивам. Я подчеркнул, что мы настроены на откровенный и серьезный диалог по ключевым проблемам, непосредственно затрагивающим наши страны. В заключение я сказал: «Убежден, что нужна новая страница в советско-западногерманских отношениях!»
Гельмут Коль, как я почувствовал, подготовился к встрече основательно.
Его ответ на мои слова (и одновременно первое выступление Коля на этой встрече) я считаю важным для понимания дальнейшего развития событий, а потому приведу его более подробно.
«Полностью согласен с Вами, - начал федеральный канцлер. – Я все обдумал и именно с этим приехал в Москву».
Подчеркнув готовность своего правительства динамично развивать отношения с нашей страной по всем направлениям, Коль продолжал:
«Личным отношениям с вами я придаю исключительное значение. Я приехал в Москву и как Федеральный канцлер ФРГ, и как гражданин Коль. Мы с вами примерно одного возраста, принадлежим к поколению, которое пережило войну. Я, правда, некоторое время служил во вспомогательных зенитных частях. Как участие в войне это рассматриваться не может. Однако наши семьи пережили войну со всеми ее ужасами. Ваш отец был солдатом, получил тяжелое ранение. Мой брат погиб в возрасте 18 лет. Жена была беженкой. Мы – настоящая немецкая семья. У вас есть дочь, у меня – двое сыновей, 23 и 25 лет. Оба – офицеры запаса.
Нам с вами предстоит решить очень крупную задачу. Через 12 лет кончается ХХ век и второе тысячелетие. Война, насилие уже не являются средством политики. Думать иначе – значит вести дело к концу света. Наши личные контакты в обстановке гласности тоже должны носить принципиально новый характер. Я готов к интенсивному личному диалогу с вами – обмениваться посланиями, разговаривать по телефону, посылать доверенных представителей».

Прямота и откровенность
Мне пришлись по душе прямота и откровенность канцлера. Его подход к делу, готовность решительно двигать отношения наших стран вперед отвечали взглядам советского руководства, моим настроениям. В личном плане я почувствовал, что с этим человеком возможны отношения доверия и сотрудничества. А когда есть взаимное доверие, то многие трудные вопросы между руководителями решаются проще, без излишних дипломатических формальностей. Но такие отношения взаимного доверия могут возникнуть только в ходе совместной работы, регулярного общения, взаимной проверки «словом и делом».
Постепенно у нас с Гельмутом Колем действительно установилось хорошее не только политическое, но и человеческое взаимопонимание. Без этого было бы значительно сложнее решать весь тот комплекс проблем, который буквально «свалился» и на него, и на меня, когда стихийно, «снизу» пошел процесс объединения Германии.
Уже в результате этого первого визита произошли крупные сдвиги в отношениях наших стран. Мы стали строить их в расчете на долгосрочную перспективу. Были достигнуты договоренности и подписаны соответствующие документы. В области экономического, научно-технического, культурного, природоохранного сотрудничества.
Впервые в послевоенной истории за одним столом встретились наши министры обороны. Немцы согласились содействовать установлению контактов между НАТО и Организацией Варшавского Договора. Это была сенсация, такое за два-три года до этого трудно было себе даже представить.
Визит был успешным, хотя вызвал неоднозначную реакцию в кругу некоторых союзников ФРГ по НАТО. Коля, к примеру, обеспокоило выступление французских газет «Котидьен де Пари» и «Фигаро», которые писали, что, мол, характер визита ставит под сомнение верность канцлера обязательствам по отношению к западному союзу. С аналогичными намеками выступили американские газеты и некоторые дипломаты. Как оказалось, наши партнеры не без труда выбирались из джунглей «холодной войны». Все ждали перемен от Советского Союза, но не все были готовы к переменам в собственном доме. Мне пришлось не раз обращать на это внимание западных собеседников. Измениться должны не только мы, во многом должны изменяться и вы, западные страны, говорил я. Эти замечания остаются актуальными для многих и сейчас.

Новая глава в германо-советских отношениях
Как бы то ни было, подводя итог первого визита Гельмута Коля в Москву, можно было констатировать: мы сделали тогда крупный шаг навстречу друг другу, открыли новую главу в советско-германских отношениях. После этого были не менее важные встречи – в Бонне, в Москве, в Архызе. Были трудности, размолвки, столкновения мнений, например, по поводу выступления Коля с программой из 10 пунктов о воссоединении Германии, которые оказались неприятным сюрпризом не только для меня, но, как я понял, и для союзника Коля по правительственной коалиции вице-канцлера Ганса-Дитриха Геншера.
Однако нам удавалось преодолевать трудности. Именно благодаря тому, что уже первые личные контакты заложили основы доверия, которое помогло нам в бурном развитии 1989 – 1990 годов искать и находить нужные решения.
Последний мой официальный визит я совершил уже не в западную, а в объединенную, единую Германию. В ноябре 1990 года в Бонне были подписаны основополагающие документы, закрепившие единство страны и определившие перспективы отношений между нашими странами, в том числе так называемый Большой договор.
Когда заходит речь о заслугах политиков в деле объединения Германии, я всегда подчеркиваю, что главными «героями» объединения были два народа – немецкий, недвусмысленно проявивший волю к единству, и советский, продемонстрировавший понимание чаяний немцев и готовность к историческому примирению. Но, отметив это главное условие, я высоко оцениваю роль государственных деятелей, причастных к данному процессу. Когда Гельмута Коля называют «канцлером воссоединения», я считаю, что при этом отдают дань справедливости. Рядом с ним по заслугам стоит бывший вице-канцлер Ганс-Дитрих Геншер.
С тех пор прошло много лет, внутренний процесс воссоединения, «срастания того, что принадлежит друг другу» (выражение Вилли Брандта), шел и еще сегодня идет, причем гораздо труднее, чем ожидалось. В 2004 году я прочитал в «Штерне» результаты опроса общественного мнения, согласно которому каждый пятый гражданин Германии не возражал бы, если бы была восстановлена Берлинская стена. В 1990 году вряд ли кто-либо мог предвидеть такое.
Но это не меняет сути дела. Подавляющее большинство немцев считает воссоединение страны одним из важнейших для себя событий в ХХ веке.
В конце 1991 года я покинул пост главы государства, но наши контакты с Гельмутом Колем не прекратились. Я нередко бывал в Германии, и канцлер, узнав об очередном приезде, всегда приглашал меня к себе - и для личного общения, и для обмена мнениями по актуальным вопросам.
Продолжились наши контакты и после того, как Гельмут Коль в результате выборов 1998 года оставил пост канцлера.
Наши встречи стали происходить даже чаще. Мало того, они приобрели некое новое качество. Дружба политиков, возглавляющих свои государства, может быть искренней и крепкой, но на первом плане в таких случаях стоит ответственность за национальные интересы своей страны.
Теперь же, уйдя с высших должностей, мы пользуемся возможностью свободного общения. Мы не раз совместно принимали участие в крупных телевизионных дискуссиях, в международных конференциях. Иметь собеседником Гельмута Коля – большое удовольствие. В его высказываниях концентрируется не только большой опыт государственного деятеля. Это живая яркая личность, человек с мгновенной реакцией, человек, который не лезет за словом в карман.
Но самое главное - это человек, сохранивший чувство внутренней ответственности за то, что происходит в его стране и в мире в его время. Чувство высокой гражданской ответственности.
Недаром он так и представил себя при первой встрече со мной: «Гражданин Коль».

Журнал „Die Politische Meinung“, № 424 – март 2005г.