Выступление М.С.Горбачёва при вручении ему Премии Франца-Йозефа Штрауса в Мюнхене 10 декабря 2011 г.

Мы публикуем полный текст речи М.С.Горбачева, которую он произнес при вручении ему Премии Франца-Йозефа Штрауса в Мюнхене 10 декабря 2011 г.

Уважаемые друзья из правительства Республики Бавария, дамы и господа!

Это для меня особенный день, совершенно особенное событие. Сегодня я услышал о себе много хорошего. Я даже мог бы слишком сильно возомнить о себе, но мне 80 лет, и я всё-таки могу себя контролировать.

От всего сердца хотел бы поблагодарить Фонд Ханнса Зайделя за эту награду - за вручение мне Премии Франца-Йозефа Штрауса.

Немало крупных политических деятелей были удостоены этой премии. Сам Франц-Йозеф Штраус был одним из ярких политиков в послевоенной Германии. Как всякая сильная личность Штраус имел много политических друзей, и в то же время много политических противников. На Западе его нередко называли крайним консерватором. Можете себе представить, какие оценки ему давали в Советском Союзе: он был «любимой мишенью» нашей пропаганды в годы «холодной войны», его клеймили как реакционера. Такова наша жизнь, такова наша история. Мы вновь и вновь проживаем её, извлекаем из неё уроки, делаем выводы.

В середине 80-х годов в Советском Союзе приступили к серьёзным политическим преобразованиям, которые получили известность как «Перестройка» и «Гласность». Уже тогда мы многое пересмотрели в наших собственных взглядах.
Моя первая встреча с Рейганом состоялась в 1985 году в Швейцарии. Мы говорили друг с другом один час. После этого моя делегация спросила меня, какое впечатление произвёл на меня собеседник. Я сказал: «Рейган – настоящий консерватор, политический динозавр». Потом я узнал, что и Рейгану задали такой же вопрос. Его ответ гласил: «Горбачёв твердолобый большевик». Для нас было совсем непростым это время. Нам нужно было как бы перерасти самих себя.

На первой встрече с Маргарет Тэтчер уже через десять минут дискуссия застопорилась, и мы отвернулись друг от друга. После паузы я возобновил разговор. Я сказал госпоже Тэтчер: «Вы знаете, у меня нет поручения от Политбюро уговорить Вас вступить в коммунистическую партию». Госпожа Тэтчер рассмеялась. Лёд был сломлен, ситуация разрядилась, и мы смогли продолжить разговор. Вот так всё начиналось. А затем нахлынули события, которые в 1989 году решили судьбу Германии.

В июне 1989 года я совершил визит в Бонн, где состоялась моя встреча с Гельмутом Колем. После переговоров была встреча с прессой. Нас спросили, говорили ли мы о Германии, о её воссоединении. Мы подтвердили, что такой разговор был. Суть дела мы выразили по-разному, но по смыслу сказали одно и тоже: воссоединение – дело отдалённого, исторического будущего. А уже три месяца спустя пала Берлинская стена.

Это был исторический процесс, предопределённый миллионами людей, их волей к воссоединению. Наши прогнозы оказались тогда неточными, они были исправлены самой жизнью, люди помогли нам заглянуть несколько дальше в будущее и сделать шаг в это будущее. Франсуа Миттеран, исключительно осторожный и вежливый человек, сказал мне тогда: «Не знаю, как вы с немцами выйдете из этого положения. И не знаю, что об этом сказать». Я почувствовал, что он не в восторге от перспективы воссоединения Германии. А Маргарет Тэтчер вообще открыто высказалась против. Но это были великие политики. История не стояла на месте, она приняла совершенно определённое направление. Мы, политики, обязаны были понять и почувствовать это. В итоге все, включая тех, кто вначале высказывался против, подписали необходимые соглашения. Германия была воссоединена, и Европа открыла новую главу в истории. Ведь речь шла не только о единстве Германии, но и о преодолении раскола Европы, да и мира в целом.

Франц-Йозеф Штраус прибыл в Москву в декабре 1987 года. Это была важная встреча. Штраус разъяснил мне свои взгляды относительно Германии, Европы и мира. Бывают встречи, когда разговор идёт вокруг да около, ограничивается повторением известных истин. Но беседа со Штраусом происходила совсем по-другому. Я видел перед собой человека, не делавшего тайны из своих позиций, отстаивавшего свои взгляды, который, однако, был способен широко и реалистически смотреть на мир: на ситуацию в Европе, на роль Советского Союза, на роль Федеративной Республики. Штраус не понаслышке знал, что такое война. Он был под Сталинградом, а из таких событий человек извлекает свои уроки. Мы разговаривали об угрозе войны, о том, как можно её предотвратить, задавались вопросом, будут ли войны вестись всегда. В то время в Европе с обеих сторон было накоплено много ядерного оружия. Оно было размещено и на территории Федеративной Республики Германии. Штраус рассказал мне, что после очередного посещения США и встречи с министром обороны Макнамарой он поручил генеральному инспектору бундесвера подготовить документ о возможных последствиях будущей войны применительно к Федеративной Республике Германии. Вывод гласил: если будет использовано ядерное оружие, то не выживет никто.

Я уже упомянул о первой встрече с Рейганом, когда мы резко отрицательно отозвались друг о друге. Однако, после переговоров в нашем совместном коммюнике было сделано важнейшее заявление: необходимо избежать ядерной войны, так как в ней победителей не будет. После этого неизбежно возникал вопрос, зачем нам тогда вообще нужна гонка вооружений с её триллионами, которые на неё тратятся. Не забывайте: 90% всего ядерного оружия находилось в США и Советском Союзе.

Таков был контекст наших разговоров со Штраусом.

Сегодня, когда я принимаю Премию Франца-Йозефа Штрауса, я отдаю дань уважения этому человеку. Он внёс большой вклад в германскую политику в послевоенный период.

Я убеждён, что было бы намного сложнее решать задачу воссоединения Германии, если бы настроения среди немцев и русских в то время были иными. Это надо оценить по достоинству: два народа, которые пережили такую драматическую, общую историю, пришли к примирению, осознали, что конфронтация ни к чему не приведёт. Здесь, вероятно, сказались и те столетия, на протяжении которых русские и немцы были связаны добрыми дружескими отношениями.

Хорошо, что Берлинской стены больше нет. Однако, к сожалению, уже в наше время возникают новые линии раскола. Если и есть что-то, о чём должны задуматься сегодняшние политики в Европе в целом, включая Центральную и Восточную Европу, то это то, что их обязанность – ни при каких обстоятельствах не допустить новой конфронтации. Я поначалу считал, что наши политики в России слишком резко реагируют на ПРО и её запланированное размещение в Европе. Однако, теперь я все чаще задаю себе вопрос о смысле всего этого. Получается, что противоракетная оборона США задумана как оборона от России. Всё остальное воспринимается как просто болтовня или дымовая завеса, чтобы скрыть правду. В результате русское правительство заявило: «Мы также размещаем средства обороны и защиты, и мы готовы применить оружие, которое обеспечит нашу безопасность». А что все это вместе означает? Это означает, что не исключается возможность новой войны. Если Россия и США вновь будут враждебно противостоять друг другу, то дело не ограничится локальным конфликтом.

Мы должны уяснить себе: «холодная война» закончилась. Некоторые наши партнёры на Западе сочли, что она закончилась их «победой». Мне кажется, что впав в эту ложную эйфорию, они утратили способность критически оценивать собственное состояние, особенно в США. Там кто-то начал помышлять о том, чтобы создать новую империю в мире, создать ситуацию, где преобладает одна сверхдержава. Россию хотят привести в состояние тревоги и страха. А в Европе, похоже всё ещё побаиваются России. В ХХ веке никто столько не воевал, как мы. Нашему народу пришлось пережить много страданий. И, к слову сказать, после окончания Второй мировой войны мы не имели никаких планов начинать боевые действия против США. Я знаю это доподлинно. И вдруг опять начинается обострение? Вспомните те двести или триста баз США времён «холодной войны», которые были размещены по всему миру. Кому они принесли хоть какую-то пользу?

У меня такое впечатление, что с этим комплексом вопросов связана и нынешняя экономическая ситуация в мире. Одна из бед существующей экономической системы, в которой Запад живёт сегодня, и авторство которой во многом принадлежит Вашингтону, связана с чрезмерно радикальной рыночной философией. Выяснилось, что этот путь оказался непродуктивным! Что мы получили? «Пузыри»! И эти «пузыри» лопаются один за другим. Пора наконец-то понять, что выход не в гонке вооружений, не в милитаризации мира и экономики. Между тем, и сейчас много денег расходуется впустую.

Недавно я ещё раз посмотрел фильм о покушении на Джона Ф.Кеннеди. Такие фильмы следует время от времени пересматривать, просто чтобы не забывать о бдительности. Предшественник Кеннеди, Эйзенхауэр говорил, что военно-промышленный комплекс очень опасная штука и что никогда нельзя терять над ним контроль. Он выразил это в прямой форме, никто до него этого не делал. И я говорю: он был прав. В наших огромных странах именно военно-промышленный комплекс является той силой, которая задаёт тон и оказывает давление на политику. Я вижу, как ведёт себя военно-промышленный комплекс и у нас. Он очень критически настроен и по отношению ко мне, ещё со времен Перестройки из-за того, что мы тогда освободили страну от чрезмерных военных расходов. Эти люди привыкли все время играть главную роль. Но, по моему мнению, экономика должна, прежде всего, обеспечивать нормальную жизнь людей. Если она на это неспособна, то это больная экономика и она должна быть санирована самыми радикальными средствами. Так я считал, таков был мой подход. Я придерживаюсь этого мнения и сегодня.

Многое здесь зависит от настроения людей. А что говорят сегодня людям? Им рассказывают такие вещи, которые вызывают у них испуг, страх. И вот мы уже снова вооружаемся. Однако, если внимательно рассмотреть ситуацию, становится очевидно, что в данном случае наше правительство действует разумно и соразмерно, в условиях, когда система принятия глобальных решений в мире (который уже стал глобальным) отсутствует. Нам попросту ещё не хватает соответствующих механизмов. Если говорить о нынешнем положении в Евросоюзе, то я с большим интересом услышал от премьер-министра Баварии, что вы хотя и готовы участвовать в финансовой помощи, но не готовы бросать деньги в бездонную бочку. Ведь именно немцы были инициаторами создания евро – единой европейской валюты, и поэтому Германия несёт особенно большую ответственность, за дальнейшее развитие событий.

Но речь идёт также и о процессах в отдельных странах. Многие вступили в ЕС, чтобы пожить «на дармовщинку», как говорят у нас в России. Это был для них быстрый путь ухода из Варшавского пакта, а заодно и из СЭВа и «входа» в систему Запада. Запад всему этому немало содействовал, поэтому за последствия, прежде всего, следует критиковать самих себя. (Кстати, чтобы не забыть: нам следует быть благодарными грекам за то, что они создали основы нашей цивилизации).

Сегодня мы знаем цену друг другу. Мы должны создать систему, которая позволила бы принимать глобальные решения в нашем глобальном мире. Для этого требуются новые механизмы, новые модели. Ставка на сверхприбыль и сверхпотребление ведёт в никуда. Миллиардер, который владеет личной подводной лодкой и хочет заказать себе строительство еще одной, не станет от этого счастливее. Стоило бы найти маленькую подводную лодку и торпедировать его первую лодку, чтобы предотвратить строительство второй, потому что ни одному человеку не нужны в хозяйстве две подводные лодки. Прошу вас, уважаемые немцы, сохраняйте и вы свое чувство ответственности. Вы выступили с инициативой создания еврозоны, и если налоговые механизмы заработают, то тогда эта система будет именно тем, что нужно Европе и миру. Думаю, что нам всем вместе следует подумать о том, как мы можем предотвратить силовое решение проблемы. Если кто-то делает ставку на силу, то это самое опасное, что может быть.

И я повторяю: мы уже вновь участвуем в гонке вооружений. Речь идёт фактически о новой милитаризации. Причём, о милитаризации не только экономики, но уже и сознания. Мы больны, нас всех нужно лечить и вылечить. Генералы, похоже, вновь становятся героями, они считают, что разоружение зашло слишком далеко. Если кто-то делает ставку на военное решение проблем, то это ошибка. Совсем недавно во Франции проходила ежегодная конференция Форума новой политики, который я создал несколько лет тому назад. Там было авторитетно заявлено, что делать ставку на насилие и силу как минимум неэффективно. Народы и большинство политиков осуждают подобную позицию. Завершая упомянутую конференцию, мы сделали вывод, что войны не решают проблем. Раньше мыслители говорили, что войны необходимы, что войны продвигают процессы вперёд. Нет, сегодня ясно, что война – это поражение, провал политики. Когда берутся за оружие, то это означает, что политики действовали ошибочно. Русские, немцы, французы, американцы, японцы и китайцы – все эти нации несут ответственность за то, чтобы миру была предложена позитивная, мирная перспектива. И бессмысленно рассчитывать на то, что можно спрятаться, где-то отсидеться, что можно какие-то угрозы оставить без внимания. Никто больше не может спрятаться.

Боюсь, что я слишком далеко отошёл от темы. Хочу ещё раз сердечно вас всех поблагодарить. Вы знаете, я выступаю с докладами дома, здесь в Германии, в Европе, по всему миру. Я выступаю за сотрудничество в экономике, культуре, политике. И, конечно же, я всегда выступаю за сотрудничество между Россией и Германией. Оно благотворно влияет на общую ситуацию, развивает её в позитивном направлении. Здесь есть над чем работать. К примеру, люди, которые проводят демонстрации на Уолл-стрит, требуют социальной справедливости и равенства. Значит, в этой сфере имеются какие-то перекосы. В ЕС тоже были допущены ошибки. Но это ещё не главное, о чём я хочу сказать в заключение.
У меня такое впечатление, что мы конечно же ещё не вышли из старого кризиса, а на горизонте уже видны признаки нового. Ленин в своё время успокоил своих соратников следующими словами: «Да, конечно, у нас хаос, но из хаоса возникают новые формы жизни». Хаос – проблема, кризис – проблема, это всё не так просто, но при этом всегда присутствуют и возможности, которые следует использовать.

Желаю немцам здоровья в новом году, и уверен, что в этот раз на новогодний праздник у них ещё будет достаточно сосисок и айсбайна. Что же касается следующего новогоднего праздника, то здесь следует поразмыслить, и при этом всем сообща. Еще раз подчеркну: для меня это особенный, эмоционально насыщенный день. К достижениям моей жизни без сомнения относится и германский вопрос. Судьба Германии была для меня в тот период определяющей. И я горд тем, что мне удалось сделать. Большое спасибо, я желаю вам успехов.