1 декабря 2023
К 100-летию со дня рождения А.Н.ЯковлеваК 80-летию А.Н. Яковлева был издан юбилейный сборник очерков, эссе, воспоминаний «Александр Яковлев: свобода – моя религия», (М.: Издательство «Вагриус», 2003. – 352 с.), в который вошла статья М.С. Горбачева «Счастливый шанс».
Я мог бы многое сказать об Александре Николаевиче Яковлеве. Но, думаю, это можно сделать в другом случае. А сейчас, в связи с его 80-летием со дня рождения, хочу рассказать о том, как мы познакомились, о том, за что я ценил его и продолжаю ценить. Хотя это не значит, что в наших отношениях все и всегда складывалось гладко.
Об Александре Николаевиче я знал еще до того, как мы познакомились лично.
В те годы, когда я начал работать первым секретарем Ставропольского крайкома партии и был избран членом ЦК КПСС, Александр Яковлев трудился на ниве советской пропаганды. Причем какое-то время, когда Степаков В.И., работавший зав. отделом пропаганды ЦК КПСС, был назначен послом в Югославии, Яковлев, по сути дела, руководил этим отделом. В это время начались наши контакты, хотя встречи были редкими. Был момент, когда меня начали «сватать» в начальники Яковлева, то есть на пост заведующего отделом. Особенно активно в этом направлении действовал Демичев Петр Нилович, курировавший это направление партийной деятельности.
Я не был настроен принимать такое предложение, о чем откровенно сказал Демичеву. Став первым секретарем Ставропольского крайкома, я чувствовал
огромную ответственность, и это было главной причиной моего нежелания соглашаться на этот пост. Такого же мнения были М.А. Суслов и Ф.Д. Кулаков, которые пользовались большим влиянием в Политбюро. Мне известно, что М.А. Суслов при обсуждении предложения Демичева сказал, что нельзя так обращаться с крупной краевой парторганизацией: менять только что начавшего работать первого секретаря. Брежнев с ним согласился.
За плечами у Яковлева к тому времени был большой опыт жизни и работы. Он родился в крестьянской семье, в Ярославской области. Знал не понаслышке тяжелую жизнь крестьян, хорошо знал провинцию со всеми ее проблемами, а ведь именно в провинции, как в капле росы, отражается жизнь всей страны.
Офицер, фронтовик, в связи с тяжелым ранением Александр Николаевич должен был оставить службу в Вооруженных Силах в 1943 году. Вернувшись с Волховского фронта, он пошел учиться на исторический факультет Ярославского педагогического института, получил профессию учителя. После учебы в Высшей партийной школе в Москве оказался на партийной работе в Ярославском обкоме ВКП(б). Потом, после учебы в Академии общественных наук, учился в Колумбийском университете в США. Человек способный, талантливый, он был востребован тем временем.
Оказавшись фактически в положении заведующего отделом пропаганды ЦК КПСС, он, тем не менее, не был утвержден в этой должности: подыскивали другую кандидатуру. Может быть, в конце концов, и остановились бы на Яковлеве, но в 1972 году Александр пишет статью «Против антиисторизма», опубликованную в «Литературной газете». В статье, занимавшей, как я помню, целую газетную полосу, были затронуты фундаментальные вопросы советского общества, нашей многонациональной страны, ее истории и культуры. Статья отличалась глубиной постановки вопросов и смелостью. Не знаю, было ли это попыткой Яковлева во весь голос заявить о себе или в ней проявилось то, что, в общем, отражало мировоззрение Александра Николаевича. Так или иначе, резонанс был большой и у нас, и за рубежом, а сам Яковлев в результате «оказался» послом в Канаде и десять лет посвятил дипломатической деятельности.
Он сделал много полезного для налаживания отношений между Канадой и СССР. Канада – соседняя нам страна, и ее тогдашнее руководство было расположено к сотрудничеству. Я имею в виду, прежде всего, премьер-министра Пьера Трюдо и других руководителей Канады, с кем Яковлев поддерживал активные контакты. У них сложились не только хорошие деловые, но и человеческие отношения, что, безусловно, помогло Александру Николаевичу в его работе с пользой для нашей страны.
Поближе я узнал Яковлева при подготовке и осуществлении визита делегации работников сельского хозяйства в Канаду в 1983 году. Это была ответная поездка советской делегации на визит министра сельского хозяйства Канады Уэлана. Во время своего пребывания в СССР он имел возможность ознакомиться с сельским хозяйством многих регионов. У нас с министром было несколько бесед, и завязались хорошие контакты. Для меня это была интересная и полезная поездка. Правда, Юрий Владимирович Андропов сократил ее на одну треть, сказав, что это слишком большая роскошь, нужно побыстрей возвращаться и заниматься делом. Вернувшись в Москву, я подробно рассказал о своей поездке, о ведении дел в сельском хозяйстве Канады, о государственной политике в отношении фермерства, о системах, которые используют канадцы, достигая в суровых климатических условиях хороших результатов. Андропов выслушал это с большим интересом. Это было время начала выполнения Продовольственной программы, принятой еще при Брежневе. Аргументов в пользу новых подходов для реализации Продовольственной программы я привез из Канады немало.
Кроме того, для меня эта поездка стала своего рода пробой сил в дискуссиях с западными политиками, особенно в парламенте Канады. Это было еще до моей знаменательной поездки в декабре 1984 года во главе парламентской делегации в Лондон, до встречи с Маргарет Тэтчер. В общем, дала мне эта поездка многое. А так как все время меня сопровождал Яковлев, то я имел возможность поближе с ним познакомиться и лучше его узнать. В разговоре с Андроповым я сказал, что у меня сложилось хорошее впечатление о нашем после и что было бы хорошо вернуть Яковлева в страну и использовать его потенциал.
Через некоторое время Яковлев был возвращен в Москву и возглавил Институт мировой экономики и международных отношений. Он довольно энергично взялся за дела и в короткое время направил деятельность этого института на разработку актуальных проблем.
Когда Александру Николаевичу в 1983 году исполнилось 60 лет, я в беседе с Генеральным секретарем предложил наградить его орденом. Ю.В. Андропов побурчал, но согласился. И Александр был награжден орденом Трудового Красного Знамени. Это было для него очень важно: закрывался прошлый период его жизни, когда он, выражаясь современной терминологией, оказался «диссидентом» (в переводе с греческого: «инакомыслящим»).
В связи с поручением, данным мне Андроповым, курировать разработку предложений, направленных на перемены в стране, на стимулирование социальной активности народа, мне приходилось встречаться и беседовать со многими людьми. Так постепенно в кругу моих постоянных контактов оказались Яковлев Александр Николаевич, Медведев Вадим Андреевич, Арбатов Георгий Аркадьевич, Бовин Александр Евгеньевич, Аганбегян Абел Гезевич, Заславская Татьяна Ивановна и другие. Многие из этих людей, и прежде всего Яковлев, Медведев, Арбатов, стали самыми активными сторонниками перестройки, политики гласности. Став генсеком ЦК КПСС, я начал активно привлекать Александра Николаевича к анализам ситуации в СССР и в мире, к разработке различных документов. Наши с ним взгляды были близки: решительное осуждение тоталитарной системы и вера в превосходство демократических ценностей.
Если к названным мною фамилиям добавить еще Егора Кузьмича Лигачева, Николая Ивановича Рыжкова, Эдуарда Амвросиевича Шеварднадзе, то эти люди как раз и составили ту первоначальную команду, сформировавшуюся сразу после мартовского пленума ЦК КПСС 1985 года. Команду, которая взяла на себя инициативу и ответственность за преобразование страны в рамках политики перестройки. В ее состав, конечно, входили и мои ближайшие помощники – Анатолий Сергеевич Черняев, Георгий Хосроевич Шахназаров, Иван Тимофеевич Фролов, Георгий Сергеевич Остроумов, Николай Яковлевич Петраков. А вокруг них оказались целые когорты людей, которые восприняли перестройку как свое близкое, кровное дело, как шанс не только для самореализации, но и для того, чтобы обустроить страну.
Уже в ближайшие месяцы после мартовского пленума 1986 года Яковлев, Медведев, Лигачев, Рыжков стали членами Политбюро, с деятельностью которого была связана разработка и реализация политики перестройки. Трудно давался каждый шаг на пути реформ. Я особенно ценил заслуги этого круга людей, и в частности Александра Яковлева, в решении тех сложнейших задач, которые стояли тогда перед нашим обществом. А надо сказать, что работал Яковлев с великим настроением и полной самоотдачей.
Поскольку больше всего его работа была связана с международной политикой, разработкой и реализацией политики гласности, то приходилось ему нелегко. И часто, даже уже на первоначальном этапе, он оказывался под огнем критики тех, кто не принимал перестройки, кто не понимал ее значения для страны и людей. Александр Николаевич Яковлев до конца оказался верным утверждению принципов свободы, демократии, открытости, плюрализма и в экономике, и в политике. Он внес значительный вклад в разработку идей, которые были положены в основу апрельского пленума ЦК КПСС 1985 года, XXVII съезда партии, в подготовку и проведение крупных мероприятий в рамках нового мышления по оздоровлению международных отношений.
У меня нет возможности подробно говорить о том времени и о вкладе Александра Николаевича в разработку и осуществление нового курса. Остановлюсь лишь на нескольких, пожалуй, наиболее драматичных моментах тех лет.
Продвижение по пути перестройки, и это проявлялось уже на ее начальном этапе, сопровождалось не только дискуссиями, но и борьбой мнений, иногда острой борьбой. И тем не менее в конечном счете в результате больших дискуссий в рамках Политбюро мы приходили к общему знаменателю. Хотя в отношениях между членами Политбюро порой и оставался какой-то холодок.
После празднования 70-летия Октябрьской революции, обнародования доклада на торжественном заседании ЦК КПСС, Верховного Совета СССР идеологическая ситуация в стране стала приобретать все более острый характер. Доклад явился базой для следующих преобразований в духе перестройки, для борьбы со сталинизмом, для выхода страны из тоталитарного общества к свободе, демократии.
К этому же моменту, а именно к осени 1987 года, стало ясно, что в самой партии возникают силы торможения начатых преобразований. Нужно было искать пути реализации идей, выработанных январским пленумом 1987 года, где в повестке дня был вопрос о кадровой политике и перестройке. Это был глубокий, серьезный пленум, впервые поставивший вопрос об ответственности Центрального комитета за прошлое, настоящее и будущее страны. Но многие в партии, в том числе и в моем окружении, не принимали идей пленума и оказывали молчаливое сопротивление, саботировали его.
Нужен был откровенный разговор со всей партией, прямой диалог с обществом по вопросам дальнейшего продвижения политики реформ. Так зародилась идея проведения XIX партийной конференции в июне 1988 года. Между прочим, не все и не сразу приняли идею проведения конференции. Некоторые высказывали мнение, что лучше было бы провести по этим вопросам пленум Центрального Комитета. Мне был понятен смысл такого предложения: важнейшие вопросы жизни и судьбы страны предлагалось обсудить за закрытыми дверями. В этом случае, при необходимости, можно было бы использовать пленум и для открытого противоборства, а то и для смены политики перестройки и ее инициаторов. Это нашло подтверждение и в работе над платформой к партийной конференции, которая разрабатывалась в ЦК КПСС. Правила политической культуры еще соблюдались, но началась уже настоящая политическая борьба. В конечном счете была разработана и опубликована Платформа ЦК КПСС к XIX конференции. Начались широкие дискуссии не только в партии, но и в обществе, в средствах массовой информации. Это помогло партийным организациям сориентироваться в ситуации и прислать на конференцию в качестве делегатов самых общественно активных людей.
Конференция была успешной. На ней был подтвержден курс на перестройку, на необходимость проведения политической реформы в стране.
Последующие годы, вплоть до XXVIII съезда партии, проведенного в июле 1990 года, прошли в обстановке бурных дискуссий и острой политической борьбы. Это привело к размежеванию политических сил не только в стране, партии, но и в самом партийном руководстве. Особенно ярко это проявилось на действительно свободных конкурентных выборах народных депутатов СССР в марте 1989 года. Многие политические деятели, имея в своем распоряжении, прямо скажем, колоссальные ресурсы, выборы проиграли. Тем не менее в составе народных депутатов СССР оказалось 86 процентов коммунистов.
В среде высшей номенклатуры такие результаты оценивались не как победа перестройки, не как поддержка коммунистов и курса на демократизацию страны, а как поражение КПСС, поскольку значительная часть номенклатуры просто была отвергнута избирателями. Тогда стало ясно, что КПСС не выдержит испытаний демократией. Тогда же стали формироваться силы, тормозящие перестроечные процессы.
В эти же годы дали о себе знать ошибки в решении ключевых кадровых вопросов. Некоторые люди, исходя из своих корыстных целей, встали на путь предательства. Среди них были Крючков, Янаев, Болдин, Лукьянов, Язов, Павлов. Все они оказались на высших должностях, во многом – в результате поспешных кадровых решений. Главная ответственность за эти просчеты ложится на меня как на Генерального секретаря и президента. Но ведь и другие в этом принимали участие и вносили свои предложения по тем или иным кадровым назначениям. Тот же Александр Яковлев был убежден, что хорошей заменой Чебрикову Виктору Михайловичу, которого мы взяли на работу в Центральный Комитет партии с поста председателя КГБ, будет Крючков В.А. Хотя это оказалось одной из больших ошибок!
После распада Союза, причем в тот момент, когда уже была закончена работа над новым союзным договором, в котором сохранялось союзное государство, начался один из самых тяжелых периодов в истории нашего государства. По-разному повели себя тогда мои бывшие коллеги. Не всегда был последовательным в своих решениях в этот момент и Александр Яковлев. Хотя он оставался верным идеям перестройки, отстаивал их и в силу возможностей вносил определенный вклад в их защиту.
Хотелось бы особенно отметить большую работу возглавляемой Яковлевым Комиссии по реабилитации жертв политических репрессий. Александр Николаевич сменил на этом посту М.С. Соломенцева. Был возобновлен прерванный в брежневские времена процесс реабилитации невинно осужденных людей, восстановления справедливости и исторической правды. Комиссия провела огромную работу, опубликовав массу аналитических документов и выпустив множество публикаций по различным периодам советской истории. И в этом, конечно, большая заслуга принадлежит Александру Николаевичу как руководителю комиссии.
Поводя итог, хочу сказать, что судьба подарила Александру Николаевичу уникальную возможность быть не только свидетелем, но и активным участником тех сложных, неоднозначных, а порой и драматических событий на переломном этапе истории нашей страны. По-моему, это счастливый шанс. И, находясь в гуще тех событий, Александр Яковлев всегда оставался среди тех, кто не просто поддерживал, а отстаивал политику перестройки и был верен ей до конца.
За это время А.Н. Яковлев написал немало книг, в которых предпринял серьезную попытку разобраться и в истории, и в эволюции своих взглядов на те или иные события. А это признак серьезного подхода к себе и к своему жизненному пути.
В общем, в день своего юбилея Александру Яковлеву, безусловно, есть что вспомнить.
Поздравляю Александра Николаевича, всю его семью и друзей с его 80-летием!
* * *
Сто лет одиночества
Владимир Снегирев, кандидат исторических наук 2 декабря 1923 года, в ярославской деревне Королево родился Александр Николаевич Яковлев. «Архитектор» перестройки, ее «прораб», ближайший соратник М.С. Горбачева. С именем этого человека связаны едва ли не все главные завоевания и провалы тех глобальных процессов конца 80-х гг., которые изменили мир. Много лет отработавший на разных должностях в аппарате ЦК КПСС, он стал последовательным сторонником гласности, инициатором самых радикальных демократических реформ, убежденным сторонником рыночной экономики.
Это, что называется, факт, не требующий особых доказательств.
Зато все остальное в биографии Александра Николаевича вызывает массу вопросов, это я говорю, как человек, написавший книгу о жизни Яковлева.
На протяжении более чем двадцати лет А.Н. делал свою партийную карьеру, причем, как свидетельствуют документы и очевидцы, проявлял при этом большое старание. А если учесть, что он всегда состоял на идеологическом направлении, то надо признать: был ортодоксальным коммунистом, верным солдатом партии и даже, как уверяют некоторые источники, большим сталинистом, чем многие окружающие. Неизменно пользовался абсолютным доверием у «серого кардинала» М.А. Суслова, привлекался для написания самых важных речей для Л.И. Брежнева.
Даже его знаменитая статья «Против антиисторизма», которая в 1972 году стала формальным поводом для отстранения Яковлева от работы в ЦК и последующей десятилетней «ссылки» в Канаду, не содержит ни намека на отступление от марксистко-ленинских позиций.
Все это дало повод для его критиков утверждать, что во второй половине 80-х Яковлев «переродился», стал предателем интересов партии и социализма, одним из главных виновников распада системы и государства. Ведь тогда именно он показал себя сначала, как последовательный реформатор, а затем, как откровенный антикоммунист.
Что же произошло?
Если он был честен во все предшествующие годы, то на каком этапе случилась внутренняя ломка, пересмотр отношения к идеологическим догмам? Что стало толчком к отступничеству? Какие встречи, какие книги, какие жизненные коллизии разрушили его прежние взгляды, его веру в торжество идей марксизма-ленинизма?
Или он не был честен, а два десятилетия только искусно маскировался, ждал своего часа, чтобы поквитаться с социализмом?
Или – как утверждают уж совсем ярые его недоброжелатели – он и вовсе плясал под чужую дудку, был засланным казачком, «агентом влияния», завербованным еще в пору своей стажировки в Колумбийском университете?
Интересные, согласитесь, вопросы – для историка и для биографа.
Обратимся теперь к деятельности нашего героя на дипломатическом поприще. Об этом известно совсем мало, но, возможно, как раз здесь и кроется ответ на главный вопрос. Посол СССР, недавний крупный партийный функционер, заводит дружбу с премьер-министром Канады, принимает у себя столпов североамериканского бизнеса, ведет с ними многочасовые беседы. И при этом едва ли не брезгливо относится к работающим под крышей диппредставительства сотрудникам советских спецслужб, именно в его бытность тех массово высылают из страны пребывания, что дает повод Ю.В. Андропову обратиться в политбюро с просьбой отозвать совпосла, как не справившегося со своей работой.
Но Яковлева не только не отзывают. В его защиту выступает сам Михаил Андреевич Суслов. А другой секретарь ЦК Михаил Сергеевич Горбачев извлекает Александра Николаевича из канадской ссылки, делает его вначале директором крупного академического института, фактически научного филиала ЦК КПСС, а затем главным партийным идеологом.
Кажется, все происходившее с ним – вопреки логике, во всяком случае, вопреки тем примитивным представлениям о жизни и карьере, которыми руководствуется большинство из нас.
Или еще загадка. Именно А.Н. Яковлев рекомендовал В.А. Крючкова на пост председателя КГБ. То есть он продвинул наверх того самого человека, который вскоре положит на стол Генерального секретаря бумагу, содержащую обвинения Яковлева в госизмене.
Кстати, этот эпизод слабо представлен в нашей исторической литературе и мемуаристике. Глава Лубянки исходил, якобы, из информации неких секретных источников, согласно которым будущий член политбюро был завербован американцами в период прохождения аспирантской стажировки в Колумбийском университете и все последующие годы являлся «агентом влияния». Горбачев вяло отреагировал на крючковский донос, сочтя его обычной интригой, однако, можно себе представить, чем бы кончилась для Яковлева эта история в случае победы ГКЧП.
Так был он завербован или не был? «Агент влияния» или раскаявшийся догматик?
Еще вопрос: отчего на каком-то этапе разошлись пути Горбачева и Яковлева? Они оба достаточно долго гребли в одну сторону, глава партии и Президент СССР доверял соратнику больше, чем другим. Но вдруг случился сбой… Поверил Горбачев своему главному чекисту Крючкову, таскавшему компромат на Яковлева? Или были какие-то иные причины?
По сути дела, через судьбу А.Н. Яковлева можно проследить всю новейшую историю нашей страны, включая ее самые драматические эпизоды. Например, невидимое миру, но тем не менее весьма ожесточенное подковерное сражение между «западниками» и «почвенниками», жертвой которого Александр Николаевич стал в начале 70-х. Или жесткое противостояние линии Е.К. Лигачева в руководстве партии, выразившееся, в частности, в оперативном реагировании на нашумевшую статью Нины Андреевой «Не могу поступиться принципами», которую с подачи Яковлева стали называть манифестом антиперестроечных сил. Или его отношение к попыткам приватизации государственного телевидения в ту пору, когда Яковлев руководил ОРТ.
Да, его можно обвинять в тех ошибках, которые были допущены в период перестройки. Он и сам их не отрицал.
Оставаясь последовательным сторонником сохранения СССР, Яковлев недооценил силу разрушительных центробежных тенденций, не учел субъективные факторы, в частности, «президентские» амбиции лидеров ряда союзных республик.
Отдавая должное рынку и призывая как можно быстрее внедрить его элементы в социалистическую экономику, он многократно повторял тезис, согласно которому «рынок все рассудит, все расставит по своим местам». Это слишком романтичное или, можно сказать, легкомысленное представление тоже сослужило стране плохую службу.
Выступая вслед за Генеральным секретарем и Президентом СССР за скорейшее окончание «холодной войны», разоружение, ликвидацию всех причин конфронтации, поддерживая «новое мышление», он не принял во внимание объективные реалии, а они оказались таковы, что военный блок НАТО вовсе не сложил оружие, как рассчитывали в Кремле после роспуска Варшавского договора, противостояние вскоре возобновилось – только теперь на иной основе.
Процесс перестройки он воспринимал вначале, как возвращение к «ленинским нормам» партийной жизни, подхода к решению экономических проблем. И его ли вина в том, что КПСС к концу 80-х годов исчерпала свой ресурс, окончательно растеряла доверие, перестала быть тем стержнем, вокруг которого формировалось и существовало советское общество.
Даже его верность принципам демократизации и гласности ныне ставят Яковлеву в вину, полагая, что наш народ еще не дорос до того, чтобы жить в условиях свободы, открытости, честных выборов, что ему нужен поводырь, а госпропаганда куда полезнее независимых СМИ.
В отличие от большинства своих соратников, он на протяжении своей длинной жизни менял свои взгляды – на партию, на социализм, на учение марксизма-ленинизма. Его критики сегодня утверждают, что это происходило по конъюнктурным соображениям, потому что так было выгодно лично ему, Яковлеву. Однако вспомним аргументы самого А.Н. изложенные им в его книгах и статьях: менялась жизнь, окружавшая его действительность, а потому прежние представления казались ему тормозом для развития, цепляться за них означало быть на обочине мирового процесса.
Менялись его взгляды, но зато на убеждениях он стоял твердо – особенно в последние два десятилетия своей жизни. В их основе – верность принципам свободы, демократии, построения гражданского общества, категорическое отрицание сталинских методов руководства и вообще – всего того, что было связано с периодом культа личности, репрессиями, беззаконием.
А еще, изучая жизнь А.Н., знакомясь с его статьями и книгами, беседуя с его близкими соратниками, я пришел к выводу, что он был очень одинок. Незавидная судьба человека, который не примкнул ни к правым, ни к левым, ни к «патриотам», ни к «западникам», но всегда оставался независимым, всегда подвергал сомнению все происходившее вокруг. Оставаясь на позициях здравого смысла, он точкам и восклицательным знакам предпочитал многоточие и знаки вопросительные. И лишь одно – особенно в последние годы – отстаивал яростно и безоговорочно – право человека быть свободным.
Сегодня многое из того, за что боролся в годы перестройки А.Н. Яковлев, не выглядит актуальным. Другие времена, другие вызовы и герои. Но если знать, что история развивается по спирали, то отчего же не допустить: почти забытого сейчас «прораба перестройки» еще вспомнят, отдадут должное его мыслям и пророчествам.
P.S. Что же касается тех вопросов, которые невольно возникают при изучении этой жизни, то ответы на них вы сможете найти в книге «Александр Яковлев. Чужой среди своих». Книгу можно приобрести в издательстве РОССПЭН.
|
|
XXI век станет либо веком тотального обострения смертоносного кризиса, либо же веком морального очищения и духовного выздоровления человечества. Его всестороннего возрождения. Убежден, все мы – все разумные политические силы, все духовные и идейные течения, все конфессии – призваны содействовать этому переходу, победе человечности и справедливости. Тому, чтобы XXI век стал веком возрождения, веком Человека.
|
English |
