22 декабря 2022
Презентация книг М.С. ГорбачеваСтенограмма презентации 30 тома Собрания сочинений М.С. Горбачева и переизданной книги М.С. Горбачева «Декабрь-91. Моя позиция» А.В. Рябов. Уважаемые коллеги, друзья, гости Фонда! Мы рады приветствовать вас сегодня по случаю знаменательного события в истории Фонда – выхода в свет завершающего 30 тома Собрания сочинений Михаила Сергеевича Горбачева (подчеркиваю: завершающего). Это последний том в Собрании сочинений. И по случаю переиздания его книги, довольно редкой, которая была издана издательством, ныне уже более не существующим, не была оцифрована в свое время - и мы решили ее переиздать – книги «Декабрь-91. Моя позиция», которая была написана по горячим следам тех драматических событий.
Так получилось, что эти книги, конечно, задумавшиеся гораздо раньше, чем они вышли в свет, стали первыми книгами, изданными после ухода из жизни Михаила Сергеевича Горбачева.
И в этом плане наше мероприятие – это еще одно событие, посвященное его памяти. Я думаю, что, конечно, переиздание этих книг, различных книг Михаила Сергеевича, многих книг Михаила Сергеевича будет продолжаться. В последние годы уже вышли и его книга «Будущее глобального мира», и книга комментариев по поводу политического наследия Михаила Сергеевича - «Урок свободы», и другие книги, другие издания.
Важно то, что сегодняшние книги, которые мы представляем вашему вниманию, тематически связаны. Потому что они хронологически охватывают последние месяцы, точнее, ноябрь-декабрь 1991 года. Те самые драматические события, показывающие борьбу за Союзный Договор. И эта тема является центральной, хотя там имеются, естественно, и другие темы, не менее важные, но все-таки центральной является тема борьбы за Союзный Договор, за сохранение Союза.
Именно поэтому мы и объединили презентацию этих двух книг, из-за их очень большой тематической близости.
На этом я хотел бы завершить свое краткое вступительное слово и передать слово для ведения нашего собрания руководителю пресс-службы Горбачев-Фонда, давнему сотруднику, соратнику Михаила Сергеевича – Павлу Руслановичу Палажченко.
П.Р. Палажченко. Спасибо, Андрей Виленович. Первым выступающим сегодня будет Олег Александрович Зимарин – Генеральный директор, главный редактор издательства «Весь мир». Издательство «Весь мир» и Горбачев-Фонд – это друзья, это две организации, связанные на протяжении многих лет, наверное, со дня создания Фонда. Здесь были уже упомянуты некоторые книги, которые изданы издательством «Весь мир». Можно добавить и другие книги, которые Олег Александрович издал, в редактировании которых он активно участвовал.
И я хочу выразить от имени Фонда издательству и Олегу Александровичу огромную благодарность за это сотрудничество на протяжении многих лет. И теперь предоставлю ему слово.
О.А. Зимарин. Спасибо, Павел Русланович. Дорогие друзья, коллеги! Я и мои товарищи по издательству «Весь мир» - те, кто здесь присутствует (часть сотрудников присутствует в зале), и те, кто не смог прийти, - приветствуем всех, кто пришел сегодня в Горбачев-Фонд, невзирая на заносы и прочие житейские проблемы.
Мы собрались сегодня, как уже и Андрей Виленович, и Павел Русланович сказали, в этом, извините, осиротевшем доме по случаю выхода 30 тома Собрания сочинений и переиздания книги «Декабрь-91. Моя позиция». Увы, выхода в свет этих книг автор не дождался. Но у меня нет ни малейшего сомнения в том, что он был бы очень рад и изданию основных томов Собрания сочинений, и переизданию уникальной и значимой книги «Декабрь-91».
Подтверждением этому являются слова самого Михаила Сергеевича о Собрании сочинений, которые он произнес в декабре 2009 года в небольшом интервью, которое мы брали в издательстве в связи с 15-летием издательства «Весь мир». Я попрошу включить небольшой сюжет, который снимала Марина Юрьевна Булыгина. Поэтому извините, если там не очень профессионально все было сделано. Но мы надеемся: вы услышите.
«М.С. Горбачев. Все то, что мы издали до сих пор и издаем, Собрание сочинений, мне нравится. Это серьезная работа, взаимная работа, ответственная. Друг другу помогаем, ставим вопросы, задаем эти вопросы и вместе пытаемся найти их решения.
Поэтому я думаю, что это будет добротное издание. То, что я знаю... Уже сколько томов?
О.А. Зимарин. Тринадцать томов уже есть.
М.С. Горбачев. Цифра такая… но тем не менее. Интересная цифра – 13 томов. Я думаю, что людям будет это интересно читать. Потому что очень много материалов, которые нигде не фигурировали. Сейчас очень много мифов, очень много всякой напраслины, всяких ненужных разговоров, которые часто направлены на то, что преследуются какие-то свои политические цели.
Я благодарен вам прежде всего за то, что вы согласились это сделать. Во-вторых, я благодарен за то, что мне не надо отвечать на всякие вопросы, причем часто дурацкие. Очень много людей, совершенно не знающих эту нашу новейшую историю, а уж тем более детали. В этих томах ведь о деталях идет речь.
Такое я иногда слышу! Сначала я переживал, реагировал, сейчас я очень часто даже не читаю. Потому что в этом нет необходимости. Собрание сочинений будет давать ответы на все это. Я думаю, там увидят благодарю этому Собранию сочинений лицо многих и позиции многих. И как эти позиции формировались, как они менялись, трансформировались. Как мы, команда, которая взяла на себя ответственность, долго шли вместе, потом начали расходиться. А сейчас я иногда читаю книги некоторых членов своей команды и не узнаю. Ни их, ни время.
В общем, спасибо. Я думаю, будет интересно прежде всего для библиотек, наших университетов. Есть кому...»
О.А. Зимарин. Друзья, мне представляется важным, что, говоря о Собрании сочинений, Михаил Сергеевич акцентировал внимание на дружной совместной работе. Действительно, к тому моменту, когда встал вопрос об издании Собрания сочинений, на протяжении целого ряда лет, многих лет над подготовкой этих томов вела работу, очень дружную работу, очень высококвалифицированную работу команда под руководством нашего замечательного историка Владлена Терентьевича Логинова, который сегодня не смог приехать из-за плохого самочувствия.
Мы же, как издательство, присоединились к работе над Собранием сочинений осенью 2007 года, то есть пятнадцать лет назад. Напомню, что первые два тома вышли в свет в конце августа – первых числах сентября 2008 года, в канун Московской Международной книжной ярмарки. Тогда презентации не было. И это было сделано по настоянию самого Михаила Сергеевича, который хотел, чтобы она состоялась чуть позднее, когда будет больше томов. Так мы и сделали. И когда было готово пять томов, 16 октября 2008 года мы представляли вместе с ним Собрание сочинений на Франкфуртской книжной ярмарке. А 28 ноября того же года презентация при огромном стечении народа состоялась на Международной ярмарке интеллектуальной литературы Non/fiction в Москве.
Идет лента фотографий - это два этих мероприятий осенью 2008 года.
Еще одна вещь. Я хочу показать этот буклет, который был подготовлен на русском и английском языках к выходу в свет Собрания сочинений. Я зачту из него несколько предложений. Это даст ответы на целый ряд вопросов, которые сам Михаил Сергеевич характеризовал известным образом, как только что вы слышали. Мне тоже задают часто такие вопросы.
Здесь сказано: «Горбачев-Фонд и издательство «Весь мир» приступили к изданию многотомного Собрания сочинений Михаила Сергеевича Горбачева. В 2008-2009 годах выйдут в свет 22 тома, включающие книги, статьи, выступления, интервью, записи бесед и другие тексты, относящиеся к периоду 1961-1991 годов. Работы Горбачева, созданные после ухода с поста Президента СССР, будут выходить в свет начиная с 2010 года». Вот как представлялось себе все это в 2008 году. Как видите, мы ошиблись на 9 томов и на 13 лет.
Многое менялось за эти годы. Могло произойти и так, что Собрание сочинений осталось бы незавершенным проектом, как когда-то прервалось издание «Горбачев. Избранные речи и статьи», осуществлявшееся Институтом марксизма-ленинизма при ЦК КПСС и издательством Политиздат в 87-м – 90-х годах, когда успели выпустить 7 томов.
В этой связи не могу не вспомнить, как однажды, беседуя один на один с Михаилом Сергеевичем, я сетовал на какие-то аспекты работы. Он, выслушав эти мои суждения, сказал примерно следующее: «Эх, Олег, вот раньше как было? Вынесли бы вопрос об издании на Политбюро – и все, никаких бы проблем у тебя не было». – «Кто бы говорил, Михаил Сергеевич», - только и смог я ему ответить.
Так или иначе, 30 томов перед вами. Надеюсь, присутствующие в зале, те, кто имеет отношение к книжному делу, - а у нас здесь много журналистов, пишущих книги, люди, которые сами пишут и много этим занимаются, - подтвердят, что в нашей стране за эти тридцать лет не было проекта подобного масштаба, такого уровня –многотомных Собраний сочинений. То есть этот проект действительно уникальный.
Конечно, в этом огромная заслуга прежде всего самого Михаила Сергеевича, всего Горбачев-Фонда и, конечно, Ирины Михайловны Вирганской, многолетнего исполнительного директора Фонда Ольги Михайловны Здравомысловой, которая (вы видите ее здесь на фотографиях) вместе с Владленом Терентьевичем Логиновым, которого очень хорошо видно на этих фотографиях, и Михаилом Сергеевичем представляет на ярмарке Non/fiction Собрание сочинений.
Мы благодарны буквально всем. И бригаде подготовителей, и сотрудникам Фонда за многолетнюю дружную работу, за помощь и товарищеское отношение к нашему издательству. Мы всегда это чувствовали. Мы себя чувствовали не какими-то людьми, которые буквы на бумаге печатают. Издатели – вообще не такие люди, а именно делающие совместное дело.
И я хочу подчеркнуть, что на протяжении всех этих пятнадцати лет с нашей стороны тоже работала сплоченная команда единомышленников. Представьте себе издательство. Тридцать томов, пятнадцать лет. Все тридцать томов сверстал один человек – Екатерина Поташевская. Все тридцать томов, все фотографии, равно как и все другие книги Михаила Сергеевича и Фонда, которые мы делали, как художник оформил Евгений Ильин – один и тот же человек. Все тома сделаны на одинаковом уровне качества. И это заслуга моего зама по производству – Натальи Кузнецовой. К сожалению, ни одного из этих людей здесь нет. Но есть, может быть, самый главный человек – Михаил Михайлович Беляев (он будет говорить после меня), который отредактировал следом и вместе с этой командой все тридцать томов. Это тысячи, тысячи, десятки тысяч страниц.
Конечно, только эта преемственность и совместная работа позволили обеспечить тот уровень всего комментирования и подхода к текстам. За эти тома не стыдно.
Владлен Терентьевич Логинов работал когда-то в секторе произведений Ленина ИМЛ при ЦК КПСС, где посчастливилось когда-то работать и мне. Поэтому мы понимали прекрасно друг друга и понимали, что, собственно, и на каком уровне мы должны делать.
Что касается меня как издателя, то я честно хочу признаться, что испытываю сегодня чувство честно выполненного долга. Если бы за эти 32 года, что я занимаюсь издательским делом, я бы ничего другого не издал, кроме Собрания сочинений Горбачева, я бы считал, что не зря стал издателем.
Завершая, я все-таки скажу несколько слов и о второй книге – «Декабрь 91. Моя позиция», чтобы уже больше не брать слова. Я до сих пор не знаю, кому точно в Горбачев-Фонде пришла в голову идея переиздать эту книгу. Потому что я о ней забыл напрочь. То есть я ее толком и не знал даже, равно как ее не заметил практически никто летом в 92-м году, когда она появилась. Тогда люди занимались вопросами выживания, а не вопросами размышления о происходящем. Блестящая мысль – переиздать эту книгу. Спасибо всем, кто это придумал. Я не знаю, Карен Карович, Павел Русланович – кто это сделал. Может быть, это был мозговой штурм.
Книга ведь была написала через два-три месяца после ухода с поста президента. И она удивительным образом содержит не только эти документы. Но они препарированы самим им и прокомментированы так, как больше нигде и никогда, причем по свежим следам. И там есть, конечно, вещи, которые нигде не публиковались. Например, интервью Щекочихина 28 ноября для меня открыло многое. Я его не знал. Оно повлияло на мою позицию в свое время.
И, конечно, никогда не публиковалось, только в этой книжке и в 30-м томе сейчас – это интервью журналисту украинского телевидения Зиновию Кулику 7 декабря 91-го года в канун беловежских сидений. Никто не знал, и Горбачев не знал, и Кулик не знал. То, что он тогда говорил, - это сейчас как пророчество, к сожалению, драматическое, трагическое пророчество звучит.
И, конечно, достоинством книги является и раздел «Свидетельства современников». Это тоже совершенно иной взгляд на тему. Но при этом мы очень бережно и тщательно сохранили и первое издание. Какие-то мелочи мы исправляли, конечно, но старались сохранить то, что Михаил Сергеевич сам видел. Это было не так просто. Я имею в виду даже композицию текста, акценты, которые там есть.
С этой непростой задачей, конечно, тем более в очень короткие сроки нам было бы очень трудно справиться, если бы не помощь академика Ильи Ханукаевича Урилова – он здесь присутствует, и Ивана Викторовича Полякова, и межгосударственной корпорации «Развитие», которые помогли сделать из этой брошюры на самом деле полноценную книгу. Она не раздута, она просто получилось такой.
В конце своего выступления позвольте мне пожелать и Горбачев-Фонду, и всем нам вместе успешной, вдумчивой и упорной работы по сохранению, упорядочению документального наследия Михаила Сергеевича Горбачева. Желаю нам максимального содействия научному изучению эпохи перестройки во всех ее измерениях в интересах будущего нашей страны и всего мира.
Спасибо вам большое.
П.Р. Палажченко. Спасибо, Олег Александрович. Спасибо за рассказ о том, как шла работа над Собранием сочинений. Это действительно эпическая история. Это эпос. И действительно все тома этого эпоса отредактировал Михаил Михайлович Беляев. Михаил Михайлович также отредактировал, на мой взгляд, замечательную книгу Михаила Сергеевича «После Кремля». Отредактировал книгу «Что поставлено на карту. Будущее глобального мира». И стал, таким образом, человеком, который превратился в друга нашего Фонда. Хотя, когда мы вместе работали над книгой «После Кремля», Михаил Михайлович заходил к нам на четвертый этаж в кабинет пресс-службы, где мы довольно тесно живем, и мы его побаивались немножко, потому что каждый раз ставились вопросы. Вопросы были серьезные. Многие из них надо было решать с Михаилом Сергеевичем. И эта книга «Декабрь 91. Моя позиция» - все это вынес на своих плечах Михаил Михайлович.
М.М. Беляев. Действительно по долгу службы мне пришлось прочитать все тридцать томов. Читалось с интересом, а временами с волнением сердца. Потому что по нашему поколению перестройка прошлась то веянием свежего ветра, то неумолимым гигантским катком. Поэтому пришлось еще раз пережить все, что мы когда-то пережили в жизни.
Поскольку присутствующие вряд ли прочитали все тридцать томов, я немножко расскажу о своеобразии этого издания. В отличие от того, что делал Политиздат в традиции публикаций выступлений Генеральных секретарей, наш 30-томник был задуман и реализован по-другому. И это позволило, образно говоря, ему для нас приоткрыть кухню мировой политики. И это позволило самому Собранию стать уникальным собранием исторических материалов трагичного и переломного периода нашей страны.
Дело в том, что в отличие от того, что делали в прежних Собраниях сочинений, было решено в каждый соответствующий том поместить огромный массив неопубликованных и никому из широкой публики не известных стенографических материалов.
Поскольку главным ристалищем перестройки была внешняя политика, среди этих новых материалов были прежде всего переговоры и беседы Горбачева с зарубежными лидерами – президентами, премьер-министрами, бизнесменами, послами и здесь, в Кремле, и у них, в странах, куда ездил Горбачев. И от тома к тому, когда начались переговоры стратегического характера о разоружении, объем этих материал возрастал кратно. И это было, что называется, из первых рук. Поэтому подобных прецедентов в нашей издательской деятельности не было.
Последние десять томов посвящены в основном внутренней ситуации. Постепенно накал напряженности перемещался из сферы внешней политики во внутреннюю политику. И последние десять томов все в большей и большей степени стали наполняться огромными материалами заседаний Госсовета, крупных симпозиумов, посвященных экономическим проблемам страны, проблемам сохранения союзного государства. И все это, повторяю, из первых рук, от главного участника всех этих событий.
Надо еще сказать, что для того, чтобы эти материалы прозвучали в полный голос, каждый том примерно на четверть состоял из комментариев и приложений. Комментарии содержали и справки о происходящих событиях, и воспоминания других участников этих событий, оценки позднейших экспертов и т.д.
В приложениях публиковались важнейшие решения, принятые в том или ином содержании. Кроме того, если огромный материл, предположим, заседания Госсовета, состоял из того, что в основном говорил Горбачев, - это помещалось в основном тексте. А те материалы, где больше говорили другие участники, но, тем не менее, это было важно для понимания, - это переносилось или в комментарии, или в приложения.
Поэтому в результате у читателя мог сформироваться такой очень обширный и глубокий контекст материалов основного текста. И зачастую эти дополнительные материалы могли быть интереснее, чем сам материал. В этом отношении хороший пример – переговоры Горбачева и поездка Горбачева в Японию. Кто хочет ясно представлять исторический контекст возникновения, предположим, проблемы Курильских островов, хочет знать логику нашей позиции и логику японской стороны, очень хорошо прочитать там сотню-полторы страниц 27-го тома. Все очень внятно прозвучало. И я думаю, что, если бы сейчас наш руководитель оказался в Японии, они бы обсуждали заключение мирного договора, ничего нового с японской стороны не прозвучало бы. Их позиция наверняка осталась неизменной, логика прежней.
И надо отдать должное Горбачеву: он сумел преодолеть невероятный напор с японской стороны - напор и аргументацией, и лестью, но не поддаться.
Теперь самое время рассказать о том, кто насыщал эти тома подобным материалом. О группе Владлена Терентьевича Логинова в Горбачев-Фонде. Логинов, Надежда Федоровна Королева, Людмила Николаевна Пучкова собирали все сказанное и написанное Горбачевым. Но самое главное, что от тома к тому увеличивался материал. Если подходить к делу серьезно, материал, который надо было находить в архивах. Не только в архиве Горбачев-Фонда, но и в других – в Центральном государственном архиве новейшей истории и других.
Мало того, что найти, - много было и других сложностей. Например, был значительный период, когда в Центральном архиве новейшей истории не разрешали делать ксерокопии и выносить их. Поэтому Владлен Терентьевич начитывал текст на диктофон, приносил в Фонд, и уже Надежда Федоровна распечатывала с диктофона эти тексты.
Я хочу сказать насчет ошибки в сроках. У этой ошибки есть и хорошая сторона. Потому что я уверен, что, если мы и Горбачев-Фонд старались бы сделать все это побыстрее, возможно, многие очень важные материалы оказались бы неиспользованными, их просто бы не смогли поместить.
Что касается, собственно, редакторской работы, то для меня она не была тяжелой. Надо было просто устранить некоторые мелкие недоразумения, опечатки, сбои. И, кроме того, проследить за тем, чтобы сохранялся от тома к тому грамматический и технический стандарт и единообразие.
За пятнадцать лет многое изменилось, в том числе и правила написания, скажем, с прописной или строчной буквы. А там это довольно существенный момент. Мы сохранили советское написание как дух того времени.
Издание, конечно, уникальное, откровенное. И в этом отношении смелое со стороны Горбачева. Потому что, конечно, он понимал, что некоторые материалы, да и общее впечатление могут говорить не в его пользу. Но всякий, кто будет изучать период перестройки, мимо нашего 30-томника пройти не сможет. И чем дальше, я думаю, он будет нужнее. Хотя можно было бы сказать, что до сих пор он остается недооцененным. Например, некоторое время назад как сенсацию преподнесли, что в Англии откопали тот момент, что Англия не хотела объединения Германии. Но если бы они читали это Собрание, для них это было вовсе не сенсацией.
Я благодарен за работу с Горбачев-Фондом. Наши беседы и обсуждения в группе Логинова остаются светлым полем в моей памяти.
Спасибо.
П.Р. Палажченко. Спасибо, Михаил Михайлович, за Ваше выступление и, конечно, за Вашу работу.
Со стороны Горбачев-Фонда эту работу вел Владлен Терентьевич Логинов, который упоминался здесь и которому мы очень благодарны. И Надежда Федоровна Королева, которой мы тоже очень благодарны за ее многолетнюю работу.
Н.Ф. Королева. Олег Александрович и Михаил Михайлович все рассказали о том, как шла работа над проектом, какие материалы включались. Я не буду ничего повторять из этого. Я расскажу только о нескольких эпизодах в связи с этим.
Олег Александрович упоминал 7-томник, который издавал Политиздат. Когда в Горбачев-Фонде появилась идея о Собрании сочинений Горбачева, мнения наших старших товарищей разделились. Я знаю, по крайней мере, три варианта, которые предлагались на тот момент в конце 90-х годов. Первый из них – это вариант Шахназарова. Георгий Хосроевич считал, что нам не надо вообще утруждать себя, надо просто продолжить тот самый 7-томник. Восьмой том - с июля 89-го года и пошли дальше - по декабрь 91-го. Владлен Терентьевич считал, что надо повторить то, что было опубликовано в тех семи томах. Но к концу 90-х годов выявилось много материала, и прежде всего в архиве Горбачев-Фонда, который в тот 7-томник не вошел, но был бы интересен читателю.
И в качестве примера я могу привести такой факт. Наш тогдашний архивист Сергей Львович Кузнецов подготовил большую папку, подборку бесед Михаила Сергеевича с зарубежными государственными и политическими деятелями. С ней можно было работать. Он из бумажных носителей перенес ее в электронный вид. Это, безусловно, было интересно. Это то, о чем Михаил Михайлович говорил, - не публиковалось ранее и представляло интерес. Выявились еще какие-то другие выступления Михаила Сергеевича, интересные эпизоды, связанные с его поездками, зарубежными визитами. И Владлен Терентьевич считал, что это все надо вводить в оборот, при этом повторив то, что уже было наработано предыдущими товарищами.
Поскольку уже упоминалось, что Владлен Терентьевич имел отношение к Собранию сочинений Ленина, он считал, что мы тоже должны делать наш проект ближе к академическим изданиям. То есть обязательно включить в Собрание сочинений комментарии, раздел даты жизни, обязательно именной указатель. Логинова в какой-то мере поддерживал Черняев. Правда, он вначале предлагал: то, что было в 7-томнике, дать в сокращении, в виде цитат. Но Анатолий Сергеевич предложил для публикации свои записи в Политбюро. Параллельно с Собранием сочинений он начинал свой проект, который назывался «Как делалась политика перестройки». Потом на основании этого проекта получилась книга, которая выдержала два издания, - «В Политбюро ЦК КПСС... По записям Черняева, Медведева и Шахназарова».
А Михаил Сергеевич колебался. Я позволю себе зачитать небольшую цитату из «Новостей», которые публиковались в связи с презентацией во Франкфурте, о которой рассказал Олег Александрович. «Михаил Сергеевич, отвечая на вопрос Юргена Бооса - Директора книжной ярмарки – о собственных авторских планах, сказал, что решение об издании этого многотомного Собрания далось ему нелегко. И он долго сомневался в необходимости такой работы. Одним из последних аргументов, повлиявших на его окончательный выбор в пользу публикации, стало замечание о том, что книги живут дольше своих авторов».
И еще небольшая цитата из той же самой презентации. Юрген Боос отметил, что «именно коллеги из Горбачев-Фонда убедили его включить в Собрание сочинений материалы, относящиеся к периоду до 85-года, то есть до того, как он стал генсеком». Михаил Сергеевич сказал: «Людям интересна эволюция взглядов человека, который, будучи продуктом коммунистической системы, смог выйти на новую систему ценностей».
Главная заслуга Владлена Терентьевича Логинова, мне представляется, - именно то обстоятельство, что он сумел уговорить Михаила Сергеевича. И эта фраза насчет того, что книги живут дольше своих авторов, - это именно тот последний аргумент, который Владлен Терентьевич предложил Михаилу Сергеевичу.
Я не буду говорить о том, как шла работа над Собранием сочинений. Только замечу один момент. Было заявлено сначала 22 тома, как сказал Олег Александрович. С чем мы столкнулись, работая над изданием? Человеческая память лукава. Многое забывается, многое после какого-то времени переосмысливается заново, появляются какие-то новые знания, и человек переосмысливает, что-то просто забывается. Человек может поменять свою точку зрения. И мы столкнулись с тем, что даже историки, безусловно, знающие, компетентные люди, какие-то эпизоды забывают, у них остается впечатление немножко не о том, как оно было.
Поэтому мы пришли к тому знанию, о котором говорил Михаил Михайлович Беляев, и стали наращивать справочный материал. Мы в 22 тома не уместились, а получилось в итоге 30 томов.
Михаил Михайлович упомянул Людмилу Николаевну Пучкову, которая работала с нами. Я добавлю несколько слов о ней. Она работала с нами десять лет, с самого начала проекта по декабрь 2010 года. На момент ее ухода из Фонда уже было издано 17 томов, еще в трех томах она принимала участие. Был подготовлен рабочий материал, который требовал небольшой доработки.
Людмила Николаевна была очень крепкий, если так можно сказать, историк-международник. Она умела работать в библиотеках. Когда мы начинали проект, таких возможностей в поиске материалов, который сейчас дает Интернет, не было. И она работала вручную. Она умела работать с библиотечными каталогами, картотеками. И умела, выстраивая по цепочке от книги к книге, от журнала к журналу, найти требуемые материалы. И находила очень интересные материалы.
Еще я хотела бы упомянуть наших архивистов, которые помогали после ухода Людмилы Николаевны конкретно мне в обработке и поиске материалов. Я имею в виду Алексея Литвина, Елену Голосовскую, Дмитрия Белоновского. Они тоже внесли свой достаточно весомый вклад.
Конечно, мои симпатии Михаилу Михайловичу Беляеву. Он человек, безусловно, знающий, скрупулезно относящийся к предлагаемым текстам. И хочу отметить, что многие его замечания, предложения только украсили наши тексты.
Спасибо.
П.Р. Палажченко. Спасибо большое, Надежда Федоровна. Часть презентации, посвященной 30-томнику Собрания сочинений Михаила Сергеевича Горбачева, подходит к концу. Я хотел бы от имени всего нашего Фонда выразить огромную благодарность всем, кто работал над этим изданием. Всем, кто работал над этим изданием концептуально и технически. Всем, кто сделал это издание достойным памяти Михаила Сергеевича Горбачева. Всем тем, кто подготовил этот совершенно бесценный материал для историков. Здесь у нас представлена историческая наука Ильей Ханукаевичем Уриловым – академиком Российской академии наук, исследователем истории российской социал-демократии и истории американских президентов. По-моему, Вы, Илья Ханукаевич, посетили все американские президентские Центры в Соединенных Штатах. Будем надеяться, что со временем будет и президентский Центр имени Михаила Сергеевича Горбачева, где и это издание займет свое место. Главное, я надеюсь, что эти книги, эти 30 томов займут свое место в библиотеках наших вузов, научных библиотеках, фундаментальных библиотеках. Потому что этот материал бесценный.
Теперь я хотел бы перейти к презентации книги Михаила Сергеевича «Декабрь-91. Моя позиция». Идея переиздать эту книгу, многими не прочитанную в свое время, прочитанную, но, может быть, забытую, возникла в ходе наших обсуждений в Фонде. Мы нашли саму эту книгу, изданную агентством печати «Новости» в 92-м году. И прочитав ее, все пришли к выводу, что она, конечно, достойна переиздания, что переиздание этой книги просто необходимо.
Затем возникла мысль сопроводить текст этой книги, все приложения, которые в ней имеются, в том числе проект Союзного Договора, уже второго Союзного Договора, над которым работал Михаил Сергеевич со своими соратниками и с тогдашним Госсоветом. Проект Договора, который создал бы конфедеративное государство. Михаил Сергеевич настаивал на том, что это должно было быть единое государство на конфедеративной основе.
Все эти документы мы решили сопроводить предисловием и послесловиями, как мы их назвали, - свидетельствами современников эпохи. Опять-таки в Фонде обсуждали, кто бы мог стать такими соавторами этой книги.
Главным соавтором этой книги является все-таки Анатолий Сергеевич Черняев, которого нельзя здесь не упомянуть. Анатолий Сергеевич Черняев работал над этой книгой вместе с Михаилом Сергеевичем и в какой-то степени со мной, поскольку многие записи бесед, которые здесь цитируются, делал я, работая в аппарате президента СССР в последние месяцы существования Советского Союза, в начале 92-го года, когда Фонд еще только создавался.
Анатолий Сергеевич никогда не был речеписцем в таком понимании, как обычно это считается, - человек, который пишет речи, вкладывает свои мысли в эти речи, пишет статьи, вкладывает свои мысли в эти статьи, а потом несет это на утверждение руководству. Эта манера была ему чужда.
Вся эта книга создана на основе записей бесед, реальных выступлений и высказываний Михаила Сергеевича Горбачева и его надиктовок стенографисткам, в частности Ирине Вагиной, которая здесь присутствует.
Вот так делалась эта книга. Это реальный Горбачев. Это живой Горбачев, а не продукт чьих-то записок. Тем не менее, конечно, роль Черняева в работе над этой книгой была очень велика. Это я хотел бы сказать, обязательно отметить, вспомнить этого замечательного человека, которого знали многие из присутствующих здесь.
Мы, конечно, обсуждали в Фонде – кого бы пригласить для того, чтобы дополнить эту книгу предисловием и свидетельствами современников эпохи, как мы это назвали. И, в конце концов, остановились на нескольких людях, каждый из которых, как мы считали, может что-то важное привнести, сказать, оценить.
Предисловие к этой книге написал Юрий Михайлович Батурин, который в последние годы, когда Михаил Сергеевич руководил нашей страной, работал в небольшом аппарате Георгия Хосроевича Шахназарова – человека, которого тоже обязаны здесь вспомнить. Георгий Хосроевич занимался, в том числе, проектом Союзного Договора – и первого, и второго. Кроме того, согласились написать свои свидетельства, свои комментарии еще шесть человек, замечательных – каждый по-своему. Сегодня практически все они будут иметь возможность высказаться.
Но первым я хотел бы предоставить слово Георгию Владимировичу Пряхину – человеку, который с Михаилом Сергеевичем связан много лет. Человеку, который много писал о Горбачеве. И человеку, который с энтузиазмом, надо сказать, поддержал этот наш проект.
Г.В. Пряхин. Спасибо за предоставленное слово. Я хотел бы вначале как издатель поклониться издателю. Очень профессионально сделаны эти книги, даже внешне. Мы все здесь – пишущие люди – обратили внимание на выступление редактора. Редактор сам себя редактировал просто по ходу выступления. Он сказал вначале: редакторская деятельность, потом сказал: редакторская работа. Мне страшно понравилось. И все-таки, я думаю, Михаил Михайлович, что это деятельность. И даже сказал бы, что не только редакторская, но и политическая, и человеческая.
В целом издательство, которому я по-хорошему завидую сейчас, поступило очень мужественно. Понятно, что, когда вы начинали этот проект, взяли этот заказ на свои плечи, это была одна атмосфера, но заканчиваете вы его в другое время. Сейчас очень важен здравый смысл, которым отличался всегда Горбачев, несмотря на его идеализм.
Вам большое спасибо. В вашем издательстве работают очень профессиональные люди. Фонд и вы нашли друг друга. Я думаю, что люди из Фонда демонстрируют сегодня верность. Верность, я думаю, не только Горбачеву как личности, но и верность Советскому Союзу. Элемент этой верности, проявление этой верности – это книга, которую я держу в руках. Я первый раз ее вижу. Она тоже выходит очень своевременно.
И в Собрании сочинений, и в книге «Декабрь 91» очень импонирует то, что очень большое внимание уделено именно тому сектору политики, на котором сейчас больше всего критикуют Горбачева. На него сваливают все неудачи внешнеполитической деятельности. Его обвиняют в том, что он якобы не слушал военных, что он сам делал уступки американской администрации, не советуясь ни с начальником Генерального штаба, ни с министром обороны и т.д. То, что приведено в документах, - это очень серьезная позиция, опровергающая подобные заявления.
Что касается моих слов, я действительно много говорил, писал, в том числе выступал (спасибо за предоставленное слово) на поминках (сороковинах) Михаила Сергеевича, о нем, о его эпохе. Я хочу сказать, что сейчас в нашем издательстве запущена книга, которая в какой-то степени продолжает тематику Собрания сочинений и книги «Декабрь-91». Эта книга Александра Пумпянского. Вы все наверняка знаете этого известного журналиста, гранда журналистики, совершенно не ангажированного никем и ничем. Она называется «Звездный мир Горбачева». Уже сама по себе замечательная метафора. И она посвящена преимущественно поездкам Горбачева, его работе с Рейганом, как два великих человека встретились. Два человека, благодаря которым пока в мире еще существует мир. Во многом благодаря инерции сделанного этими двумя людьми, инерция доверия их друг к другу. Книга тоже написана на основе договоров, переговоров. Наблюдения замечательные, великолепные.
Только что закончилась очередная выставка, Non\ fiction. Выставка на Лесной улице. Скромная, она была в этом году, в депо, порте. Но характерно, что первая книга была куплена со стенда нашего издательства – это книга «Раиса». И через несколько дней, на закрытии выставке – тоже «Раиса». Особо ничего не покупали. Только эту книгу покупали. То есть интерес есть, он усиливается, проявляется.
Мы встречаемся перед Новым годом. И я хочу раскрыть какие-то закулисные детали, в том числе об обстановке при Горбачеве в том же ЦК партии. Здесь присутствуют несколько моих товарищей. Я очень рад, что среди журналистов здесь есть люди, в два-три-четыре раза моложе, чем мы с Кареном Каровичем. Замечательно. Приветствуем их.
Здесь говорили о Черняеве, Шахназарове. Я думаю, что миротворческая позиция, деятельность Горбачева и ЦК того времени во многом была связана с тем, что этот ЦК понюхал пороху Великой Отечественной войны. Эти люди – Черняев и Шахназаров – знали и цену войне, и знали цену миру. И они влияли на Горбачева в этом отношении.
Еще хочу рассказать, пользуясь присутствием Виктора Мироненко и его замечательной супруги. Горбачева упрекают в том, что он больше занимался внешней политикой и больше любил ездить за рубеж. На самом деле, я думаю, больше удовольствия и забот, конечно, ему доставляли поездки по стране. Причем он никогда не избегал тяжелых поездок. Начиная с Башкирии, начиная с Армении, где я ближе всего с ним виделся и видел его переживания. Он посещал практически все места катастроф. И поэтому еще стал ассоциироваться как человек-катастрофа.
Что касается этой книги, комментария, который мне было доверено тоже сделать. Хочу еще раз сказать вам. Как раз в дни Беловежской пущи я оказался в Италии, в Риме. Перед этим вышла наша с Раисой Максимовной книга «Я надеюсь», я получил гонорар. Когда-то, еще в юности (я родом из города Буденовска со всеми вытекающими последствиями – там мой интернат), когда я ухаживал за своей женой, надо было как-то привлечь ее внимание к себе, пообещал отвезти ее в Рим.
Взяли мы с собой двух своих девочек. Встретила нас переводчица. Мои девочки были еще маленькие. Одной из них сейчас, к сожалению, уже нет в живых – она ушла в один год с Михаилом Сергеевичем. Хозяин гостиницы оказался с хорошим знанием русского языка, потому что он учился в Ленинграде. Нас хорошо встретили, разместили... Все были очень довольны, все было замечательно.
В это время случилась как раз Беловежская пуща. Переводчица была вхожа на телевидение. В телевидении узнали, что здесь какой-то сотрудник Горбачева. Нагрянули огромные передвижные телевизионные машины, окружили эту гостиницу, установили камеры. Я дал согласие на интервью.
Тут я могу похвастаться. Сейчас много авторов, людей приписывают себе это выражение – не хватало роты почетного караула. Так вот насчет роты почетного караула сказал впервые я в Италии: не хватало только роты почетного караула, чтобы арестовать Беловежскую пущу.
Хорошо, что и Собрание сочинений, и эта книга выходят именно сейчас, в этот год – год кончины Михаила Сергеевича. Мы бы ему сказали, сколько людей пришли в Колонный зал, вокруг Колонного зала, сколько людей не пропускали.
Когда-то Раиса сказала: неужели в этой стране надо умереть, чтобы тебя поняли. И сама так ушла, и Горбачев так ушел.
Спасибо за приглашение, спасибо за память. Спасибо!
П.Р. Палажченко.Георгий Владимирович, спасибо большое. Я хотел бы теперь предоставить слово автору Предисловия к книге «Декабрь-91. Моя позиция» Юрию Михайловичу Батурину. Давайте я все-таки перечислю некоторые из его титулов: член-корреспондент Академии Наук, летчик-космонавт Российской Федерации, Герой Российской Федерации. Человек большого круга интересов – я не знаю, кто мог бы с Вами посоперничать. И хочу сказать, что это проявилось и в Предисловии, которое Вы написали.
Ю.М. Батурин. Спасибо, Павел Русланович. Прежде всего я хотел бы поблагодарить Горбачев-Фонд за то, что именно мне предложили написать Предисловие к переизданию книги Президента СССР Михаила Сергеевича Горбачева. Это, конечно, для меня высокая честь. Но я ни секунды не отказывался от этого предложения. Потому что чувствовал некий долг и перед Михаилом Сергеевичем, и перед Георгием Хосроевичем Шахназаровым.
Георгий Хосроевич как-то подарил мне книгу с пожеланием написать продолжение. Вот с тех пор я и пишу продолжение. Для этого надо читать, читать медленно и очень внимательно, ничего не пропуская. Михаил Сергеевич тоже подарил мне первое, основное издание этой книги и тоже сделал такую надпись о том, чтобы я думал, осмысливал все это.
Почему и Михаил Сергеевич, и Георгий Хосроевич написали эти слова мне, тогда молодому человеку? Может быть, что-то они чувствовали, что я не буду отказываться от этой миссии писать о том, что было. Может быть, просто рассчитывали на мою молодость, на то, что я достаточно долго протяну.
Тем не менее, я продолжаю писать книги про распад Советского Союза с большим сожалением. Но пишу их очень внимательно, изучая каждый документ буквально по строкам. И я, конечно, тут же взял эту книгу, снял с полки, прочитал дарственную надпись, которую сделал Михаил Сергеевич, и стал читать книгу. Она небольшая, но все равно мне потребовалось несколько часов, чтобы ее прочитать медленно.
Я сразу понял, какой это бесценный на самом деле документ. Написан он был буквально по следам декабрьских событий. И фактически это есть даже больше эмоциональный отклик на эти события. Хотя Михаил Сергеевич все время старается вести какой-то рациональный анализ. Он все время уходит в сторону.
И мне кажется, большое дело сделал Черняев, когда помогал готовить эту книгу, что он не отбрасывал эти уходы влево, вправо, назад. Он их не отбрасывал. В то время могло показаться, что это детали, что это мелочи, что это то, что мешает сейчас прямому и точному разговору строго про то, что было. И он это оставил. Спасибо ему за это. Спасибо, что Михаил Сергеевич, тоже вспоминая про декабрь, вспоминал и многое другое.
Потому что в этих деталях есть и характер Михаила Сергеевича, его душа. Когда начинаешь все эти слова читать медленно и над ними думать, то очень многое понимаешь.
И мне кажется, что эта книга с участием ряда авторов, которые тоже как-то комментируют книгу и события, - это такая, может быть, первая серьезная попытка после ухода Михаила Сергеевича из жизни осмыслить, что это был за человек, что ему удалось сделать и почему, что ему не удалось сделать и почему. Это маленькая книжка, но она сейчас стала уже в два раза толще из-за этих первых попыток осмысления.
Но есть и другие книги Михаила Сергеевича, которые тоже требуют осмысления не менее серьезного. Но все равно эта книга «Декабрь-91. Моя позиция» будет всегда особым документом в историографии перестройки, в историографии Президента СССР, потому что это искреннее, откровенное, честное выражение своих мыслей и чувств. Не обдуманное потом, не приглаженное и не придуманное какой-то дополнительной реальностью. То, что было, то и вылилось на страницы. Этим эта книга – очень ценный документ.
Я благодарю Горбачев-Фонд за эту попытку начать осмысления Горбачева.
Спасибо.
П.Р. Палажченко. Спасибо, Юрий Михайлович. Здесь упоминалась роль Михаила Сергеевича Горбачева в прекращении холодной войны и начале процесса ядерного разоружения. Я хотел бы сейчас предоставить слово генерал-майору Владимиру Зиновьевичу Дворкину – человеку, который с 1991 года возглавлял Институт Министерства обороны, через который проходили все переговоры по ядерному разоружению. Человеку, который и сегодня работает, продолжает исследования, изучение этой важнейшей сферы, работая в Институте мировой экономики и международных отношений.
В.З. Дворкин. Прежде всего я хочу сказать, что у меня нет оценок, определений, адекватных тому, что пришлось сделать тем, кто издавал 30-томник. Я считаю, что это эпохальнейшее действие, событие, которое, конечно, в изучении истории оставит неизгладимый след.
Прежде всего я хочу сказать о своей оценке не только книги. У меня есть свое представление и свой анализ всего того, что делал Михаил Сергеевич. Мне приходилось с ним беседовать на эти темы. Он не всегда разделял мои оценки, но и не ругал меня за это.
Я предельно кратко написал свои замечания, свои комментарии к этой книжке. Хотел бы повторить только то, что меня поразила в этой книге его честность. Он написал, что я не буду осовременивать свою позицию, корректировать ее, как это делают многие, которые пишут уже впоследствии, оценивая те или иные события и приукрашивая свою деятельность.
Это меня поразило прежде всего потому, что я за свою жизнь только один раз встречал такую позицию у величайшего деятеля – я их ставлю практически рядом – у Уинстона Черчилля, который в своем предисловии к шеститомнику написал (я об этом написал в этой книге): я не считаю возможным сейчас (он издавал свою книгу через несколько лет после шеститомника) корректировать как-то свою позицию, оправдываться. Поэтому я привожу там только те материалы, только те свои выступления, только те свои письма, которые были в это время.
Я считаю это предельно корректной позицией. Это то, что повторил, может быть, не читая предисловия Черчилля, Михаил Сергеевич. Повторяю, у меня есть свой анализ деятельности Михаила Сергеевича в любой сфере, прежде всего, конечно, в сфере военной. И я не могу никаким образом разделять мнения тех, кто говорит, что военные были против. Потому что мне пришлось беседовать (так условия сложились) с бывшим начальником Генерального штаба времен Михаила Сергеевича. И когда я спрашивал: как же так, как вы относились к тем решениям, которые он предлагал по структуре вооруженных сил... Он сказал: это были продуманные решения, а возражать мы не могли. Не потому что они действительно были обоснованы, но потому что в это время действовала еще четкая вертикаль власти. И если президент говорит, что так надо делать, мы это делали. Причем мы были убеждены, что все это и нужно было делать именно так.
Это то, что я могу сказать по оценке этого переиздания. Я считаю, что его нужно изучать и изучать, так же, как и те другие книги, которые выпущены сейчас, в том числе книга о Черняеве, другие книги.
Я с удовольствием успел посмотреть, сидя здесь, предисловие Юрия Михайловича Батурина. Я считаю, что Павел Русланович назвал не все его должности. Он же был секретарем Совета обороны – ни много ни мало, который потом был преобразован в Совет Безопасности и не стал от этого лучше и вдумчивее.
Спасибо большое за предоставленную возможность и написать, и здесь выступить.
П.Р. Палажченко. Спасибо большое, Владимир Зиновьевич. У нас есть два участника, которые не в Москве и которые, как я понимаю, готовы были бы сейчас выступить. Это тоже участники этого проекта, которые написали свои свидетельства современников эпохи для переиздания книги Михаила Сергеевича Горбачева.
Я хотел бы предоставить слово Андрею Серафимовичу Грачеву. Можно тоже долго перечислять его титулы. Он был последним пресс-секретарем Михаила Сергеевича Горбачева. До этого работал в Центральном Комитете КПСС, в аппарате Президента Советского Союза. Человек, который в своих книгах очень подробно описал то время. И на основе этих книг он написал послесловие к книге Михаила Сергеевича.
А.С. Грачев. Добрый день всем. Можно начать с извинения за то, что я не с вами. Сожаление, естественно, из-за того, что я не в Фонде в этот день, когда мы вспоминаем Михаила Сергеевича. Главное – время Михаила Сергеевича.
Здесь говорилось об этих книгах, об этих томах. И о 30-томном издании, и о последнем, который рассказывает о декабре 91-го года. Чисто эмоционально, это, конечно, возможность вернуться в то уникальное время со всех точек зрения. И с точки зрения тех фантастических, невероятных надежд, которые оно породило, и накала страстей и конфликтов, и, конечно, того финала, о котором идет речь, когда мы вспоминаем про декабрь 1991 года.
Мне придется напомнить название книги, которую я выпустил в прошлом году. Перевели ее на русский язык. И я был очень доволен, что мне удалось, правда, не самому из-за того, что, к сожалению, самолеты в Москву перестали летать, передать книгу, чтобы она попала в руки Михаила Сергеевича, и он отреагировал на нее. Мы с ним успели об этом поговорить.
Это время Горбачева. С одной стороны, возвращаемся в прошлое. И в то же время, и я уверен, перечитывая и вспоминая Горбачева, мы и сегодня, может быть, и завтра, мне кажется, все больше будем ловить себя на том, что мы не возвращаемся в прошлое, а оказываемся в будущем благодаря ему. В будущем, на которое я, многие из нас (я уверен) продолжаем надеяться. И для нашей страны, и для всего мира. И это вопреки тому, что творится за окнами в мире, в нашей стране, вокруг нее. Создается впечатление, что мы оказались в какой-то петле. Во времени, когда многие размышления, рассуждения и надежды на то, что история движется по восходящей, что возможен прогресс, и что новое политическое мышление Горбачева открывает и нашей стране, и миру, и им вместе дорогу в нынешний, сегодняшний мир... А сейчас кажется, что оно осталось в прошлом.
Я уверен, что это не так. Благодаря Горбачеву не может быть так. Благодаря тому, что наша страна пережила эпоху Горбачева, эпоху перестройки. Она уже не сможет вернуться назад, несмотря на впечатление, которое она может производить, на то, что хотят с ней сделать. Это уже необратимо. И это слово, и эта надежда, которую я неоднократно слышал от Михаила Сергеевича, который говорил в узком кругу своих советников, но и шире, и публично о том, что нам удалось сделать главное – вывести страну и мир за черту, когда невозможно возвращение в прошлое. И те, кто пытается это сделать сейчас, я надеюсь, скоро в этом убедятся.
Мне действительно выпала уникальная удача – быть последним пресс-секретарем Михаила Сергеевича – Президента СССР. Проводить брифинги в последние месяцы, участвовать в тех заседаниях Госсовета, где линия этой кардиограммы, надежд и разочарований на сохранение и воссоздание союзного государства постоянно колебалась. Юрий Михайлович Батурин, который тоже присутствовал на этих заседаниях, я уверен, тоже разделял все эти ощущения, которые были, не знаю, больше эмоциональными или больше политическими.
Но я помню, что на одном из моих последних брифингов журналист при уходе в отставку Михаила Сергеевича Горбачева спросил меня: можно ли сказать, что время Горбачева закончилось. Я с удовольствием повторю то, что сказал тогда, уже более тридцати лет назад. Потому что думаю, что нет оснований менять свой ответ. Я убежден, что, поскольку Горбачев связал свою деятельность не с должностью, а с процессом, процессом историческим, процессом человеческим, не столько с политическими событиями, сколько со своей верой, оптимистической верой и в природу человека, и в свою собственную страну, так вот это время только начинается. Можно только жалеть, что ритм, темп движения этого времени не совпадает с темпом нашей собственной жизни. Будем надеяться, что подтверждение этому увидят, чтобы передать следующему поколению, которое придет нам на смену. Но это будет время Горбачева. Это будет страна тоже Горбачева. И поколение Горбачева сделает эту страну такой и мир таким, которыми он хотел видеть, на которые он надеялся.
И, собственно, именно он провел ту черту истории ХХ века, о которой можно говорить, что она делится на до Горбачева и после Горбачева.
Будем стараться и надеяться на то, что.... Поскольку ускорение истории – это вещь, иногда к сожалению, но иногда и к счастью, от нас не зависящая. Так вот ускорение исторических событий, в том числе из-за той трагедии, которая сейчас воздействует на весь мир, может быть, позволит и нам убедиться в том, насколько прав был Горбачев в своих надеждах, в своих делах.
Спасибо.
П.Р. Палажченко. Спасибо, Андрей Серафимович. Хотел бы сейчас предоставить слово одному участнику, который присутствует здесь дистанционно, - это Руслан Семенович Гринберг, член-корреспондент Российской академии наук, человек, который много лет был связан с Михаилом Сергеевичем узами большой дружбы.
Р.С. Гринберг. Спасибо большое за приглашение. Для меня большая честь участвовать в этом событии. Я хотел бы сказать о том, что та книга, которую мы все прочли еще в 92-м году, удивительно актуальна сегодня.
Я хочу обозначить две вещи. Первое – это распад Советского Союза. Как-то принято считать, и многие сегодня даже об этом говорят – либералы российские и в России, и больше вне России считают, что распад СССР был закономерный, и на самом деле это обычная история, когда распадается Россия... Горбачев так не считал, и я так не считаю. Я думаю, что советский человек как историческая общность, в общем, состоялся со всеми своими отрицательными и положительными качествами. И должен был состояться СССР, но СССР демократический, СССР рыночный, за исключением стран Балтии. Он должен был сохраниться, но не сохранился.
Здесь много можно говорить о причинах. Я думаю, что самое главное - то противоречие, которое сегодня уже упоминалось, что Горбачев дал нам всем свободу, и сам стал жертвой этой свободы. Магическое мышление было не только у простого народа, но и у значительной части интеллигенции.
Я помню историю, когда в рамках разрешенной свободы, разрешенной смелости говорилось о том, что как много нам выпадет хорошего, если мы разойдемся, если каждая республика сама будет существовать. И как это было грустно слушать. Я еще раз хочу подчеркнуть, что это магическое мышление, обожествление свободного рынка, обожествление собственной нации, когда считалось, что мы живем хуже только потому, что все отдаем какому-то центру. Эти бросания из одной крайности в другую.
А Михаил Сергеевич очень точно написал в этой книге, что нам предстоит пережить очень ужасные времена, если мы не сможем сохранить единое государство на конфедеративной основе. Это государство могло быть сохранено, если бы не безответственность (еще раз хочу подчеркнуть), инфантильность руководства и России, и других республик.
Я хочу еще раз подчеркнуть одну мысль, которую тоже сегодня высказывали. Михаил Горбачев никогда не устареет, если мы верим в то, что человечество все-таки развивается, спотыкается, но развивается в правильную сторону. Оно очеловечивается. А это очень важное слово – очеловечивание. Мир очеловечивается.
И Михаил Сергеевич, я думаю, был абсолютно главным человеком в ХХ веке, который думал об очеловечивании человечества.
Любые новые попытки демократизации России, новые попытки реализовать новое мышление Горбачева в мире неизбежно потребуют изучения тех дел и тех предупреждений, и тех уроков Михаила Сергеевича Горбачева.
Я хочу еще раз подчеркнуть. Я как-то, разговаривая с ним, привел слова Бернарда Шоу. О чем он сказал, имея в виду, что есть научно-технический прогресс в мире, и он сильно опережает прогресс морально-этический? А он сказал следующую вещь. Мы уже научились летать как птицы. Мы научились уже плавать как рыбы. Нам осталось совсем немножко – научиться жить как люди.
Когда я это сказал Михаилу Сергеевичу, он был очень воодушевлен этими словами. Он сказал: это то, что мне нужно. И я подумал, что это абсолютно вневременная установка именно Михаила Сергеевича. Он хотел сделать общество с человеческим лицом, весь мир с человеческим лицом. Думаю, это самое лучшее. Он великий политик ХХ века.
И последнее. Я живу сейчас в Германии, где Горбачева особенно уважают по разным причинам. Я должен сказать, что уход Горбачева был как-то смазан в Германии, здесь. Многие немцы, мои друзья-профессора и политики были смущены тем, что всего лишь одна минута молчания была на заседании в бундестаге и прочее. Они очень надеются, идут разные разговоры: надо что-то делать. Я думаю, что это действительно очень реальные вещи – создать Музей Горбачева в Германии. Я подхватил эту идею. Надеюсь, мы сделаем что-то интересное, поскольку есть большая потребность в этом.
Я хочу поблагодарить Олега Александровича Зимарина за большую работу – издание тридцати томов. Должен сказать, что я ему благодарен за издание нашей книги с профессором Рубинштейном, где мы создали доктрину, которая проходит как экономический фундамент социального, рыночного хозяйства, сторонником которого был Михаил Сергеевич. И это тоже очень важная история.
Еще раз большое спасибо за приглашение участвовать в столь важном событии.
П.Р. Палажченко. Спасибо, Руслан Семенович и в том числе за идею Музея Горбачева. Я думаю, самое главное, чтобы такой Музей и Мемориал Горбачева были у нас в стране. Надеюсь, что они будут.
Я хотел бы предоставить слово еще одному современнику эпохи Горбачева, еще одному другу Михаила Сергеевича Горбачева - Виктору Ивановичу Мироненко.
В.И. Мироненко. Спасибо, Андрей Виленович, Павел Русланович, за приглашение на это мероприятие и за возможность высказаться.
Прежде всего хотелось бы вернуться к первой части нашего мероприятия и сказать об этом труде – Собрании сочинений Горбачева. Я почему-то вспомнил тяжелый 96-й год, когда Михаил Сергеевич пригласил меня после длинного перерыва и сказал: не возглавишь ли ты мой предвыборный штаб по выборам Президента Российской Федерации? Естественно, я ему честно сказал, что шансы нулевые в той ситуации. Но я спросил его: а зачем вам это нужно, Михаил Сергеевич? И он с какой-то очень глубокой болью сказал: Виктор, у меня закрыт рот, я не могу сказать то, что я должен сказать и хочу сказать. Я отвечаю за все, что происходило в этой стране, несу ответственность до этого события – до декабря 91-го года. Но после этого я уже никакого участия не принимаю в том, что здесь происходит. Но вину за это возлагают на меня. Я хочу сказать, я хочу быть услышанным.
Тогда нам этого сделать не удалось. Вам, Олег Александрович, с вашим коллективом и с Горбачев-Фондом это удалось сделать. Теперь любой, кто хочет услышать, - как это было, и что хотели сделать, и что было сделано, что – нет, - может это сделать.
Что касается этой небольшой книги, я очень благодарен за предложение что-то написать. Честно говоря, сначала я немножко удивился. Книга давняя – 92-й год, к тому времени я уже не был в центре политики. Но я вам очень благодарен. Потому что, когда я эту книгу внимательно прочитал, вдруг понял, какое главное качество в Михаиле Сергеевиче Горбачеве всегда меня удивляло и привлекало к нему. Я не мог этого сформулировать, а это прочтение помогло мне это сделать. Я не знаю, почему. Может быть, потому что он человеком был и человеком остался. Больше человеком, чем политиком. Может быть, потому, о чем Грачев очень правильно только что сказал здесь недавно.
Но у него было одно качество - практически гениальная политическая интуиция. Вы помните, были десятки и сотни многочасовых бесед, когда Михаил Сергеевич собирал ученых и слушал их по пять, шесть и восемь часов. Ученые очень умные были в Советском Союзе. Во-первых, у всех были разные точки зрения. Во-вторых, каждый заканчивал свое выступление ровно на той точке, после которой могла наступить ответственность за данные рекомендации. Он имел терпение их всех выслушать, но не имел счастья отказаться от принятия решения. Такого счастья ему не было дано. И он его принимал.
Я не буду говорить долго. Естественно, сейчас мое сердце обливается кровью от одного события, которое мы переживаем, - от трагедии, которая разворачивается на наших глазах в нашей жизни.
Эта политическая интуиция! Когда я прочитал все, что говорил там Михаил Сергеевич об отношениях Российской Федерации и Украины, он предсказал все. Буквально в деталях. В том, что будет происходить, как будет происходить, и чем это закончится.
Самое главное достоинство этой книги, этих текстов и речей Михаила Сергеевича, которые в этой книге содержатся, не в том, что он все предсказал. В этой книге, если внимательно ее прочитать, есть и ответ на то, как все это закончить, как из этого выйти. Просто эту книгу нужно очень внимательно перечесть. И тогда легче будет найти решение этой труднейшей, неразрешимой проблемы.
Спасибо еще раз всем тем, кто делал это, и всем тем, кто пригласил что-то написать в этой книге и выступить.
Спасибо.
П.Р. Палажченко. Все, кто был предусмотрен в плане нашей сегодняшней презентации, выступили. Большое спасибо всем тем, кто выступил. Большое спасибо всем, кто пришел. Мне кажется, что мы не зря провели здесь вместе эти два часа. Мне кажется, и в памяти у нас это останется. И я думаю, что мы будем обращаться к тем книгам, которые сегодня стали объектом нашей презентации.
Я хотел бы в заключение предоставить слово Олегу Александровичу Зимарину, поскольку к нам многие обращаются относительно приобретения этих книг. Издатель, я думаю, сейчас сделает соответствующее объявление.
О.А. Зимарин. Дорогие друзья, огромное спасибо всем еще раз. И тем, кто принял участие в книге «Декабрь-91. Моя позиция». И всем, кто делал Собрание сочинений. За все те добрые слова, которые были сказаны в адрес издательства и моих коллег. Мы все очень благодарны. Еще раз повторяю: мы очень благодарны всем за сотрудничество. Потому что это действительно, как говорил Михаил Сергеевич, были совместная ответственность и совместный труд.
Теперь что с этим совместным трудом происходит? Даже отвечая на некоторые темы, которые прозвучали. Во-первых, я хочу сказать, что около тысячи электронных библиотек, практически все университетские и институтские библиотеки имеют возможность пользоваться электронной версией Собрания сочинений уже достаточно давно. Они все обеспечены. Мы осторожно относимся, и сейчас недоступны в розницу отдельные тома в электронном виде. И понятно, почему. Потому что стоит это только сделать – завтра будет полная вакханалия. И потом не поймешь, кто что издавал, и где там кто чего говорил.
Сегодня в электронных библиотеках крупнейшие электронные библиотечные системы, самые лучшие в России, где обеспечены и сохранность, и аутентичность. Это все доступно.
Кроме этого, доступны Собрания сочинений в печатной форме. Я должен сказать, что уже идут заказы, люди уже начали покупать. На 30-й том эти два дня поступают заказы. Здесь присутствует Мария Завьялова, которая мне показывает, что идут заказы.
Наша задача – прежде всего обеспечить, конечно, библиотеки, с которыми мы работаем напрямую. И тех, которые в течение длительного времени, делают заказы.
Я хочу объяснить. Я не случайно зачитывал этот буклет. У нас было представление. В стране полностью разрушена система работы с подписными изданиями и обеспечения зарубежных университетских библиотек книгами. В библиотеках они представлены. Практически лучше всего эта система работает применительно к Библиотеке Конгресса и американским библиотекам. SUPublication – российский филиал, который закупает все наши книги. Мы – лидер российского книжного рынка по представленности в академических библиотеках в Соединенных Штатах. Все тома там есть.
Кроме библиотек у этих организаций есть какие-то свои представители, которые появляются сами по себе. То есть напрямую, скажем, в Германии, во Франции у нас никто не покупает. Но в библиотеки туда поступают через какие-то российские каналы.
Конечно, мы обеспечиваем возможность приобретения отдельных томов в печатной версии. Но кроме этого тут появилась такая идея – думаю, идея хорошая – одновременно предлагать и комплект томов, причем, вероятно, это у нас получится сделать с факсимильной подписью Михаила Сергеевича по рекомендации, идее Горбачев-Фонда. То есть целиком 30 томов. Для того чтобы это сделать, надо обратиться к нам в издательство, любым путем – телефоном, электронной почтой, как угодно, через наш сайт. Мы такую возможность обеспечим. Прошу это иметь в виду
Так что мы сделаем все для того, чтобы Собрание сочинений было доступно во всех формах как частным лицам, так и библиотечным системам.
А.В. Рябов. Спасибо, Олег Александрович. Уважаемые коллеги, друзья, на этом наше собрание закончено. Благодарим от имени Фонда всех, принявших участие в этом собрании, всех, кто высказывался, всех, кто слушал. И приглашаем на небольшой фуршет.
Спасибо.
|
|
XXI век станет либо веком тотального обострения смертоносного кризиса, либо же веком морального очищения и духовного выздоровления человечества. Его всестороннего возрождения. Убежден, все мы – все разумные политические силы, все духовные и идейные течения, все конфессии – призваны содействовать этому переходу, победе человечности и справедливости. Тому, чтобы XXI век стал веком возрождения, веком Человека.
|
English |
