История Перестройки. 30 мая-4 июня 1990 г. состоялся Государственный визит М.С.Горбачева в США

1/5

М.С. Горбачев: «Я прилетел в Вашингтон 30 мая 1990 года, имея серьезные основания рассчитывать на то, что нам удастся сохранить конструктивную атмосферу диалога и о многом существенном договориться. Повестка дня была исключительно насыщенной: пакет разоруженческих проблем, включая согласование основных положений будущего договора по СНВ; европейский процесс, и прежде всего внешние аспекты германского объединения; перспективы заключения торгового соглашения; ситуация в зоне региональных конфликтов. В общей сложности тогда было подписано 24 документа. Главное было, конечно, не в количестве документов, а в их значимости для создания стабильной инфраструктуры сотрудничества».

31 мая 1990 г. состоялась встреча М.С.Горбачева с представителями американской интеллигенции. 2 июня газета «Известия» писала : «Говоря об отношениях СССР и США Президент отметил: «Идем от противоборства к соперничеству, от соперничества к партнерству, хотя его еще нет». Отметив значение констатации того, что все мы, все человечество - это единая цивилизация, М.С.Горбачев напомнил: «... Когда я на такой же встрече в 1987 году сказал, что я не представитель теории конвергенции, но вижу, что мы - одна цивилизация при всех особенностях и различиях каждого, г-н Гэлбрайт поднялся и очень спокойно, как умудренный и перегружённый знаниями человек, сказал: г-н Горбачев, а что Вы так боитесь конвергенции? Я думаю, он правильно поставил вопрос... Итак, мы - одна цивилизация, при всех различиях, а я отношу различия не к недостаткам, а к плюсам, ибо они -база для дискуссий, для обменов, для выхода на более высокий уровень знаний. И я бы вас пригласил к сотрудничеству, к солидарности, самое главное - к взаимопониманию. Это то самое слово, которым мы бросались бездумно, просто так, и мало что за ним следовало, мне кажется, приобретает сейчас свой подлинный смысл. И мы можем вернуть ему роль общечеловеческой ценности». (Известия, 1990, 2 июня).

М.С. Горбачев о визите в США 30 мая-4 июня 1990 г: Прошло около полугода после Мальты, и мы встретились с президентом Бушем вновь, на этот раз в Вашингтоне.

В последний раз я был там в декабре 1987 года, когда хозяином Белого дома был Рейган. Теперь предстояло продолжить путь уже на новом уровне отношений между нашими странами, придать им стабильность, избавиться от перепадов между эйфорией и депрессией, оттепелью и заморозками.

Задача непростая. Надо сказать, что советско-американским отношениям все еще недоставало запаса прочности. От конфронтации мы ушли, но в мышлении, в подходах еще не была изжита до конца логика военно-политического соперничества. Сотрудничество постепенно налаживалось, но до настоящего партнерства было далеко. Наконец, не была радикально изменена и вся инфраструктура противостояния.

Тем не менее, я был убежден в невозможности возврата назад. Осознание целостности, взаимозависимости мира уже достаточно глубоко проникло в политику. Заметно потускнел и «образ врага», который десятилетиями питал «холодную войну» и конфронтацию. Я считал, что лучшей гарантией против отката являются новые шаги вперед: и в вопросах сокращения вооружений, которые продолжали отставать от политических перемен, и в сотрудничестве по транснациональным проблемам, и в экономических, научно-технических, культурных обменах, в простом человеческом общении людей разных поколений и занятий.

На Мальте мы с президентом Бушем согласовали своего рода перспективную программу конкретных шагов в наиболее важных сферах развития советско-американских отношений. Пришла пора приступить к ее реализации. Значение Мальты в свете опыта прошедших за полгода бурных событий мне представлялось гораздо более масштабным, чем даже в момент встречи, хотя и тогда я ее оценил высоко. Это, конечно, была не просто «промежуточная станция» на перегоне развития советско-американских отношений. Не будь Мальты, не установи мы вовремя с Бушем личный контакт, не наработай наши министры опыта взаимодействия, уверен — мы оказались бы неподготовленными к событиям в Восточной Европе, и особенно в Германии. По-иному выглядел бы, вероятно, и международный контекст прибалтийской проблемы. Всего этого, к счастью, не произошло.

...Почти по всем главным вопросам будущего договора по СНВ в основном вышли на договоренности.

В эти же дни было подписано соглашение о 80-процентном сокращении химических вооружений с последующей договоренностью о полном их уничтожении. Открывалась дорога к заключению многосторонней конвенции по химическому оружию, подготовка которой долгие годы топталась на месте.

В Вашингтоне были приняты протоколы к договорам об ограничении испытаний ядерного оружия и о подземных ядерных взрывах в мирных целях. Тем самым стало наконец возможным ратифицировать договоры, подписанные еще в середине 70-х годов.'

Особо подчеркну значимость достигнутого тогда соглашения о мерах против распространения ядерного, химического оружия, боевых ракет, способных нести такое оружие, и соответствующих технологий. Ведь в мире уже тогда было, по крайней мере, полтора десятка стран, способных в недалеком будущем производить ядерное оружие. Без предотвращения этого советско-американские усилия по ядерному разоружению теряли свой смысл.

Отдельно рассматривался вопрос о сокращении вооруженных сил в Европе. Мы с Бушем констатировали, что в этой сфере наметился заметный прогресс. Согласились, что уже к концу года можно собраться на общеевропейскую встречу в верхах и подписать соответствующее соглашение.

Словом, если выделить то главное, что удалось согласовать за эти дни в Вашингтоне и Кэмп-Дэвиде, я бы сказал так: удалось заметно ускорить расчистку грандиозного «порохового погреба холодной войны».

Из книги М.С. Горбачева «Жизнь и реформы». Книга 2. Глава 23. «От взаимопонимания к партнерству» 

Читать