Международная конференция «Революции 1989 года»

1-3 октября 2009 года в Вене состоялась международная конференция «Революции 1989 года», организованная при поддержке Министерства европейских и международных дел и Министерства науки и исследований Австрии. Особое внимание на конференции было уделено событиям осени 1989 года в ГДР и падению Берлинской стены, послужившим своего рода запалом для взрывных политических процессов в ряде стран Восточной Европы – там, где демократические перемены искусственно сдерживались находившимися у власти консервативными силами. Прозвучали различные интерпретации событий тех лет. Но при этом в докладах и выступлениях подчеркивалось мощное влияние советской перестройки на вызревание и развитие демократических перемен в Центральной и Восточной Европе, роль М.С.Горбачева в том, что в большинстве стран они прошли без жертв и катастрофических потрясений.

М.С.Горбачев направил участникам конференции приветствие, текст которого приводится ниже.

Участникам Международной конференции в Вене «Революции 1989 года»

Уважаемые организаторы и участники конференции!

Горячо приветствую проведение широкого научного обсуждения судьбоносных событий конца 80-х годов истекшего века в Центральной и Юго-Восточной Европе, в результате которых народы этих стран обрели возможность распоряжаться собственной судьбой. Эти перемены были неразрывно связаны с советской перестройкой и прекращением холодной войны на международной арене.

К сожалению, в 90-е годы произошло ничем не оправданное свертывание естественных отношений России с ее восточноевропейскими соседями, от чего, по моему мнению, проигрывают обе стороны. И сейчас со всей остротой встает вопрос о перезагрузке повестки дня в нашем диалоге.

Конференция могла бы внести свой вклад в этот процесс. И я хотел бы пожелать ей всяческого успеха.

М.С.Горбачев

В конференции приняли участие ученые, общественные деятели, публицисты из Австрии, Германии, России, Польши, Чехии, Венгрии, Болгарии, Румынии, Сербии, Франции, Италии, США. В рамках десяти панелей на конференции были заслушаны и обсуждены доклады и выступления с анализом причин, характера и особенностей коренных общественно-политических перемен в европейских социалистических странах, а также в Китае в 1989 году. В конференции приняли участие живые свидетели и политические деятели того времени – Т.Мазовецкий (Польша), Х.Тельчик (ФРГ),  Р.Эппельман (ГДР), Ю.Динстбир (ЧССР), Ф.Глатц (ВНР). От Горбачев-Фонда на конференции с докладом «Советская перестройка в судьбах стран Восточной Европы» выступил В.А.Медведев (в 1989 году - член Политбюро ЦК КПСС и Секретарь ЦК КПСС).

Вадим Медведев

Советская перестройка

в судьбах стран Восточной Европы

В конце 80-х – начале 90-х годов ХХ века на огромном пространстве - от Эльбы и Адриатики до Тихого океана - произошли поистине исторические перемены, оказавшие глубочайшее влияние на судьбы сотен миллионов людей, проживающих на этой территории, да и на всю обстановку в Европе и во всем мире.

Не углубляясь в предысторию этого периода, хотелось бы напомнить, что ситуация в мире и Европе во второй половине ХХ века была предопределена итогами Второй мировой войны.

Вряд ли кто не согласится с тем, что Советский Союз, внесший решающий вклад в разгром фашизма, понесший в войне беспрецедентные потери – 30 млн., т.е. половину всех человеческих жертв, приобрел основание и право иметь на своих западных границах дружественные и тесно связанные с ним государства. Но в дальнейшем сыграли свою роль возросшие амбиции Советского Союза как одной из двух сверхдержав, сочетавшиеся с идеологическими мотивами - стремлением создать в сопредельных странах социально-политическую систему по своему образу и подобию, а тем самым изолировать их от европейских и мировых процессов. Ход событий в странах народной демократии, как они тогда назывались, был втиснут в схему мировой революции, стал рассматриваться как «отпадение новых звеньев от цепи капитализма».

Мир раскололся на два противостоящих друг другу блока. Во всей полноте развернулась холодная война с изнурительной гонкой вооружений. То тут, то там возникали политические кризисы, локальные вооруженные конфликты и даже войны.

Но и в самом соцлагере политические отношения Советского Союза с его союзниками складывались по-разному - порой болезненно и драматично. Любые попытки проявления самостоятельности со стороны руководящих деятелей «братских стран» (Владислав Гомулка, Рудольф Сланский, Анна Паукер, Трайчо Костов, Имре Надь) жестко пресекались. На почве неприятия сталинского диктата возник конфликт с Югославией. При Хрущеве произошел разрыв с Китаем и Албанией. Силой были подавлены восстания в Восточном Берлине, Венгрии, пришлось вводить войска Варшавского пакта в Чехословакию. Острые политические кризисы неоднократно возникали в Польше.

В экономическом отношении два-три послевоенных десятилетия нельзя считать потерянными. С помощью крайнего напряжения сил и методов командной экономики Советскому Союзу и другим соцстранам удалось в короткие сроки – за несколько лет – восстановить экономику своих стран. И в последующие годы оставались сравнительно высокими темпы экономического развития, правда, в основном в рамках прежнего технологического уклада и на основе экономических отношений с СССР и в виде обмена советских топливно-сырьевых ресурсов на конечную продукцию его социалистических партнеров. Возрос и уровень жизни населения, хотя он оставался значительно более низким, чем в западноевропейских странах.

В 70-е годы ситуация в мире начала претерпевать глубокие перемены, в основе которых лежало вхождение мирового развития в полосу глобализации и постиндустриальной перестройки экономики и всего общества. А «реальный социализм» – жестко централизованный, тотальный – оказался бессильным, несостоятельным перед этими вызовами времени, стал вползать в общий кризис.

Возникла необходимость проведения глубоких реформ, но на пути к ним встали устаревшая политическая система и догматическая идеология. На этой почве и родились концепция перестройки.

Взяв курс на демократизацию всех сторон общественной жизни, гласность и открытость, проведение рыночных реформ, разрядку международной напряженности и разоружение, советское руководство получило широкую поддержку не только у себя в стране, но и в странах социалистического содружества. В отношениях со своими союзниками оно отказалось от так называемой доктрины Брежнева, то есть от коллективной ответственности «братских партий» за положение дел в каждой стране, оправдывавшей вмешательство в их внутренние дела и особую роль Советского Союза и КПСС.

Какой-то специальной декларации по этому вопросу не принималось, но именно такой подход присутствовал с самого начала во всех контактах Горбачева с руководителями соцстран, начиная с марта 1985 года. Он избегал со своей стороны каких-либо наставлений, не позволял втянуть себя в обсуждение вопросов, касающихся смены высших руководителей братских стран. Могу привести такие факты. Я.Кадар о своей отставке сообщил Горбачеву по телефону лишь после того, как сам принял это решение в результате нелегких и длительных размышлений. При этом он сказал, что «не хотел бы, чтобы Горбачев узнал об этом из газет». Г.Гусак в аналогичной ситуации попытался заранее посоветоваться с советским руководителем. Ответ был такой: «Густав Никодимович, я Вас глубоко уважаю как мудрого человека и уверен, что Вы сами почувствуете момент, когда принимать то или иное решение».

Отказ от доктрины Брежнева давал сигнал общественности соцстран о том, что новое советское руководство отошло от прежней оценки силового вмешательства в Чехословакию и Венгрию, хотя заявлять об этом открыто до поры до времени было нельзя. Кстати, Биляк и Фойтик не раз с опаской зондировали наши настроения в отношении переоценки чехословацких событий 68-го года. Им было сказано, что переоценка 1968 года для нас не представляет проблемы, но она означала бы прямое выступление против Вас, т.е. нынешнего чехословацкого руководства, продолжающего стоять на старых позициях.

На основании личного опыта могу сказать, что наибольшее взаимопонимание и взаимодействие по вопросам перестройки и демократизации было у нас с Войцехом Ярузельским и Яношем Кадаром. Это и неудивительно: ведь движение по пути реформ началось в Венгрии и Польше раньше нашей перестройки. Других, по существу противоположных, позиций придерживались Эрих Хонеккер, Николае Чаушеску, а также Тодор Живков. Они утверждали, что «свою перестройку» давно провели, с намеком на их собственный приход к власти 20-25 лет тому назад. А один из сподвижников Хонеккера, его идеолог, сравнил советскую перестройку с «переклейкой обоев в соседней квартире, следовать которой вовсе не обязательно». Руководители ГДР, Румынии, Болгарии на дух не принимали идей демократии, саботировали реформирование экономических отношений внутри содружества, не ослабляя в то же время нажима на СССР по поводу сырьевых и энергетических ресурсов. Что касается КПЧ и ЧССР, то над их руководством (Густав Гусак, а затем Милош Якеш, не говоря о Биляке) довлел синдром 1968 года.

В этих условиях многое зависело от того, как пойдет перестройка в СССР. Парадокс в том, что на рубеже, когда основные компоненты радикальных реформ в СССР определились и началась их практическая реализация, у нас стали быстро обостряться экономические трудности, межнациональные противоречия, ухудшаться политическая ситуация. СССР сам начал вползать в полосу серьезного экономического и политического кризиса.

Из-за трехкратного падения мировых цен на нефть сократился приток свободно конвертируемой валюты. СССР превратился в должника всех европейских соцстран (кроме Польши). Возникли перебои с поставками сырьевых и топливных ресурсов нашим друзьям.

В этой обстановке назревшие изменения в «социалистическом содружестве», инициированные советской перестройкой, но искусственно сдерживаемые консервативными силами, в ряде стран приобрели спонтанный, взрывной характер. Подтвердилась формула: «действие равно противодействию». Взрыва не произошло там, где демократические перемены начались раньше при активном участии руководства (Венгрия, Польша). «Бархатными революциями» дело обошлось в Чехословакии и Болгарии. Напротив, упорное сопротивление власти реформам (ГДР, Румыния) привело к насильственному свержению режимов в этих странах в результате массового выступления народа.

Крутые перемены в ряде соцстран Центральной и Юго-Восточной Европы были связаны с решением назревших национальных проблем. Цивилизованный развод произошел между Чехией и Словакией. Распад Югославии, напротив, сопровождался взрывом межнациональных отношений, кровавыми столкновениями и варварскими бомбардировками Сербии со стороны Запада.

Национальный фактор сыграл большую и, я думаю, решающую роль в событиях, разыгравшихся в ГДР, в падении Берлинской стены и объединении Германии. Возьму на себя смелость утверждать, что не только у меня, но у многих думающих людей в нашей стране в глубине сознания и души сохранялось чувство противоестественности разделения некоторых наций и народов после Второй мировой войны (Германия, Вьетнам, Корея). И не только чувство несправедливости, но и тревоги в связи с потенциальной опасностью конфликтов и столкновений. Тем более это касалось Германии – страны в центре Европы с богатой историей и культурой, без которой невозможно мыслить Европу, да и мир в целом. Особенно нелепой с исторической точки зрения оказалась Берлинская стена. Могу сказать, что в руководстве Советского Союза и КПСС не находила положительного отклика и поддержки выдвинутая в СЕПГ теория о формировании двух наций на германской земле.

В выступлениях на нашей конференции раскрыта картина реальных событий, связанных с воссоединением Германии, сложнейших переговоров по этим вопросам, приведено много интересных фактов, наблюдений и соображений по этому вопросу. Хотелось бы присоединить к ним два-три.

В некоторых выступлениях прозвучал намек на то, что у Горбачева не было достаточно четкой позиции и по проблеме объединения Германии, что она менялась. Это утверждение оспаривать, конечно, трудно. Но иного и быть не могло, и не потому, что «Коль давил», а потому, что быстро менялись сама ситуация в ГДР и настроения основной массы ее населения.

Необходимо уточнить и прозвучавшее здесь утверждение о том, что в Архызе Горбачев дал согласие на членство объединенной Германии в НАТО. На самом деле Горбачев согласился с тем, что объединенная Германия сама решит этот вопрос. Это существенная разница.

Тадеуш Мазовецкий упомянул о неких колебаниях Горбачева по вопросу о восточных границах Германии. Этого не было и не могло быть. Эти границы в свое время были определены по настоянию Советского Союза, и они касались не только Польши, но и СССР.

На конференции возник вопрос и о том, почему заверения западных деятелей о нераспространении НАТО на Восток не были в то время официально закреплены. В этом часто упрекают Горбачева его критики в нашей стране. Но тогда такой документ вообще не мог появиться – ведь еще существовал Варшавский Договор. Об этом здесь правильно говорил Вольфганг Мюллер.

А теперь о некоторых проблемах современных отношений Российской Федерации со странами Восточной Европы.

Смена политического и экономического строя в наших странах открыла перед ними широкие возможности вхождения в общую систему международных связей. Но это, по моему мнению, не требовало свертывания и тем более разрыва отношений с Советским Союзом, а в дальнейшем - с Российской Федерацией. Об этом Горбачев говорил на встречах в 1990-1991 годах с новыми руководителями бывших соцстран – Вацлавом Гавелом, Тадеушем Мазовецким, Ионом Илиеску, Александром Дубчеком, руководителями Болгарии, Венгрии.

Но в дальнейшем после распада СССР произошло обвальное ослабление экономических и гуманитарных связей России со странами Восточной Европы, их взаимное отчуждение. Не берусь судить о том, как оценивают этот факт наши восточноевропейские соседи, но со стороны руководства России после распада Союза это было крупной ошибкой. Ссылки на экономический кризис в наших странах неубедительны. Напротив, сохранение и обновление связей между ними могли смягчить кризис и трудности трансформационного периода.

Думаю, что сыграли свою роль политические и даже психологические факторы – упоение российского руководства своей победой и эйфория, возникшая в соцстранах после выхода из советского блока, открытия шлагбаума для связей с Западом. Россия не смогла, да и вряд ли стремилась, предложить альтернативу полной переориентации стран Восточной Европы на Запад. Она и сама была захвачена этим процессом.

Несомненно, большую роль сыграла и «встречная» политика западных держав, прежде всего США, – экономическая помощь, принятие «бывших членов «социалистического содружества», некоторых советских республик в Европейский Союз и НАТО или обещание такого принятия, антироссийская позиция в национально-территориальных конфликтах на бывшей советской территории и самой России.

В течение 90-х годов бывшие социалистические страны Восточной Европы с большими или меньшими трудностями прошли трансформационный кризис и этап становления рыночной экономики, нового общественно-политического устройства, набрали темп развития. В России, пережившей в 90-е годы тяжелейший спад и острейшие социально-политические конфликты, к середине первого десятилетия нового века был достигнут уровень производства 1990 года, преодолены в основном центробежные силы, укреплены вертикаль власти и правопорядок. На первый план выдвинулась проблема самоопределения России в перспективах развития, места в будущем глобальном мире и Европе.

Интерес России однозначен – в развитии равноправных, взаимовыгодных политических, экономических, гуманитарных связей со своими соседями с учетом как позитивного, так и негативного опыта прошлого. Конечно, от эмоциональных последствий драматических страниц истории наших отношений избавиться нелегко. Но ведь еще в годы перестройки были осуждены преступления сталинизма не только против собственного народа, но и Катынь, и секретные протоколы 1939 года, и подавление восстания в Венгрии 1956 года, и «Пражской весны» 1968 года. Я не говорю уж о том, что нынешнюю Россию нельзя считать ответственной за действия и преступления теперь уже далекого советского прошлого. Трудно понять, почему на этом по-прежнему концентрируется внимание и в то же время замалчиваются, отодвигаются на задний план исторические факты другого рода, например, роль нашей страны в освобождении Восточной Европы от фашистского господства, в присоединении западных земель к Польше и т.д.

Сегодня большинство стран Восточной и Юго-Восточной Европы, включая страны Балтии – бывшие республики Союза, стали членами ЕС и НАТО. Муссируется также вопрос о вхождении в НАТО Украины и Грузии. Я так понимаю, что тяга в НАТО и ЕЭС вызвана стремлением стран, избавившихся от советского влияния, получить гарантии своего западного выбора. Что можно сказать по этому поводу?

Оценка этого процесса зависит от последующей эволюции НАТО. Обоснование сохранения и расширения НАТО угрозой международного терроризма никто не воспринимает всерьез.

Конечно, речь сейчас может идти не о роспуске НАТО, а о том, чтобы эволюция его и ЕЭС шла в сторону налаживания общеевропейского сотрудничества, развития и углубления взаимодействия с Россией. Страны Восточной Европы могли бы стать одним из связующих звеньев Запада и Востока.

Россия делает определенные, хотя, я считаю, недостаточные шаги, чтобы преодолеть отчуждение, возникшее в 90-е годы. В то же время отдельные страны Восточной Европы по ряду вопросов отношений с Россией занимают даже более жесткие позиции, чем их партнеры по НАТО и ЕЭС в Западной Европе. Это не может не отражаться на отношениях России с НАТО и Европейским Союзом, тянет эти организации назад - к былому противостоянию вместо развития и углубления сотрудничества. Показательным в этом смысле является поспешное согласие руководителей Чехии и Польши с размещением компонентов американской ПРО на своей территории, несмотря на отрицательную реакцию большинства населения своих стран и прохладное отношение в других странах Западной Европы. Начавшаяся перезагрузка российско-американских отношений позволила найти разрешение этого вопроса в рамках общего оздоровления международной обстановки.

Как мне представляется, после кардинальных перемен, происшедших в наших странах за последние двадцать лет, назревает необходимость коренного улучшения отношений между ними. Это диктуется не только злобой дня, но и уроками истории, лучшими традициями экономического, политического, культурного сотрудничества наших народов.