К юбилею М.С. Горбачева в Германии вышла книга – поздравление "Михаилу Горбачеву к 75-летию"

     К юбилею М.С. Горбачева в Германии вышла книга – поздравление «Михаилу Горбачеву к 75-летию».  В ней друзья и партнеры: политики, ученые, религиозные деятели, писатели и музыканты поделились  впечатлениями о сотрудничестве и личных встречах  с Михаилом Сергеевичем.
     Публикуем статью Мартина Хоффманна, члена правления «Петербургского диалога»,  написанную для этой книги.

Наивысшее счастье перестройки

Сугубо личное приближение к личности великого человека

     «Мартин, Вас тут не хватает!» – Михаил Сергеевич улыбнулся мне. Добродушная лукавинка, которая мелькнула в его глазах, надолго сохранилась в моей памяти как воспоминание о нашей первой личной встрече. Бывший президент Советского Союза пригласил меня к своему столу во время ужина в рамках «Петербургского диалога». В будущем мне предстояло работать с Михаилом Горбачевым, новым российским председателем «Петербургского диалога», это я знал. Но я не ожидал, что он позовет меня к своему столу, за которым к тому же не осталось ни одного свободного места. С довольно потерянным видом я стоял у стола. Не долго думая, Михаил Сергеевич взял инициативу в свои руки: «У нас наверняка найдутся прибор и стул для моего нового молодого друга!»
     «Молодой друг», которому в ту пору было уже за сорок, двадцать лет тому назад и не мечтал о том, что его жизненный путь пересечется с путем государственного руководителя Михаила Горбачева. В начале 1986 года судьба улыбнулась мне и дала стипендию для языковой стажировки в Москве. Именно в то время, когда новый Генеральный секретарь КПСС, отнюдь не отвечавший традиционным представлениям о советских вождях, собирался по-новому определить систему координат мировой истории. В Россию я, однако, приехал не по политическим причинам. Я изучал славистику в вестфальском городе Мюнстере, увлекался «Братьями Карамазовыми» Достоевского, гениальными шахматными партиями Александра Алехина и музыкальностью русского языка.
     На родине общественный порядок далекого Советского Союза был для меня не более чем интересный объект изучения. Теперь все это изменилось коренным образом. Неожиданно унылый советский быт коснулся меня лично – длинные очереди, козни вездесущей бюрократии, – хотя мне как западному студенту многое было легче. В беседах с русскими знакомыми и новыми друзьями мне стало ясно, насколько важной была для них надежда, связанная со словами «перестройка» и «гласность». Вначале эта надежда была слабой – были большие сомнения в том, не выстроила ли пропаганда очередные потемкинские деревни. Потом, с каждым днем надежда крепла, по мере того, как эти слова, вошедшие во все мировые языки, наполнялись конкретным содержанием. Вскоре уже никто не мог устоять перед очарованием перемен, происходящих во всех областях жизни. С жадностью поглощались газеты и журналы: с какой темы снято табу сегодня? Ежедневно по-новому ставились вопросы и находились новые ответы.
Ни само население, ни Запад долго не верили в успех оттепели и многочисленных невероятных перемен в Советском Союзе. Не шутил ли новый хозяин Кремля? Как далеко пойдет он? Для меня ответ был ясен. Это подтверждает запись в моем дневнике о катастрофе в Чернобыле 1986 года: «Михаил Горбачев выступил по телевидению с обращением по поводу Чернобыля и обещал предпринять все, чтобы были сделаны самые решительные выводы из этого. Что же еще он мог сказать в такой ситуации!? Но все-таки Горбачев и сегодня единственный политик, которому доверяю. Он на меня производит впечатление действительно честного человека».
     Пребывание в России изменило мою жизнь. С тех пор моей главной целью больше не являлось обучение других русскому языку. Я хотел в будущем непосредственно сотрудничать с той страной, которая, благодаря Генеральному секретарю КПСС, у меня на глазах изменилась таким коренным образом, стала гравитационным центром всемирной истории. Разве можно представить себе что-либо более захватывающее?
     После окончания учебы мое желание сбылось. Работая сначала руководителем туристических групп, потом директором выставки «Дни информации и культуры Германии» в России, я стал непосредственным свидетелем перестройки страны и с большим интересом следил за процессом сближения Востока и Запада. «Новое мышление» Михаила Горбачева, смелость принципиально поставить под вопрос собственную систему, не отходя от основного принципа социальной справедливости, смелость мыслить в глобальных масштабах произвели на меня глубочайшее впечатление. Я тяжело переживал попытку путча против Горбачева в августе 1991 года, а также период, последовавший за этим, когда на родине и за рубежом критиковали президента, утверждая, что он оторвался от жизни, что он идеалист, который пытается сделать невозможное возможным. Как бы то ни было, даже «реалистическая политика» Бориса Ельцина не помогла предотвратить последующий глубокий кризис смысла и системы в России. Этот кризис привел меня не только к выводу, что перемены требуют времени. Он наглядно показал мне, что политика, прежде всего, должна быть честной, что она нуждается в точной направленности и в правдивости, именно такой, как воплощал ее Михаил Горбачев.
     В 1995 году судьба улыбнулась мне еще раз. Я стал директором еще молодого Германо-Российского Форума, члены которого из всех сфер политической и общественной жизни принимают активное участие в диалоге граждан обеих стран. В результате растущего политического и общественного взаимопонимания между Россией и Германией возникла совместная инициатива по проведению Форума «Петербургский диалог», покровителями и участниками которого являются российский Президент и Федеральный канцлер. Организационные задачи, связанные с инициативой, были возложены на Германо-Российский Форум, тем самым и на его директора. Председателями координационных комитетов стали бывший пресс-секретарь правительства и журналист Петер Бёниш и тогдашний председатель партии «Единая Россия» Борис Грызлов, который вскоре был назначен министром внутренних дел России. Преемником Грызлова в «Петербургском диалоге» стал Михаил Сергеевич Горбачев .... Какие мысли мелькнули у меня в голове, когда я неожиданно узнал об этом новом повороте судьбы? Как это ни странно звучит, прежде всего, меня беспокоил вопрос, выдержат ли мои представления о политике Горбачеве столкновение с реальностью. Потом первая встреча. Все было так, как я ожидал. Какое счастье!
     Итак, я смог задать свои вопросы политику мирового уровня: Как ему удалось трансформировать систему вопреки противодействующим силам застоя? Хотел ли он воссоединения Германии или только не мог его предотвратить? В течение почти пяти лет нашего сотрудничества я часто имел – и имею – возможность задавать подобные вопросы. Я понял, что ответы на них, даже если их получаешь из первых уст, создают лишь фрагментарную картину. Они не вводят в суть дела. Ключом является сама личность человека. Проиллюстрирую то, что я имею в виду, примером совместной работы Горбачева и недавно умершего Петера Бёниша. В начале «Петербургского диалога» председатели общались друг с другом по-деловому, вели себя корректно, но не больше. Скоро, однако, я заметил, что их поведение неожиданно изменилось. Это уже были встречи людей, которые не мыслили и не действовали в категориях протокола. Михаил Горбачев оценил манеру Петера Бёниша. Тот вел себя непринужденно и к русским партнерам всегда относился благожелательно. Горбачев почувствовал, как высоко ценит Бёниш его уважение, особенно когда его немецкий друг после трагической смерти жены остался один с двумя маленькими дочерьми на руках. Михаил Горбачев пользовался каждым случаем, чтобы поддержать теперь уже тяжело заболевшего Петера Бёниша в этом жизненном кризисе, чтобы продемонстрировать ему свою дружбу. Я знаю из разговоров с Бёнишем, какую гордость и какое восхищение испытывал этот повидавший многое человек, видя человеческое величие Михаила Горбачева, какую энергию и силу давало ему общение с ним. Он много, очень много дал бы, если бы смог лично поблагодарить своего друга за эту поддержку.
     Решающие жизненные ситуации, времена скорби и кризиса раскрывают многое в характере личности. Однако не меньше выдают и эпизоды из повседневной жизни, в которых я наблюдал Михаила Сергеевича. В этих ситуациях к образу убежденного преобразователя мира добавляется спокойный образ заинтересованного и остроумного слушателя. Когда мы вместе ехали на поезде из Берлина в Гамбург на «Петербургский диалог» 2004 года, Карен Карагезьян, сопровождающий Горбачева в Германии, сообщил об опросе, опубликованном в тот день в одном журнале. Отвечая на вопрос «Кто произвел больше всего положительных перемен во всемирной истории?», немцы подавляющим большинством назвали Михаила Горбачева. Иисус Христос и многие другие остались далеко позади. Я купил журнал, прочитал опрос и попытался с улыбкой истолковать потрясающее проявление симпатии моих земляков к экс-президенту. Михаил Горбачев слушал меня, добродушно усмехаясь, однако, кажется, пришел к выводу, что я все же прокомментировал это дело как-то очень поверхностно. Он взял статью, подчеркнул результат опроса, обвел карандашом свое имя и рядом записал: «Заруби себе это на носу».
     Я это сделал, и полгода спустя, в июле 2005 года, предложил Михаилу Сергеевичу более существенное и одновременно очень личное толкование результата опроса. В честь 20-ой годовщины перестройки на Берлинской Арене проводилось торжественное мероприятие. Горбачев выступил с докладом, после которого состоялся концерт русского пианиста Юрия Розума. На вечер я пришел с подругой Александрой, чтобы отметить историческую дату вместе с ней. На это были все основания: мы с Александрой родились в одном и том же году в Германии – она в восточной, а я в западной части страны, которая была разделена видимой границей, а также невидимой - находящейся в головах людей. Видимая граница была снесена в связи с воссоединением; снести невидимую границу мне помогли переселение в Берлин и, прежде всего, встреча с Александрой. В своей пламенной речи перед тысячью слушателями Михаил Сергеевич подчеркнул, что континенты и их политические руководители в условиях глобализации стоят перед совершенно новыми вызовами. Пора решиться на новую перестройку. Этот шаг требует мужества и силы, в том числе и силы для самокритики. Энергичная речь продолжалась час. Последовали первая часть концерта и пауза.
     Мы с Александрой пробрались сквозь толпу многочисленных поклонников. Благодаря Карену Карагезьяну мы быстро добрались до помещения для отдыха, в котором сидели Михаил Сергеевич с дочерью. «Я вам предложил мое объяснение безграничному восхищению немцев. А сейчас я хочу вам представить Александру, мое наивысшее счастье Вашей перестройки!» Потом я рассказал об Александре из ГДР и Мартине из ФРГ, о том, что благодаря ему наши судьбы кардинально изменились. «А мы-то только двое из многих миллионов, личная вселенная которых в воссоединенной Германии сияет новым блеском, в нашем случае она даже сверкает!» Михаил Сергеевич внимательно слушал, улыбаясь, мое опять-таки далеко не исчерпывающее, зато сугубо личное толкование результата того опроса. Тем не менее он чувствовал, насколько важным для нас был этот момент и принял роль символического покровителя нашего «Германского единства». Весьма короткое время, которое осталось до продолжения концерта, он использовал, чтобы узнать как можно больше о нашей повседневной жизни после воссоединения, о личных надеждах и желаниях, о маленьких и больших препятствиях на пути процесса объединения восточной и западной частей страны.
     Таким образом, прошедшие 20 лет моей жизни, различные повороты моей судьбы представляют собой долгое чудесное приближение к России и к Михаилу Горбачеву. И я счастлив этому. Великие люди благодаря своим идеям, своей харизме являются фигурами, привлекающими к себе людей, они указывают дорогу к исторически значительным переменам, влияющим на индивидуальную судьбу человека. Михаил Горбачев для меня стал проводником, указывающим дорогу, по которой я иду сам. Я посвящаю себя задаче привлечения людей к участию в диалоге между русскими и немцами, стараюсь содействовать развитию в них творческого начала и собственной инициативы для совместной работы. В этом я вижу свой скромный вклад в то, чтобы наполнять жизнью большой подарок, полученный от Михаила Горбачева нашей немецкой нацией и мною лично.