Издательство «АСТ» предложило сделать новую книгу на основе уже написанного и сказанного Горбачевым. Горбачев согласился. Если издательство считает, что такая книга будет интересна массовому читателю, то почему же нет?

 

«Сборная солянка получилась», — сказал на презентации Михаил Сергеевич. И спросил зал: «Вы любите солянку? А я — южанин. Я очень люблю солянку. Потому что она — вкусная и интересная». Все рассмеялись.

 

Презентация проходила в книжном магазине «Москва» на Тверской. Кстати, в «Москве» это уже третья презентация горбачевских книг. В «Москве» Горбачева любят. В Москве без кавычек — тоже. Ну за очень редкими исключениями.

 

Презентация была назначена на 18.00. Я пришла двадцать минут шестого. Не то что сесть, встать было негде. Пришлось воспользоваться именем своей газеты, которую тоже в «Москве» любят.

 

Слышу за спиной: «Я пришла сюда без десяти пять — уже была толпа».

 

В ожидании Горбачева люди говорят о своем.

 

— Наши с заграницей не дружат.

 

— А они дома дружат?

 

— Ну, когда война…

 

— Вот именно: только когда война…

 

Организаторы: «Кто хочет на автограф-сессию? Выстраивайтесь в очередь на левом ряду!», «Сначала можно получить автограф, а потом оплатить книгу на любой кассе».

 

Когда буду уходить, увижу: очередь за горбачевским автографом протянется через весь-весь большой магазин «Москва» и дальше — на улицу. Как всегда, на горбачевских презентациях огромная очередь.

 

… «Это восемнадцатая моя книга, — говорит Михаил Сергеевич. — Но я, конечно, не писатель. Я книгу диктую. Потом работаю с расшифровками». И дальше — смеясь: «Жизнь, знаете, такая…Начинаешь вспоминать — и не можешь остановиться…»

 

Ведет презентацию главный редактор «Эха Москвы» Алексей Венедиктов. Он обещает легкую диктатуру — два, три вопроса, и всё, автографы. В итоге дает возможность задать вопросы всем. Рядом же демократ Горбачев.

 

«У вас есть чувство вины за то, что перестройка не состоялась?» — спрашивает человек с лицом инженера.

 

«Перед кем — чувство вины? И почему вы думаете, что перестройка не состоялась? Она — состоялась. Ее, да, пихали, ее, да, обрывали и, да, оборвали. Но она состоялась. И дала колоссальный толчок развитию страны и развитию мира».

 

Вопросов о перестройке много. Особенно — от совсем молодых людей.

 

Горбачев терпеливо объясняет, что для него в перестройке главное.

 

Я записываю на листочках: «Перестройка дала дорогу обществу». Или вот: «Мы старались привлекать к управлению страной как можно больше людей. А что такое привлекать людей? Это и есть демократия».

 

Красивая женщина, сидящая рядом со мной, поднимает руку. Венедиктов сразу дает ей слово.

 

«Я была военным корреспондентом. И от своего имени и от имени всех «афганцев» хочу сказать вам, Михаил Сергеевич, спасибо за вывод войск из Афганистана».

 

Тихо так сказала, но ее слышал весь зал. И весь зал зааплодировал.

 

А Горбачев в ответ вот что сказал: «Несколько лет эта драма длилась. Много людей погибло. Шли гробы. Об этом сейчас не принято говорить. А нам тогда надо было показать: мы способны эти драмы развязывать».

 

Способность развязывать драмы — очень важная. И нам ее сегодня остро не хватает.

 

Мужчина средних лет: «Спасибо за смелость. За то, что не побоялись решиться на перестройку».

 

«А вы чем так напуганы?» — с улыбкой спрашивает Горбачев.

 

О страхе тоже говорят много.

 

«Бояться нельзя. Нельзя страху брать верх, — сказал Горбачев. — Жизнь больше страха. И надо доверять жизни и своему знанию о ней. Вот вам маленький пример. Когда я окончил МГУ, меня оставляли в Москве, предложили работу на родном юрфаке, на кафедре колхозного права. Но я к тому времени уже знал, как силой сгоняли людей в колхозы. И что никакого колхозного права не существует в природе. И я отказался. Уехал в Ставрополь».

 

Французский корреспондент спрашивает: «Вы знаете, что вы больше популярны на Западе, чем в России?»

 

Горбачев не был бы Горбачевым, если бы ответил на этот вопрос «да» или «нет».

 

Он сразу — о том, о чем спросили и о чем хотели спросить.

 

«Я не раз получал здесь угрозы. Но живу и буду жить только в России. Никуда не уеду».

 

Из задних рядов какой-то человек срывается на крик. Я не могу разобрать всех слов, но это что-то для Горбачева даже не разоблачительное, а лично оскорбительное. Алексей Венедиктов говорит Михаилу Сергеевичу: «Можете не отвечать», но он: «Нет, почему же…отвечу». И после секундной паузы — очень спокойно, обращаясь к тому, кто истерично кричал: «Вам не быть большим политиком». И еще помолчав: «Безусловно, политики должны поддерживать диалог. И, безусловно, они должны быть в настроении. А не портить настроение народу».

 

Я очень хочу жить в стране, начальники которой не портят настроение народу.

 

И чтобы это была именно страна Россия.