Л.О.Телень
Применительно к России это, безусловно, так. Шестидесятники, на мой взгляд, - это термин, который объединил нормальных российских интеллигентов, на долю которых выпала жизнь в послесталинскую эпоху.
Поэтому мой взгляд на судьбу и роль шестидесятников в нашей истории - оптимистический: они выросли из предшествующих поколений российской интеллигенции и прорастут в следующих поколениях.
Тут, на мой, взгляд, интересно было бы посмотреть на те механизмы, с помощью которых ценности шестидесятников передавались (а они передавались! ) следующему поколению российских интеллигентов.
Ясно, что это, прежде всего, семья. Те люди, которые сегодня здесь представляют поколение шестидесятников, или те люди, которых мы вспоминаем сегодня как шестидесятников, безусловно, передали свои ценности детям, друзьям своих детей, даже внукам.
Другое – это формальные институты. Например, научные школы. Многие из них сохраняли ценности шестидесятников, и эти ценности формировали личности в следующем поколении ученых. Достаточно вспомнить ЦЭМИ, где работали Шаталин, Петраков, Волконский, вырастившие плеяду блестящих российских экономистов, для которых ценности шестидесятников были и остаются нравственным ориентиром.
Примерно такой же была атмосфера лучших редакций страны. "Известия", "Комсомолка", "Новый мир", позже – "Огонек" и "Московские новости".
Подтверждение тому, что ценности шестидесятников были определяющими в этих редакциях, которые, в свою очередь, формировали профессиональные критерии в журналистском сообществе в целом, - это тот расцвет, который пережила журналистика в годы перестройки. Если бы шестидесятники, тогда еще активно работавшие в СМИ и политике, не смогли опереться на своих учеников и последователей, российская пресса не сумела бы совершить тот скачок, который она совершила.
Я пришла в «Комсомольскую правду» в самые чудовищные для нее годы, когда главным редактором был Валерий Ганичев. Там, казалось, было задавлено все живое. Но рядом работали шестидесятники - Валерий Аграновский, Инна Руденко, Ярослав Голованов, Ольга Кучкина, Лидия Графова, Юрий Рост. Это была абсолютно параллельная реальность. С одной стороны, ЦК КПСС с его пропагандистскими установками, с другой - принципиально иная школа ценностей, заданная шестидесятниками. Но для журналистов 80-х эта шкала была главной.
Тут говорилось, что второе пришествие шестидесятников в общественную жизнь конца 80-х было для многих из них поражением. Я думаю, что это не так. Просто постепенно они уходили на вторые роли, передавая дело, которому служили следующему поколению.
Скажем, это, безусловно, относится к газете "Московские новости", в которой я проработала 15 лет и которая стала тем местом, куда пришла целая плеяда шестидесятников в конце 80-х. Егор Яковлев, Лен Карпинский, Владимир Шевелев, Ольга Мартыненко… Тесно сотрудничающие с газетой Юрий Афанасьев, Александр Гельман, Юрий Левада, Евгений Ясин, Юрий Рыжов и многие другие. Эти люди были определяющими для газеты, и это они вырастили то поколение, которое продолжило в журналистике их дело в 90-е и нулевые. И – должна сказать – продолжает до сих пор.
Кончено, это поколение "постшестидесятников" росло в некоторой конфронтации с "отцами" – и это тоже нормально. Это спор людей, у которых общие ценности, просто "дети" переосмысливают их применительно к тем общественным реалиям, в которых они живут и работают.
Все повторяется. И те же ценности, которые были дороги шестидесятникам, я вижу и у совсем молодых – у сегодняшних студентов, которым читаю лекции в Высшей школе экономики. Из них вырастет новое поколение, новая генерация российских интеллигентов, в которых будет угадываться верность все тем же ценностям, которые были дороги шестидесятникам. И это поколение уже вполне действующее – посмотрите на ту же Евгению Чирикову, бьющуюся за Химкинский лес.
Я уверена, что связь времен в этом смысле не прерывается и не прервется.
Григорий Алексеевич Явлинский когда-то сформулировал черты, определяющие национальную элиту. В классификации Явлинского пять пунктов. Первый - это мозги, качество мысли, качество мышления. Второй - это внутренняя независимость. Третий – это способность влиять на общественное мнение. Четвертый – это профессиональная состоятельность, профессионализм. Профессионализм в том смысле, что люди работают не за деньги (точнее, деньги – не главная мотивация). И, наконец, это ощущение того, что ты и твои дети будут жить именно в этой стране. |
|
XXI век станет либо веком тотального обострения смертоносного кризиса, либо же веком морального очищения и духовного выздоровления человечества. Его всестороннего возрождения. Убежден, все мы – все разумные политические силы, все духовные и идейные течения, все конфессии – призваны содействовать этому переходу, победе человечности и справедливости. Тому, чтобы XXI век стал веком возрождения, веком Человека.
|
English |
Однажды прекрасный журналист и шестидесятник Валерий Аграновский написал, что в каждом времени есть свое Средневековье. Переиначив эту фразу, я бы сказала, что в каждой эпохе есть свои шестидесятники.
