8 сентября 2014
Игнац Лозо: «Август 1991 г. стал вытесненным из памяти народа, забытым и непопулярным событием»...Противоречивые исторические интерпретации путча возникли сразу после августовских событий, но постепенно точка зрения демократов теряла свое главенство[1]. Теперь им даже приходились занимать оборонительную позицию. Следует подчеркнуть, что этот процесс начался не при В. Путине, а еще при Б. Ельцине, хотя и вопреки его воле. Однако такая тенденция поощрялась новым президентом, это выражалось в совершаемых им политических шагах, игнорировании годовщин путча и выраженном им сожалении по поводу развала советской империи. Уже в первый год своего президенства (2000) он заменил принятый в ноябре 1990 г. гимн РСФСР композитора Михаила Глинки (1804-1857) советским гимном, написанным во времена Сталина и используемым в 1944-1991 гг. В тех немногих высказываниях В. Путина, которые напрямую относились к путчу августа 1991 г., российский президент не оставлял никаких сомнений в том, что он разделяет главную политическую цель ГКЧП, а именно предотвращение распада Советского Союза: «В принципе задача у них была благородная, как они, наверное, считали, — удержание Советского Союза от развала. Но средства и методы, которые были избраны, только подталкивали к этому развалу». Это он заявил незадолго до вступления на пост президента в 2000 г. При этом в августе 1991 г. в Ленинграде В. Путин был на стороне демократов под руководством А. Собчака, которые выступили против защитников централизованного советского государства. Насколько сильно продвинулась в 2001 г. ревизия исторической интерпретации, которая перераспределила роли политических участников 1991 г., иллюстрируют обсуждения событий августа 1991 г. на телеканале ОРТ. Не ГКЧП в лице Г. Янаева и О. Шенина, а М. Горбачев оказался в роли подсудимого. В этой программе, в которой симпатии зрителей в студии были на стороне ГКЧП, принял участие Р. Хасбулатов, бывший сторонник Б. Ельцина. Невозможно было услышать конфликтные высказывания или оценки теперь в 2001 г. ни с его стороны, ни со стороны его бывших противников. М. Горбачев лично не присутствовал. Но прозвучали его заявления о путче, сделанные им незадолго до этого на пресс-конференции, но у него не было возможности защититься против вновь появившихся подозрений в сообщничестве, которые были озвучены в этой программе, транслировавшейся в прайм-тайм, что, конечно же, способствовало внедрению их в общественное сознание граждан России. Этому же послужили публикации в газетах объемных интервью с некоторыми членами ГКЧП. На митинг в память о победе 1991 г. в тот год перед Белым домом собралось 100-200 человек.
В следующем, 2002 г., возникла наконец угроза полного пересмотра оценки путча и поражения ГКЧП, которое прежде всего привело к тяжелому поражению и потере власти КГБ. Именно московский мэр Ю. Лужков, сторонник Б. Ельцина, защищавший вместе с ним идеалы свободы и демократии, в сентябре 2002 г. предложил восстановить памятник Ф. Дзержинскому на прежнем месте, перед штаб-квартирой ФСБ. Снос памятника основателя преступной организации, которая была предшественницей КГБ, стал поздним вечером 22 августа 1991 г. символом победы над коммунистическим режимом, существовавшем в Советском Союзе на протяжении десятилетий, и символом вступления России в демократическую эпоху. Это требование Ю. Лужкова, отчасти даже одобренное политической элитой России, звучало следующим образом: тогда «были эксцессы и красный террор... Однако если положить на весы истории все полезное, что совершил Дзержинский, становится ясно, что он заслуживает памятника».
Этот план, реализация которого способствовала бы дальнейшему забвению победы в путче, в конечном счете не получил необходимую поддержку Кремля, хотя назначенный В. Путиным руководитель ФСБ Николай Патрушев позитивно прокомментировал предложение Ю. Лужкова. Насколько изменилась политическая атмосфера, прежде всего соотношение сил в пользу «побежденных» в 1991 г., доказывают публичные заявления шефа ФСБ по поводу памятника. «Сотрудники российской разведки относятся к Феликсу Дзержинскому с уважением», — сказал он на одной пресс-конференции. Споры о восстановлении памятника длились несколько месяцев. Возмущенные противники плана Ю. Лужкова, к которым относились правозащитная организация «Мемориал», Александр Солженицын, либеральные партии «Яблоко» и «Союз правых сил» (СПС), аргументировали свой протест ссылками не на события августа 1991 г., а на жертвы террора, вдохновителями и организаторами которого были В. Ленин и И. Сталин. Солженицын объяснил в октябре 2002 г.: «Дзержинский является символом и знаменем репрессивных органов СССР. Восстановление памятника было бы глумлением над миллионами людей, погибших в советских лагерях».
Учитывая чудовищность преступлений, которые совершались органами госбезопасности во времена Ф. Дзержинского, в 1930-х гг. (в основном, когда у руля стоял Ежов), а позже и под руководством Берии, становится ясно, что августовская победа как аргумент демократов во время споров о памятнике играла незначительную роль или вообще не имела никакого смысла. В памяти народа она тоже не укоренилась, что усиливало ее негативную оценку. <…>
Уже в 1995 г. в политических кругах и в СМИ выражали опасения по поводу укрепления организации — преемницы КГБ и ее попыток взять реванш за поражение в 1991 г., из-за которого в первые два года после распада СССР были уволены около 300 тыс. сотрудников КГБ. На четвертую годовщину путча Б. Ельцин затронул эту тему и объяснил, что ему известно, насколько опасной может быть монополия на власть со стороны спецслужб. Однако он пообещал не допустить подобного. Но Ельцина можно упрекнуть в том, что именно он способствовал укреплению позиций представителя спецслужб, когда назначил В. Путина на пост премьер-министра, а впоследствии назначил его исполняющим обязанности президента.
В итоге позитивные воспоминания об августовских событиях 1991 г. больше не приветствовались Кремлем, а В. Путин и его доверенные лица даже победу Б. Ельцина над путчистами воспринимали, как прескорбное событие, и такое отношение к августу 1991 г. приветствуется властью и продолжает ею де факто пропагандироваться в настоящее время.
Лишь в подобном политическом климате, создаваемом Кремлем, Ю. Лужков мог предложить такое, что означало обесценивание «победы» 1991 г. и ее новую интерпретацию… По сути, Лужков предал свою же борьбу, которую вел на стороне демократов. <…> Стирание линии фронта противоборствующих тогда лагерей — еще один факт, не вяжущийся с культурой памяти, которая требует оценивать победу Б. Ельцина как позитивное событие для истории страны… <…>. Общественная реабилитация путчистов и их политическая симпатия к В. Путину внесли дополнительное противоречие в культуру воспоминаний… <…>
От победы демократов в августе 1991 г. сегодня почти уже ничего не осталось. Память о ней, даже в ее годовщины, не поддерживалась больше российскими СМИ. Однако в 2006 г., а еще больше публицистов в 2011 г. вновь активно стали заниматься этим историческим событием, но лишь в отдельных случаях оно изображалось ими в позитивном смысле для сторонников Б. Ельцина. Насколько сильно сожалеют об утрате империи даже защитники Белого дома, показывает двухстраничное интервью, данное в двадцатую годовщину бывшим российским министром печати и информации и вице-премьером правительства М. Полтораниным популярной газете «Комсомольская правда», которое называют клеветническим. Однако в общем и целом «Комсомольская правда» годами публиковала хорошие информативные статьи о путче 1991 г.
То, что некоторые российские СМИ, как эта газета, способствуют становлению такого типа культуры памяти о путче, не позволяет надеяться на то, что это историческое событие в ближайшем будущем будет представлено в России в более конструктивной и подтвержденной фактами форме.
В дополнение к необоснованным обвинениям М. Горбачева, которые с 1991 г. постоянно воспроизводятся, за последние годы в российских СМИ и некоторых российских учебниках истории можно наблюдать также нивелирование или даже отрицание когда-то считавшейся героической роли Б. Ельцина в предотвращении захвата власти консервативными силами. К этому добавился и первый серьезный исторический фильм о путче, показанный в 2011 г. квазигосударственным каналом НТВ. Убедительной игрой актеров в довольно дорогостоящем фильме «Ельцин — три дня в августе» в целом, правда, создан положительный образ российского президента. Однако героическая роль, исторически абсолютно не обоснованная, приписывается в нем элитному спецподразделению КГБ «Альфа»… <…>
Наконец на двадцатую годовщину произошла официальная и, вероятно, первая оценка путча российским руководством со времени вступления на пост Путина. Игнорирование этой исторической даты со стороны властей казалось очень странным в связи с многочисленными выступлениями и повышенным вниманием к этой теме СМИ <…>
В Москве же о событиях напоминает лишь памятник над туннелем на Садовом кольце, где погибли Дмитрий Комарь, Илья Кричевский и Владимир Усов. На памятнике выгравирована надпись: «Здесь погибли в августе 1991 г. защитники демократии в России». Также следует отметить, что 22 августа 1991 г. площадь рядом с Белым домом (и перед зданием бывшего Совета экономической взаимопомощи) переименовали в площадь Свободной России, что было сделано по инициативе Б. Ельцина во время его победной речи с балкона Белого дома, послушать которую собрались более 100 тыс. человек, они восторженно приветствовали предложение президента России. Вряд ли сегодня пешеходы на площади Свободной России вспоминают о провалившемся путче. С 27 декабря 2012 г. у входа в Белый дом стоит памятник, который, правда, посвящен не событиям августа 1991 г. Его установили в честь П. А. Столыпина, который возглавлял российское правительство при Николае II (1906-1911). <…>.
Август 1991 г. стал вытесненным из памяти народа, забытым и непопулярным событием. То, что это изменится в обозримом будущем, в настоящее время практически невозможно…
[1] С разрешения авторы мы публикуем фрагмент главы «Культура памяти в сфере политики и СМИ» из книги, Игнаца Лозо «Августовский путч 1991 года. Как это было». М.: Росспэн, 2014.С. 309-365
|
|
XXI век станет либо веком тотального обострения смертоносного кризиса, либо же веком морального очищения и духовного выздоровления человечества. Его всестороннего возрождения. Убежден, все мы – все разумные политические силы, все духовные и идейные течения, все конфессии – призваны содействовать этому переходу, победе человечности и справедливости. Тому, чтобы XXI век стал веком возрождения, веком Человека.
|
English |
