...В июле 1989 года Ахромеев, вернувшись из США, передал мне письмо Буша, в котором предлагалось провести в декабре 1989 года предварительную ознакомительную встречу. Предложение было сугубо конфиденциальным.

Как мне стало потом известно, с ним были ознакомлены лишь самые близкие сотрудники Президента США.

 

Я ответил согласием, и мы начали интенсивную подготовку. Как сейчас уже хорошо известно, не менее интенсивно готовились и американцы.

 

Сроки намеченной встречи неуклонно приближались. Была окончательно определена протокольная сторона дела. К рейду порта Валлетты должны были подойти советский крейсер «Слава» и американский «Белкнап». Переговоры предполагалось проводить поочередно на советском и американском военных кораблях. Кроме того, в порт Валлетта мы направили экскурсионный теплоход «Максим Горький», который должен был стать нашей гостиницей.

 

Встреча на Мальте по многим причинам являлась символичной. Она — первая после смены администрации США. Место встречи — на стыке трех континентов, перекрестке мировых дорог, пересечении многообразных интересов. Переговоры — на военных кораблях, что указывало на мощь, стоящую за руководителями СССР и США. Все говорило о вступлении мира в новую эпоху.

 

Нас ждала в высшей степени ответственная работа...

 

2–3 декабря состоялась встреча Горбачева и Буша на Мальте.

 

Новое мышление во вне продолжало менять мир, несмотря на аховое положение внутри страны.

 

Встреча на Мальте обозначила конец холодной войны. Каковы предпосылки «Мальты»? Они и психологические, и ситуационные (т.е. случайные), и, конечно, политические. Не буду их расставлять по ранжиру.

 

Прошел почти год с инаугурации Буша. Его предшественник и «наставник» Рейган во время своего второго президентства встречался с Горбачевым 4 раза. Буш, вступив в должность, сделал длительную «паузу» — для «анализа и выработки позиции». Это вызвало недовольство не только в Москве. Американская пресса начала жестко критиковать новую администрацию, подозревая в намерении прервать тенденцию к улучшению отношений с СССР. Сам Рейган, положивши начало этой тенденции, публично выразил недовольство «паузой»...

 

Другое обстоятельство, предопределившее Мальту, связано с бурными событиями в Восточной Европе, в странах-союзниках СССР...

 

Побывав с визитом в Варшаве и соприкоснувшись напрямую с ситуацией в Восточной Европе, Буш пришел к выводу, что дело со встречей на высшем уровне не терпит отлагательства.

 

 

 

В своем выступлении я хотел бы вернуться к теме о происхождении холодной войны. По большому счету, я думаю, большинство из нас согласится в том, что в основных своих чертах это соперничество, учитывая разницу социально-политических систем, геополитический и даже культурно-цивилизационный факторы, было, видимо, неизбежным насколько вообще что-то может быть неизбежным в человеческой истории. Но это соперничество могло принять разные формы, в том числе и менее опасно-конфронтационные, если бы обе стороны проявили большую сдержанность и готовность к компромиссу. Сталин говорил сенатору К.Пепперу в сентябре 1945 года: трудно будет сохранить союзные отношения после войны, но, как сказал Христос, «ищите и обрящете». Вот этого поиска как раз и не было. Не было его с советской стороны, поскольку Сталин был целиком поглощен задачей консолидации своей сферы влияния любой ценой, невзирая на сопротивление Запада. У меня в одной из документальных публикаций описано, как он уже в ноябре 1945 года отхлестал Молотова, почти уволил его за якобы проявленный либерализм в отношении союзников, настраивая и Молотова, и все Политбюро на жесткую линию, как он ее называл, линию «выдержки и стойкости» в отношениях с союзниками. Но не искали альтернативы и Соединенные Штаты.

Читать полностью 

 

 

 

Конечно, никакого официального документа об окончании холодной войны 28 лет назад на Мальте никто не подписывал — по той простой причине, что войну эту никто никогда не объявлял. Тем не менее, из уст обоих лидеров прозвучали действительно исторические заявления, благодаря которым обозреватели того времени назвали «Мальтийский саммит» самой важной встречей на высшем уровне после легендарной Ялтинской конференции 1945 года, где Сталин, Рузвельт и Черчилль договорились о разделе сфер влияния в мире после Второй мировой.

 

«Мир покидает одну эпоху и вступает в новую, — сказал Михаил Горбачев. — Мы стоим в начале длинного пути. Это путь в эпоху прочного мира. Угрозы насильственных действий, недоверие, психологическая и идеологическая борьба – все это теперь должно кануть в вечность».

 

Я специально привожу заявление Горбачева дословно, чтобы мои ровесники и те, кто постарше, вспомнили, а те, кто помоложе, попробовали представить себе, насколько грандиозным, без преувеличения переломным в развитии человечества событием эта встреча казалась тогда всем, кому до отношений СССР и США было хоть какое-то дело. То есть — миллиардам землян, поскольку до излета 80-х угроза перерастания холодной войны сверхдержав в третью мировую в той или иной степени беспокоила всех. 1989 год ознаменовал собой пик восторгов по обе стороны океана – такой эйфории, взаимных надежд и авансов в истории российско-американских отношений не было ни до, ни после.

 

Забудьте этот, мягко говоря, некорректный, а жестко выражаясь, идиотский термин «новая холодная война». Называть холодной войной то, что происходит между Россией и Америкой в последние годы — значит обесценивать все почти полувековое наследие двуполярного мира, принижать значение грандиозного противостояния двух идеологий, сопоставимых по потенциалу мощи государственных машин и военно-промышленных комплексов. Как поется в одной из моих любимых песен БГ, «Рок-н-ролл мертв, а мы еще нет». Настоящая, чреватая ядерным взрывом холодная война на самом деле умерла и была похоронена тогда, в конце 80-х годов прошлого века. Проиграл ее СССР, выиграли США, формулировки сути не меняют.

 

Все, что мы наблюдаем сегодня – так называемые антироссийские кампании в Штатах, антизападная риторика в России, однообразные «асимметричные меры» и «зеркальные ответы» — все это ностальгические игры выживших в той войне генералов, недовоевавших «солдат-окопников» и их циничных, истеричных или просто наивных отпрысков.

 

Энергия той холодной войны была направлена, прежде всего, во внешний мир, зоной ее боевых действий становились целые континенты, а участниками и жертвами – многочисленные народы и государства. Самые неприятные эпизоды нынешнего противостояния – на самом деле бои местного значения, цель которых не столько нанести вред противнику, сколько решить собственные внутриполитические проблемы, будь то борьба за влияние в Вашингтоне или подковерная драка за бюджетный пирог в Москве.

 

У сегодняшнего российско-американского противостояния нет идеологического фундамента, все разговоры о разных ценностях и национальных кодах – безыскусный треп. В реальности якобы воюющие между собой истеблишменты и конкретные политики – существа одной крови и одного мировоззрения. Общего у них во всех смыслах куда больше, чем было у коммунистов и капиталистов второй половины XX века.

 

Второй тезис, который я хотел напомнить, звучит совсем просто: все пройдет. По степени эйфории и накалу позитивных страстей 1989 год был куда интенсивнее, чем по накалу негатива все последние годы российско-американских ссор вместе взятые. Значит, меньше через поколение в эфире нашей станции кто-то точно так же – как о чем-то почти забытом — будет вспоминать и о сегодняшних, куда менее судьбоносных передрягах.

 

Коммерсантъ, 01.12.2017