Михаил Горбачев: Счастливых реформаторов не бывает

Москва. 1 марта. INTERFAX.RU - Последний генеральный секретарь ЦК КПСС, первый и единственный президент СССР рассказал в интервью "Интерфаксу", что в его трудовой книжке до сих пор нет записи об увольнении с должности, а также о том, как он расценивает ситуацию в Сирии, где лишь несколько дней назад при содействии России и США было заключено перемирие.

Сотрудники Международного фонда Горбачева сделали подарок Михаилу Сергеевичу к 85-летию, которое он будет отмечать 2 марта. На днях прошла презентация недавно вышедшей книги "Михаил Горбачев в жизни". Увесистый том - не одна сотня страниц, на которых все те, кто за прошедшие десятилетия общался с бывшим президентом СССР, генеральным секретарем ЦК КПСС, рассказывали, как они видят этого человека.

Фото: ТАСС, Сергей Бобылев

Во время презентации в Горбачев-фонде говорилось о том, что это эти воспоминания являются фактически летописью жизни страны - во многом это так. Через жизнь одного человека старшее поколение может вспомнить "дела давно минувших дней", но уже с позиции сегодняшнего дня и с позиции различных людей, а молодежь просто познакомится с личностью Михаила Сергеевича Горбачева.

Мы же использовали презентацию книги для еще одной встречи с Горбачевым, чтобы получить "юбилейное интервью", но получилось оно не юбилейным, получилась беседа о самых сложных моментах жизни этого советского политика, который избрал для себя тяжелую судьбу - судьбу реформатора.

- Михаил Сергеевич, у вас, как у генсека, у президента, была власть посильнее, чем у кого-либо из предшественников.

- Ну, что ты говоришь? Разве можно сравнить власть генсека в мое время с властью Сталина.

- Да, согласен, не будем трогать эту сторону. И все же вы были на вершине власти и потом покинули ее, потому что оставаться дальше на этом посту было невозможно. Вы жалеете о том, что чуть ли фактически не добровольно ушли из власти?

- Да, ты правильно сказал: добровольно, потому что меня никто не увольнял с должности. Даже, как я сейчас на презентации подметил, в трудовой книжке нет записи об увольнении.

Я не жалею ни о том, что ушел из власти, не корю судьбу за те сложности, которые мне пришлось пережить в стремлении развернуть перестройку, провести в стране серьезные и необходимые реформы. Я же прекрасно понимал и понимаю, что счастливых реформаторов не бывает. И все же я благодарен судьбе за то, что смог объяснить обществу, что дальше жить так, как жили, нельзя. Я и до сих пор остаюсь преданным идеям перестройки.

Конечно, меня до сих пор тревожит, что мы сбились со своего пути и не довели перестройку до конца.

- А у нее есть конец? Собственно, конец и был перестройке после вашего ухода.

- Я имею в виду, что идеи перестройки не смогли так охватить весь народ, что не стали полностью определять всю жизнь страны. Конечно, все равно удалось добиться немалого. Например, в период перестройки в 1989 году впервые в жизни Советского Союза прошли честные и открытые выборы. Именно в результате этого многие сторонники реформ, честные, патриотически настроенные граждане смогли прийти во власть на всех уровнях. Это и понятно почему: там, где честные выборы, там, где не играл пресловутый "административный ресурс", там люди смогли провести во власть тех, кому они доверяли, в ком были уверены, что все вместе они смогут изменить свою жизнь. Это и было путем для достижения реальной демократии.

- Вы считаете организацию честных выборов своим главным достижением в жизни на посту руководителя.

- Самое главное - это то, что в этот период народ получил свободу, а в стране начала развиваться гласность.

- А какие самые тяжелые дни в вашей жизни на посту руководителя?

- Начну немного издалека. Мне было 9 лет, когда из многолетнего заключения вернулся мой дед - бывший партийный и хозяйственный руководитель районного масштаба. Собрались родственники, односельчане. И я слушал тяжелый рассказ политзаключенного, и удивлялся, как он смог пережить эти ужасы. Я, как и другие, понимал, что он ни в чем не виноват, никаким "врагом народа" он не был. В воздухе висел вопрос: а почему Сталин не вмешался? Кто-то вопрос задал вслух, и дед твердо ответил: "Сталина винить не в чем. Это местная власть, это их проделки. А Сталин, может быть, даже и не знал ни о чем".

И вот прошло время. Я - генеральный секретарь ЦК КПСС, и получил возможность ознакомиться со всеми документами. И когда с ужасом держал в руках "расстрельные листы", на которых стояла подпись Сталина (и других, конечно, членов политбюро, но главное - Сталина), вспомнил деда. Знал все Сталин, не только знал, но и поощрял этот процесс, по крайней мере, его подписи под всеми этими листами есть. Эти дни, пожалуй, и были, если не самыми тяжелыми, то одними из самых тяжелых в жизни.

- Давайте вернемся в сегодняшний день. Все вслух, и вы в том числе, уже говорят о том, что в мире идет третья мировая война - тихо, ползуче, то в одном, то в другом регионе, но у нее явно есть режиссеры. Самой опасной казалась сирийская проблема. Многие увидели, что именно здесь начинается "горячий этап" третьей мировой войны. И вдруг - прекращение огня между оппозицией и правительственными войсками, а фактически это прекращение огня между западными державами и Сирией. И развивались все эти события под прикрытием борьбы с терроризмом.

- Должен сказать, что огонь прекратился не сразу, и прекратится ли совсем, сказать еще трудно, но то, что это стало первой серьезной попыткой не допустить развития хаоса в мире, это точно.

Возможность перемирия, прежде всего, связана с началом восстановления доверия между лидерами России и США. Начавшийся диалог между двумя странами в конце концов и привел к восстановлению нарушенного доверия. Оно нарушилось после того, как наши зарубежные партнеры, а точнее - США, решили в одиночку "править миром". Конечно, в таких условиях непросто вновь завоевать доверие. Ведь ясно, что для того, чтобы уберечь мир, не допустить сползания к хаосу, к катастрофе, нужна политическая воля лидеров, их стремление достичь договоренностей.

Даже при наличии политической воли процесс восстановления доверия в условиях развернутой в мире пропагандистской войны между государствами будет проходить сложно. Ясно, что в такой информационной обстановке трудно удержаться от резкостей в адрес друг друга и, отказавшись от них, взять твердо курс на достижение договоренностей.

Заметьте, что политическая воля в конце концов позволила решить самые сложные проблемы: успешное завершение переговоров по иранской ядерной программе, достижение договоренностей на конференции по изменению климата и, наконец, взаимная решимость развернуть активную борьбу с терроризмом. Но эту борьбу с терроризмом необходимо поставить на прочную международно-правовую основу.

Именно этим и объясняется мое предложение начать подготовку антитеррористического пакта под эгидой ООН.