Андрей Грачев (Россия)

Политолог, журналист, специалист по международным отношениям.
Бывший помощник и последний пресс-секретарь Президента СССР. После распада СССР преподавал за рубежом (в университетах Франции, Японии, Великобритании). В настоящее время – корреспондент «Новой газеты» во Франции и Председатель научного комитета Форума мировой политики.

 
… Ни одна из наших «государственных жен», ни до, ни после нее не соответствовала с такой полнотой представлению о «первой леди». Раиса Максимовна навсегда останется этим символом. Она стала истинной «первой леди» еще до того, как Михаил Сергеевич Горбачев - первым Президентом СССР. Можно только благодарить ее за то, что она изменила сложившийся стереотип о советской женщине. Во время поездки в Великобританию по приглашению Маргарет Тэтчер современная и элегантная Раиса Горбачева произвела фурор: ее открыла для себя и подняла на щит английская пресса, с восторгом писавшая о ней не меньше, чем о будущем Генсеке.

По роду моих занятий я имел возможность наблюдать за Раисой Максимовной, главным образом, во время зарубежных поездок Генсека ЦК КПСС, а затем Президента СССР. Впервые мы встретились во время первого официального визита М.С. Горбачева во Францию в октябре 1985 года. Можно представить, с каким ревнивым и недоверчивым скептицизмом встречал жену нового советского руководителя Париж. Комплименты законодателя мировой моды Ива Сен-Лорана в адрес Раисы были тем ценнее, что французской прессе пришлось признать: чтобы выглядеть безупречно, необязательно одеваться у парижских модельеров. Достаточно иметь безошибочный вкус.

Хотя непривычный облик жены главы Советского государства играл в те годы и политическую роль, разрушая сложившиеся на Западе примитивные представления о советских людях - сам этот облик был лишь внешним проявлением глубокой, разносторонней натуры и сильного, самобытного характера этой хрупкой женщины. Я помню, с какой ответственностью готовилась Раиса Максимовна к предстоящим зарубежным поездкам, как прилежно изучала и заранее открывала для себя еще неизвестную страну, с каким придирчивым интересом расчеркивала для мужа комментарии, перечитывая отклики прессы после каждого визита. Как болезненно переживала, наталкиваясь на непонимание, легковесные или примитивные суждения, а нередко – на сплетни и заведомую клевету.

Как мне кажется, самое большое удовлетворение Раиса Максимовна получала не от великолепия приемов в президентских и королевских дворцах и даже не от проявления искренних чувств тысяч людей на улицах разных городов мира. Участие в протокольных мероприятиях и многочисленных встречах оставалось для нее работой, выполнением отведенной ей части государственной миссии. Зато по вечерам, иногда далеко заполночь, когда протокольная суматоха стихала и можно было собраться в своем кругу, пригласив «на чай» единомышленников, советников Михаила Сергеевича и представителей интеллигенции, часто сопровождавших его в поездках, для нее наступало время душевного отдыха, которое она ценила. Независимо от того, в какой стране это происходило, разговор все равно заходил о главном: о проблемах собственной страны, о планах, надеждах. В это время Раиса Максимовна, не стесненная рамками официального протокола, всегда была оживлена, приветлива, но главное – это было видно невооруженным глазом – глубоко увлечена грандиозным проектом национальной перестройки, начатой ее мужем.

И совсем по-другому, с тревогой и надломом, звучал ее голос после того, как предательский августовский путч оборвал этот проект и связанные с ним надежды. Осенью 1991 года, когда я стал пресс-секретарем М.С. Горбачева, она нередко звонила мне, наталкиваясь на очередной газетный выпад или пасквиль. В ее вопросах чувствовалась почти физическая боль и нараставшая тревога, но не за будущее собственной семьи – после пережитого в Форосе, думаю, она перестала чего- либо бояться – а за судьбу той подлинной освободительной политической и духовной революции, с успехом которой связали свою жизнь Горбачев и его сторонники. 

Наша последняя встреча состоялась несколько лет спустя в помещении Горбачев-Фонда. В это время я работал над своей книгой о перестройке и попросил ее об интервью. Поколебавшись и попросив передать вопросы для беседы, Раиса Максимовна, в конце концов, согласилась. Мы условились о встрече. Накануне вечером мне передали ее просьбу перенести наш разговор на несколько дней из-за того, что она занемогла. Как вскоре выяснилось, именно в это время началось стремительное развитие ее страшной болезни.  

В последние дни декабря 1991 г. напряжение достигло кульминации. Новая российская власть торопилась обосноваться в Кремле. Ждать от нее, как и от путчистов в августе, можно было всего. Помню, как, несмотря на драматические политические события, Раиса Максимовна добилась, чтобы руководство Гохрана отдало ей копии всех расписок на сданные в фонды государства подарки, которые Президент и его жена привезли из официальных поездок. Она хотела быть уверенной, что на достоинство и честь ее мужа и ее самой никто не сможет покуситься.

Февраль 2009