Из архива Горбачев-Фонда. Шахназаров Г. "К вопросу о демонической природе Генерального секретаря"

Шахназаров Г. К вопросу о демонической природе Генерального секретаря
// Комсомольская правда.-1992.-№154.-21 авг.-С.2.

     В переживаемое смутное время, когда старый порядок обрушился, а новый еще не определился с достаточной ясностью, общественная мысль судорожно ищет ответы на вопросы: что все-таки с нами произошло, куда и по чьей воле влечет нас «рок событий»?
     Много уже сказано на этот счет разумного и точного. Но рядом со здравыми суждениями потоком идут не слишком обоснованные гипотезы и явные фальсификации, мистические откровения и просто благоглупости. Истина, как комета, сопровождается шлейфом из пыли. Усугубить идейный кризис, сбить людей с толку грозят и участившиеся попытки приплести к нашим земным делам потусторонние силы. Одним из первых ощутил невозможность разобраться в случившемся с помощью чистого разума Эдуард Лимонов. Установив, что причина бед страны не в политике и не в экономике («тут биология замешана, клетки, плазма»), он завершил свои взыскания выводом, что Горбачев— «мутант». А почему не марсианин или агент Альфы Центавра?
     Не сомневаюсь, впрочем, нечто подобное мы еще услышим. Или уже услышали. Борис Олейник в статье «Берегись кривоверов» («Советская Россия», 1 августа) вполне серьезно утверждает, что в лице Горбачева... на землю явился сам сатана, дабы вершить свои черные дела. К ним относятся выдача иностранным спецслужбам секретов госбезопасности, роспуск партии, развал державы, изменение общественного строя, раскол церквей, развязывание войны в Персидском заливе и даже безнаказанный пролет Руста через всю систему ПВО с вызывающей посадкой у Кремля.
     Вменив в вину экс-президенту этот клубок преступлений, Олейник с педантизмом аспиранта, пишущего диссертацию, перебирает мотивы, которые могли толкнуть его на этот путь. С небольшими оговорками отклоняются предположения, что это могли быть амбициозность, властолюбие, авантюризм или сотрудничество с разведкой «одной из высокоразвитых стран». Автору, чувствуется, очень хотелось бы поставить Горбачева в ряд перечисленных им «канонических злодеев» — Канна, Прокруста, Герострата, Нерона, Юлиана-отступника и т. д. Однако, превозмогая соблазн, он остается верен своему сверхзамыслу. Оказывается, не следует, как это делают даже самые лютые враги Горбачева, «оценивать его поведение и действия по человеческим меркам и критериям... не лежит ли феномен Горбачева... за рубежом привычных человеческих понятий и оценок? И не с целью ли отвлечь от раскрытия сей зазеркальной тайны он совершал поступки, которые по-человечески оцениваются как предел падения?»
     Признаться, я поначалу не поверил, что человек в здравом уме может городить подобную чушь в конце XX века. Да не какой-нибудь полуграмотный колдун, а известный публицист и политический деятель. Перечитал — не ирония, писано всерьез. И на фото — знакомое лицо. И все это — фрагмент из готовящейся к изданию книги под условным названием «Князь тьмы».
     Итак, новая охота на ведьм?
     Эх, Борис Ильич, Борис Ильич, понять бы мотивы, побудившие вас, человека умного, насмешливого и проницательного, увлечься всей этой дьявольщиной.
     А теперь я хотел бы обратить внимание читателя на одно странное сходство.
     За рубежом издано несколько сот, если не тысяч книг о Горбачеве, множество статей. Многие называют его великим реформатором, приравнивают к Петру I или Александру II, Лютеру или Рузвельту. А наиболее экзальтированные и страстные натуры утверждают, что это — не кто иной, как сам Спаситель, явившийся наконец в мир, чтобы предотвратить его ядерную гибель и наставить человечество на путь дружбы и согласия.
     Были и у нас публикации такого рода, хотя больше в ранний, «розовый» период перестройки. Наступившие потом тяготы жизни сместили в худшую сторону оценку ее зачинателя, а после распада Союза и его отставки с поста президента сказать о нем публично доброе слово стало уже делом небезопасным, требующим известного политического мужества.
     В этой связи обратила на себя внимание статья Эдуарда Самойлова «Третий гигант» («Независимая газета», 22 июля). В ней, отнюдь не в стиле панегирика, привычного для нас восхваления властелинов (отставным президентам оды не пишутся), подчеркивается главный итог миссии, выпавшей на долю Горбачева: вступив на путь реформ, он не остановился, как другие, перед нарастающим потоком трудностей и проблем, довел разрушение тоталитарной системы до стадии необратимости.
     Самойлов прав, указывая на то, что без перестройки, при всех допущенных в ее ходе просчетах, страна и мир могли столкнуться с гораздо большими опасностями. В сравнительно короткий срок (шесть лет) удалось произвести демонтаж тоталитарных структур (следовало бы добавить: и «закладку» демократических институтов), потому что Горбачев сумел пройти все стадии иерархии внутри системы и занять единственное положение, позволяющее ее реформировать... «Столь титаническая, сложная по содержанию и блестящая по результатам работа человеческого духа не имеет ни одного исторического аналога». На этом бы остановиться. Пусть не имеющая аналогов (в конце концов в политике, как в спорте, возможны свои рекорды), но все же человеческая. Увы, Самойлова, как и Олейника, неудержимо тянет по «ту сторону». Стоя на полярных позициях, тот и другой не могут, не хотят поверить, что все у нас случившееся есть дело рук человеческих. И в то время, как Олейник усмотрел в деятельности Горбачева происки сатаны, Самойлов убежден, что «этого человека вели и охраняли какие-то могущественные, внешние по отношению к нам силы, обязанные в данном случае проявить себя более откровенно, чем когда-либо в политической истории».
     Как политолог, заключает Самойлов свою «разгадку Горбачева», я другого объяснения этому феномену не нахожу. Между тем именно в этом пункте автор статьи, содержащей немало глубоких наблюдений, расстается с наукой я вслед за Олейником вступает на путь мистических откровений. Методологическое сходство находит отражение и в словаре двух авторов. Слова «антихрист», «зверь», «дракон» то и дело мелькают в языке Олейника, они же, с противоположным знаком, составляют языковой материал Самойлова.
     Чему удивляться, если вчерашние принципиальные атеисты считают возможным истово креститься на глазах у смущенной этим сиюминутным «обращением» публики. Ещё куда ни шло, когда речь идет о политиках — во все времена они готовы были отслужить обедню ради власти. Но ученые, журналисты... Право же, муторно на душе от того, с какой легкостью наша интеллигенция меняет науку на религию и начинает бойко поставлять на рынок идей «чудеса» в новейшем исполнении. Обскурантизм становится модой. Мы стремительно погружаемся в средневековье — хорошо бы, ненадолго.
     Так действительно ли в том, что с нами произошло, следует видеть происки антихриста, по одной версии, и волю божественного провидения, по другой? Или все-таки это дело рук человеческих. И если да, то кого именно следует винить (либо, напротив, восхвалять)?
Давайте вспомним, что Горбачев выступал инициатором большинства принципиальных решений, но принимались они коллективно, в полном соответствии с нормами и традициями, которые существовали в прежней политической системе. Причем получали оглушительную поддержку прессы. А во-вторых, к чему лукавить, с того момента, когда начались послабления на распространение информации, а тем более — с образованием новых высших органов власти, ход событий уже не контролировался целиком Горбачевым, официальным руководством партия и государства. Перераспределение политического влияния в результате реформы привело к тому, что практически каждый шаг в общественном развитии определялся взаимодействием политических сил.
     Судьба распорядилась так, что, одержав победу в выборе магистрального направления политики, Горбачев проиграл борьбу за власть. Голосованием 12 июня избиратели,— многие, видимо, сами того не подозревая,— перечеркнули результаты своего голосования 17 марта.
     Сама Россия, ее народ, народы других республик делали исторический выбор между сохранением супердержавы и отказом от связанных с нею действительных и мнимых преимуществ, между наследием предков и требованиями повой эпохи, между соперничеством с Западом и партнерством с ним. Именно этот генеральный вопрос решался на протяжении 1991— 1992 гг. и продолжает оставаться в повестке дня. Пройдут годы я десятилетия, прежде чем окончательно прояснится историческая правота той или иной точки зрения.