РАИСА ГОРБАЧЕВА: «Эти дни были ужасны».

19-21 августа 1991 года - трагические дни в истории нашего государства, перестройки. 18-21 августа - дни заточения, интернирования Президента СССР и его семьи в Форосе.

...20 августа 1937 года тройка управления НКВД Западно-Сибирского края постановила расстрелять моего деда, человека, единственным жизненным занятием которого был труд земледельца. Предъявленное обвинение: контрреволюционная агитация, направленная на разложение колхозной дисциплины, дискредитацию политики партии и правительства, стахановского движения, оборонного займа.

Обвиняемый, гражданин Порада Петр Степанович - как явствует из протокола допроса, - виновным себя не признал: трудовую дисциплину нигде и никогда не разваливал, ни в каких бандах, контрреволюционных организациях, восстаниях не участвовал, агитацию против Советской власти не вел. Она - Советская власть - ему ведь землю дала. Правда, уже в 1932 году все и отняла: и дом, и землю, и семью...

Решение тройки приведено в исполнение, а через десятилетия - реабилитация.

...В сентябре, на встрече с группой редакторов газет, Михаил Сергеевич, отвечая на вопросы, упомянул о моей записной книжке. Да, она была со мной в Форосе. Но, откровенно говоря, это не дневник, не тщательные, делающиеся изо дня в день записи, что я веду, - это беглые, небольшие, краткие пометки, сделанные в разное время, по разным поводам. Исключение лишь 18, 19, 20, 21 августа, когда я вела более подробные записи. Форосские пометки трижды уже приходили мне на помощь: когда я давала свои интервью газете "Труд" и программе "Время" и когда как свидетель давала показания следователям прокуратуры.

Сейчас я думаю о том, что эти пометки в записной книжке, может быть, представляют определенный интерес в воссоздании общей картины августовских событий.

3 августа, суббота

Все-таки мы едем в отпуск. Михаил Сергеевич принял решение: пока Союзный договор готовится к подписанию, сходить в отпуск. Если сейчас не получится, то неизвестно когда. А отдых нужен!

С Ириной[1] собираем вещи. Но радости не испытываю. На душе как-то тревожно. Все время чего-то жду...

В 19.00 вернулся с работы Михаил Сергеевич. Подтвердил - завтра летим в Крым. Добавил: "На сколько получится...."

4 августа, воскресенье

Отлетали из Внуково-II. В павильоне аэропорта собрались все, кто обычно провожал. Последними - уже после нас - подъехали Болдин и Павлов. Разговор шел главным образом о предстоящем подписании Союзного договора. Михаил Сергеевич сказал, что обязательно будет участвовать в его подписании.

Ирина и я обратили внимание: у Янаева на руках экзема. Среди наших близких есть человек, кто очень длительное время страдал такого рода болезнью и вылечился быстро, совершенно неожиданно средствами народной медицины. В самолете договорились: как только вернемся из отпуска, поговорю с Янаевым, дам адрес этого человека, посоветую обратиться к нему за помощью.

Посадка в небольшом военном аэропорту под Севастополем. Встречало руководство Украины, Крыма. Пригласили пообедать. Традиционная встреча. Но на сей раз - в ней много новых "деталей", конечно, не случайных. Встречающие, исключая военных и чекистов, в летних рубашках с коротким рукавом. Прежде встречали официально: только в костюмах.

За столом: обычно первые слова произносил Гуренко - секретарь ЦК Компартии Украины, - на сей раз Кравчук. Вместо приветствия и пожелания доброго отдыха Леонид Макарович очень пространно говорил о месте Президента СССР в стране, отношении к нему левых и правых. В заключение последовали рекомендации Президенту. За столом установилась тишина...

Потом разговор переключился на положение в Крыму, на Украине, в партии. Всегда уверенный Гуренко был заметно угнетен, не мог скрыть внутреннего раздражения.

Командующий Черноморским флотом адмирал Хронопуло громко и жизнерадостно произнес тост за здоровье Верховного Главнокомандующего Вооруженными Силами Советского Союза и заверил сидящих за столом в готовности "в любой час, любую минуту выполнить все его приказы".

И как-то неожиданно: молодой, недавно избранный секретарь Крымского республиканского комитета партии Л.И.Грач произнес добрые, теплые слова о нашей семье, обо мне. Естественное напоминание, что Президент приехал в отпуск, отдыхать...

5 августа, понедельник

Жарко. Температура воздуха 30°, вода в море - 25°. Деревья - сосенки, туя, можжевельник, березки - замерли, застыли. Цветы тоже. Признаки засухи. Линия гор в дымке. Над морем, на пирсе, пляже - чайки. Настенка обращает внимание взрослых: "Какое оно "Черное море"? Море синее... разве вы не видите?"

Утвердили режим дня: утром - гимнастика, купание, медицинские процедуры. Днем - Михаил Сергеевич работает. Вечером - часовая ходьба, снова купание в море. Еще час-два - по обстоятельствам - работа и культурная программа: кинофильм, телевизор, прогулка или встречи. Высший приоритет сну.

У Ирины, Анатолия[2], Ксении, Анастасии[3] - своя программа, как они сказали, "свободная", менее творческая, но более полезная для отдыха.

Прочитала статью А.Латыниной в "Литературной газете". Михаил Сергеевич читает книгу Авреха "П.А.Столыпин и судьбы реформ в России".

6 августа, вторник

Чуть прохладнее. Облачно. Мы на прогулке. Идти легко и приятно. "Буду писать, - говорит Михаил Сергеевич, - книжку или статью, что получится. Нужна ли была перестройка? Идем ли мы к катастрофе? Продался ли я американскому империализму? Думаю, получится..."

И еще: "В стране нарастает напряжение. Меня это беспокоит. Надо быстрее двигать реформы - не получается. Антикризисная программа буксует. Паралич власти. Надеюсь на Союзный договор. Разговор в прессе о "сильной руке" находит отклик в обществе - очень серьезный симптом. Хочу в статье обо всем этом написать".

Потом: "Видимо, 19-го буду вылетать в Москву для подписания Союзного договора и проведения Совета Федерации... Звонил сегодня Дементей. Высказал пожелание, чтобы Белоруссия участвовала в подписании 20 августа".

7 августа, среда

Отдыхающих, приезжих нынче в Крыму значительно меньше, чем в обычные годы в это время. В Ялте трудно с мясными продуктами. Мало овощей и фруктов - и это в сезон для них. На городском рынке все дорого... Дороже, чем в Москве.

У Анатолия "морские" хобби: водные лыжи и наблюдение за морем: в бинокль изучает морскую гладь.

Михаил Сергеевич читает сразу несколько книг. Сегодня - подаренную автором, американским политологом Робертом Такером, книгу "Сталин. Путь к власти".

Женская половина семьи на берегу старательно "загорает".

8 августа, четверг

Михаил Сергеевич по телефону разговаривал с С.Ниязовым и А.Муталибовым - о Союзном договоре. Сказал мне: "Сегодня - наиважнейшее - сохранить союзное государство".

В газетах: обсуждение материалов российского Пленума КП, указа Б.Ельцина о департизации на предприятиях, в учреждениях, организациях. Несколько выступлений и интервью Н.Назарбаева.

Во время ходьбы почему-то вспомнили военные годы. Михаил Сергеевич рассказал, что тогда, 10-летним мальчишкой, он получил свою первую в жизни должность - почтальона. Работал 2 дня. Потом заменили. Поставили на это место женщину, у которой дети. Надо кормить. Вспомнил, как с другими "пацанами" несколько дней работал в строительной бригаде. Наблюдал за ними взрослый мужчина. Запомнилось же то, как этот мужик надувал мальчишек. Сядут обедать, и он начинает рассказывать анекдоты, подбрасывая нечто из ряда вон выходящее. "Пацаны" хохочут, а "шутник" в это время выуживает из общей миски все кусочки мяса. "Пацанам" же достается жижка...

Сорок второй... 31 июля через Привольное прошли последние отступающие части Красной Армии. А 3 августа в село вступили немцы. Дом родителей был расположен на самом краю села. Три мальчишки, три подростка-друга - молча, прижавшись, стоят у стены хаты. Они решили: не бояться, не прятаться... А напротив, через дорогу, дед Андрей не пускает в свою хату немцев. Там молодая, красивая женщина-солдатка, 24-летняя тетя Саня - сестра отца - рожает голубоглазую девочку, сестренку...

10 августа, суббота

Общее взвешивание. Подводим итог первой пятидневки. Вся семья, за исключением Настены, была на диете.

Первый 45-минутный заплыв в море.

Вечером были гости: Кравчук Леонид Макарович и его супруга Антонина Михайловна - преподаватель кафедры политической экономии Киевского университета. Они тоже здесь, в Крыму, на отдыхе. Атмосфера за столом была непринужденной, "отпускной". Произносили тосты. Говорили все и обо всем: о встрече Леонида Макаровича с Джорджем Бушем, позициях руководителей республик "по нынешним болевым проблемам", о политике и морали, "партийной бюрократии", об обстановке в студенческой среде, преподавательских коллективах, о готовящейся к изданию моей книжке... Вечер получился хороший. Расстались поздно.

Вышли погулять. Темное звездное небо, какое бывает только на юге. Силуэты гор. Огоньки. Луч прожектора в море.

Завязался разговор о том, как рождаются лидеры, в какой мере это определяется личными качествами человека, а в какой - обстановкой, обстоятельствами.

Сколько подтверждений в истории тому, как время, ситуация предъявляют спрос на такие свойства личности, которые в обычных, нормальных условиях рассматриваются как слабые ее стороны или даже недостатки.

13 августа, вторник

Михаилу Сергеевичу звонил И.Каримов: в Ташкенте собираются руководители среднеазиатских республик. Решили обсудить экономические, межнациональные вопросы региона.

Читаю повесть Романа Гуля о Дзержинском в журнале "Москва". Страшно: красный террор, белый террор... Жестокость вызывает новую жестокость. Поражает готовность людей идти на это. Где корни? Кто виноват? Тиран Шариков - "дрянь с собачьим сердцем" - выведен специальным опытом во имя улучшения человеческой породы. А кто "вывел" тех, которые осуществляли кровавые кошмары минувших лет, и тех, кто сегодня призывает к мщению, террору?

14 августа, среда

У Михаила Сергеевича был продолжительный разговор с Б.Ельциным о предстоящем подписании Союзного договора. Позиция Михаила Сергеевича: сохранять ново-огаревскую договоренность.

Ксюша оторвалась от "плавательного" круга. Первые самостоятельные заплывы. В нашей команде прибыло.

Вечером - встретились с земляками. Михаил Сергеевич расспрашивал о переменах на Ставрополье, о тех, с кем работал многие годы.

15 августа, четверг

У Михаила Сергеевича обострение поясничного радикулита, прострел. Как всегда - неожиданно: во время ходьбы, при подъеме на гору. Сделали физиопроцедуру, втерли мазь.

16 августа, пятница

Ходить Михаилу Сергеевичу трудно. Весь день работал в кабинете. Сделали лекарственную блокаду.

17 августа, суббота

Вечером 19-го вылетаем в Москву, 20-го - подписание Договора, 21-го - Совет Федерации. Михаил Сергеевич говорит, что "на Совете Федерации предстоит большой, нелегкий, но абсолютно необходимый разговор. Возможно, придется задержаться в Москве и дольше..."

Выходили на территорию дачи, гуляли: лечебные процедуры дают эффект. Сказал мне, что пригласил Багрова Н.В. - Председателя Верховного Совета Крыма - лететь в Москву вместе с нами.

18 августа, воскресенье

Сходили утром на море. Мы купались, Михаил Сергеевич сидел, читал. Сейчас в кабинете - работает.

Я смотрю почту, читаю газеты. Что творится вокруг Союзного договора! Одни кричат: восстанавливается бюрократическое, унитарное государство. Другие - страна гибнет, рассыпается, рвется на куски, положения Договора расплывчаты, неопределенны, неясны. Для чего такой Союзный договор?

Сообщение: ЦК КПСС предложило исключить из партии А.Яковлева. Передало вопрос на рассмотрение первичной партийной организации. Все сделали без ведома Михаила Сергеевича. Александр Николаевич подал заявление о выходе из партии.

19.00. Я должна продолжать делать записи...

...Где-то около пяти часов ко мне в комнату вдруг стремительно вошел Михаил Сергеевич. Взволнован. "Произошло что-то тяжкое, - говорит. - Может быть, страшное. Медведев сейчас доложил, что из Москвы прибыли Бакланов, Болдин, Шенин, Варенников". - "Кто он, последний?" - спрашиваю. "Генерал, заместитель Язова... Требуют встречи со мной. Они уже на территории дачи, около дома. Но я никого не приглашал! Попытался узнать, в чем дело. Поднимаю телефонную трубку - одну, вторую, третью... Все телефоны отключены. Ты понимаешь?! Вся телефонная связь - правительственная, городская, внутренняя, даже красный "Казбек" - вся отключена! Это изоляция! Значит, заговор? Арест?"

Потом: "Ни на какие авантюры, ни на какие сделки я не пойду. Не поддамся ни на какие угрозы, шантаж". Помолчал. Добавил: "Но нам все это может обойтись дорого. Всем, всей семье. Мы должны быть готовы ко всему..."

Позвали детей. Я зачем-то попросила чай. Галина Африкановна - повар - принесла. Пить его, естественно, никто не стал. Рассказали Ирине и Анатолию о случившемся. От них узнали, что несколько минут назад в доме замолчало радио и перестал работать телевизор. У центральной входной двери, неизвестно откуда появившийся, стоит Плеханов. Спросил: "Где Михаил Сергеевич? К нему товарищи". Анатолий ответил: "Не знаю. Видимо, у себя".

Дети и я поддержали Михаила Сергеевича, его решение. Наше мнение было единым: "Мы будем с тобой".

...Встреча Михаила Сергеевича с приехавшими проходила в его кабинете. Все это время Анатолий, Ирина и я - находились рядом, около дверей кабинета. Вдруг арест? Уведут...

...Вышли "визитеры" из кабинета где-то часов в 18 без Михаила Сергеевича, сами. Варенников прошел мимо, не обратив на нас внимания. Болдин остановился в отдалении. Подошли ко мне (я сидела, ребята стояли рядом) Бакланов и Шенин. Сказали: "Здравствуйте". Бакланов протянул руку. Я на приветствие не ответила, руки не подала. Спросила: "С чем приехали? Что происходит?" Услышала одну фразу, произнесенную Баклановым: "Вынужденные обстоятельства". Повернулись и вместе, втроем ушли.

Из кабинета вышел Михаил Сергеевич. В руках держал листок, подал его мне. Сказал: "Подтвердилось худшее. Создан комитет по чрезвычайному положению. Мне предъявили требование: подписать Указ о введении чрезвычайного положения в стране, передать полномочия Янаеву. Когда я отверг, предложили подать в отставку. Я потребовал срочно созвать Верховный Совет СССР или Съезд народных депутатов. Там и решить вопрос о необходимости чрезвычайного положения и о моем президентстве".

"Сказали, что арестован или будет арестован, так я и не понял, Ельцин..."

"Здесь, на листочке, фамилии членов комитета..."