Валерий Подорога. Тезисы доклада «Европа и Россия. Вопрос о колонизации»

1. Дискуссия вокруг 1989 года очень интересна и полезна, хотя в российском обществе эта дата отмечалась достаточно вяло. Согласен с тем, что 68-й год был годом начального импульса освобождения, который, в конце концов, сложился во что-то цельное и нанес свой удар в 89-м году. Однако если предыдущий период достаточно ясен, то последние два десятилетия еще не осмыслены как политически, так и с точки зрения нравственной гражданской позиции.

2. С падением Берлинской стены разрушилась самая западная из границ СССР. Распад советской империи внешне политически происходит почти мгновенно, прежние страны-сателлиты, члены так называемого социалистического лагеря разбегаются. После 89-ого года Европа начинает формулировать глобальную стратегию единства. Именно с этого времени объединение Европы и становится возможным и даже необходимым. Наиболее влиятельные западные ученые начинают активно обсуждать идейные, юридические и политические аспекты будущего Европейского союза (Ю.Хабермас, Ж.Деррида, Ж.-Л.Нанси и др.) В центре активного обсуждения попадает проблема европейской идентичности (вненациональной и поликультурной), что ставит проблему, могущую быть выраженной одним вопросом: а что такое НЕ-ЕВРОПА? Обратим внимание на то, как изменяется отношение к понятию границы. Вводятся все новые юридически-правовые, экономические, экологические и военные границы (западноевропейские «стандарты» цивилизованности). Центрально-европейские, «малые» государства образуют буферную зону вокруг России, а сама Россия становится зоной санитарного кордона. Вступая вольно или невольно на путь внешней колонизации и контроля за соподчиненными европейскому Разуму государственными образованиями, Европа лишается постепенно критериев, объясняющих природу и конечные цели ее внутренней колонизации (принцип «европейского объединения»). Отсылаю к книге 90-х годов (частью скандальной) Самуила Хантингтона, посвященной изучению взаимодействия цивилизационных процессов, идущих в современном мире (название «Столкновение цивилизаций»). Так, им приводится политико-географическая карта XVI, в которой намечена цивилизационная граница между Европой и Россией, она проходит между территориями влияния доминирующих религиозных конфессий (для Запада - это католическая вера, для России – православная). Линия это границы идет, начиная от Финляндии, спускается вниз, огибает Белоруссию, Молдавию, Болгарию, Сербию, Македонию и, наконец, утыкается в Албанию, далее вступает в соприкосновение с Турцией (последние две страны - мусульманские). Вот что пишет Хантингтон: «Это культурная граница Европы, и в мире после холодной войны она стала также политической и экономической границей Европы и Запада. Таким образом, полицивилизационнная модель дает четкий исчерпывающий ответ на вопрос, стоящий перед жителями Западной Европы: «Где заканчивается Европа?». Европа заканчивается там, где заканчивается западное христианство и начинаются ислам и православие».* Актуальность этой «конфессиональной» граничной линии весьма сомнительна, поскольку в последние десятилетия такого рода границы перестали что-либо разграничивать. Но также потеряли свою актуальность и другие границы. После окончания холодной войны зоны прежних политических и военных разломов сгладились (хотя и не исчезли), в действие вступили новые границы, определяемые путями новоевропейской колонизации России.

Так Европа видела себя несколько столетий назад. Хотя все эти деления не имеют решающего значения для формирования европейской идентичности. Думаю, что европейская идентичность не может быть раз и навсегда определена, исторически она постоянно меняется.**

3. Если обдумывать модель «Запад-Восток», прибегая к аргументам Данилевского, О.Шпенглера или Л.Гумилева, то от нее сразу же следует отказаться как от заведомо устаревшей, исчерпавшей свои идейно-познавательные, идеологические и геополитические, прежде всего, технологические основания. Противостояние между Западом и Востоком сменяется совершенно новой формой взаимоотношения между двумя исторически извечными полюсами напряжения и противоборства: современная Россия и Европейский Союз (НАТО). На пороге нового тысячелетия наконец-то обозначились четкие ориентиры: это новоевропейская колонизация Востока. Этот, на первый взгляд, слишком «сильный» тезис требует пояснения. Кто сказал, что эта ожидаемая колонизация (как иногда говорят «вестернизация») нам в новинку. Российская империя постепенно, начиная с послепетровского времени, подвергалась все более сильному европейскому культурному влиянию и, тем не менее, оставалась сама собой, т.е. была неевропейской страной, но также и неазиатской. Почему? Да прежде всего потому, что это культурное влияние не только ограничивалось определенным кругом населения (высших, отчасти средних слоев), но никоим образом не могло нарушить этот тысячелетний, жуткий симбиоз имперской власти и пространства. Столь неопределенное в своих границах пространство требует сильной власти, чтобы это пространство удержать в достигнутых пределах (границах). Российская колонизация никогда не была культурной, в лучшем случае, политико-лингвистической и идеологической. И всегда была направлена на захват и удержание пространств. Имперскую колонизацию интересует не человек, живущий на земле, а скорее сама земля, причем понимаемая опять-таки лишь географически (без человека). То, что на эти большие пространства мало кто мог тогда претендовать, позволило осуществить широкую экспансию имперской географии на Восток.

4. Под колонизацией не следует понимать насильственный цивилизационный процесс, который с самого начала предполагает потерпевшую сторону, униженную и оскорбленную, якобы обреченную на потерю своих оригинальных и самобытных черт, места в мировой Истории и т.п. Грядущая колонизация, как мне представляется, будет длиться не одно десятилетие, будет достаточно «мягкой» (без милитарных эксцессов, или во всяком случае, надеюсь, они будут минимизированы). И уж вовсе я не хочу сказать, что Европейский Союз (и страны НАТО) вынашивали свои «коварные» планы и вот теперь пришло время их претворения в жизнь. Эта колонизация настолько вынужденная для Запада, насколько, возможно, необходимая для территории России и населяющих ее граждан. Действительно, приведу наглядный пример. Другое дело, каковы ее будущие темпы, каковы будущие потери и приобретения? Наблюдая ранее за процессом упорядочивания очереди государств, желающих вступить в «Европу» и получить знаки европейской государственности («нормальности»), нельзя было не увидеть движение начавшегося колонизационного процесса. Стремление быть принятым в семью демократических и цивилизованных народов отличает сегодня среднестатистического (электорального) эстонца, украинца, венгра, литовца, латыша, поляка, чеха от русского, для них всех тоталитарные ценности имперского сознания не пустой звук. Ничто, даже желания не могут быть однозначными: иногда бывает и так, что желание быть колонизованным может покоиться на желание быть имперским (варварским). В любом случае движение Запада на Восток (Россия) вызвано резким нарушением процессов внутренней колонизации в самой России. «Если ты себя сам не колонизуешь, тебя колонизуют другие». Колонизация - необходимый цивилизационный процесс, который не может останавливаться. Сырьевая колонизация России сегодня налицо; а современные российские управленцы или если угодно, топ-менеджеры – рекруты этой стратегической задачи, особенно, учитывая, что все «свое»: ценности, деньги, семью они предпочитают хранить на Западе). 

5. Европейская цивилизации обладает мощным духовно-культурным ресурсом: идеологией суверенного (европейского) разума. Что же это за разум? «Европейский разум» - не столько европейский, сколько Разум как таковой. Это разум, предписывающий законы, в том числе и те, которые ограничивают его самого, но не его автономию и нейтральность. Не нужно быть геополитиком, чтобы увидеть, какую высокую ценность для европейского сознания всегда имел фактор границы, ограничения и самоограничения. Классическая немецкая философия (прежде всего в лице Канта) обозначила для критической мысли одну задачу: проводить одни границы, а внутри них или поверх утверждать другие и т.д. Мыслить - это утверждать границу, разграничивать. Мысль относится к сфере чистого разума, т.е. она должна быть безукоризненным инструментом разграничивания всего. Чем больше мы присматриваемся к историческому развитию западноевропейской модели разума, тем больше мы видим, насколько он связан с проработкой идеи границы во всем многообразии ее качеств и функций. Естественно, что понятие границы не может быть сведено лишь к проблеме политико-государственного устройства той или иной национальной территории. Границу следует понимать как изначальное условие стратификации жизненного пространства в целом. Разграничивать - это наделять текущее, преходящее, временное чем-то устойчивым, т.е. пространством, ибо граница - основной принцип деления жизненного пространства. Единое европейское пространство (свободный, безграничный обмен информацией, перемещения людей, товаров, услуг и т.п.) - это не отказ от границы в пользу некой аморфной безграничности всеобщего обмена. Напротив, это утверждение границы: территориальная, внутренняя граница лишается значения (хотя и не отменяется), в то время как внешняя становятся все более жесткой, более того, - экспансионистской, начинает свое движение... на «Восток». Новый европейский режим границ учреждается на наших глазах, но учреждается на все тех же основаниях посткантовского разума.***

6. Суверенность европейского Разума всегда определялась его способностью превращать человеческое усилие в исторически завершенную пространственную форму. Другими словами, европейская цивилизация разделяя и ограничивая, исчисляя и измеряя время добилась столь технологически значимых результатов (в течении последних веков), что время потеряло свою разрушительную и спонтанную силу. Любое социальное или «жизненное» время должно быть переводимо в пространственный эквивалент или стандарт. Вот здесь и приоткрывается смысл европейского Разума как Истории, ибо историческое чувство западного человека формировалось на основе лишь тем, насколько он умело пользуется повседневным жизненным временем, как он его расходует, превращает, использует, перераспределяет, учитывает в своих повседневных планах и проектах. Проектирование времени в пространстве и есть универсальная черта европейского цивилизующегося сознания. Мировой технологический разум (сюда можно включить помимо США и европейские страны) теперь уже делает следующий и весьма решительный шаг к полному преодолению каких-либо геополитик, и это очевидно настолько, что позволило П.Верилио попытаться набросать конспект новой милитарной стратегии Запада - хроностратегии.****  Идея хронополитики есть не столько отрицание гео-политики, сколько отказ от использования самого пространства, определяемого антропоморфными границами. Ирак («Буря в пустыне», и последующие ограниченные ракетные удары) Косово, - да и любые другие конфликты сегодня могут быть на более ранних стадиях остановлены «точным» применением силы.

7. Историю России можно рассматривать в терминах внутренней и внешней колонизации.***** История России, это «история страны, которая колонизуется» (Ключевский).****** А это значит, что страна или значительные части ее населения находятся в постоянном движении. Оглянувшись чуть назад, понимаешь насколько духовное усилие русской культуры XIX-XX века, все ее известное непосильное напряжение, трагедия так или иначе замыкалась на проблеме пространства без-и-вне-границ. Не всегда и не во всем, но во многом кризис национальной идентичности своими глубинными корнями ускользал к этой неразрешимой проблеме. В русской культурном опыте сформировалось совершенно иное представление о границе. Можно сказать, что граница никогда не была синонимом разумного и необходимого ограничения, расчета, перевода временного усилия в пространственный эквивалент, «вещь», «образец». Не История, а только География могла стать королевской наукой империи. В дальнейшем, в эпоху сталинской «индустриальной революции» и после нее основным фактором освоения громадной территории стала внутренняя колонизация: ее малые и большие волны сменяли друг друга. Это движение соответствует непрерывно возобновляемому в обществе закону о чрезвычайном положении. Главной целью имперской государственности оставалось охранение внешних границ (географических) и продолжение экспансии, меняя ее направление скорость, интенсивность и силу. Сама же государственная власть постепенно выродилась (со всем своим многочисленным аппаратом надзора, контроля и наказания) в некий придаток к целям «захвата пространства», - эксплуатации природных богатств, которые все, в конечном итоге, шли на воспроизводства средств захвата и удержания этого пространства. От «одного захвата к другому». Мегаломания чиновников сопутствовала этой странной и упорной войны с пространством (что стоит хотя бы недавний проект «Поворота рек»!). Все виды сообщения, технические средства коммуникации и обустройства территории не ориентировались на создание жизнеспособных инфраструктур. Если они и создавались, то только в качестве временных сред человеческого обитания, прилагаемых к добывающим или военно-промышленным комплексам. Рабский труд зэков поддерживал пафос романтических миграций комсомольской молодежи. («Великие стройки», «Целина», «БАМ»). Я не говорю об «объективных» трудностях освоения такого обширного пространства, они очевидны. Я говорю об общей стратегии этого «освоения», о той экономии жизни, которую она полностью определяла

8. Процесс внутренней колонизации является непрерывным и неотменяемым (в отличие от внешней, экспансионистской). Но вот то обостренное противоречие, можно сказать, трагическое, между внешней колонизацией и внутренней присуще российскому государственному устройству. Действительно, если внешняя экспансия могла быть поддержана внутренними колонизациями (индустриализация, коллективизация, или милитаризация хозяйственной жизни, что было отличительным клеймом империи СССР; сегодня - это капитализация и криминализация экономики). Внутренняя колонизация переживает критический период, ибо перед ней не поставлено никакой реально достижимой цели. Можно сказать, она остановлена в силу отсутствия и необходимых ресурсов. Что, как и в какое время и каком пространстве колонизовать? Да и она пока не может начаться. Проблема заключается в том, что необходимо заново колонизовать традиционно имперский геостратегический милитарный Разум, т.е. некое наднациональное психическое и ментальное пространство, то, что еще недавно представляло собой хотя бы по форме все качества советскости (или русской имперскости). Кем еще недавно был житель империи? Это прежде всего (в лучших человеческих типах): естествоиспытатель, географ, завоеватель и путешественник. Широта взгляда, готовность к риску, воля и энергия. Его наднациональная способность к видению собственной страны и населяющих ее народов определялась общей территориальной картой (1/6 часть света), он всегда мыслил географически... Типичный пример - утопия евразийства, одна из самых «образцовых» политико-географических утопий

9. Сталинская колонизация опиралась на ГУЛаг, именно эта невидимая колонизация являлась главной направляющей силой индустриализации и коллективизации. Естественно, что этот способ колонизации, или внутренней колонизации никак нельзя свести к европейски цивилизованному освоению новых пространств и территорий. Лагеря ГУЛага не создавали необходимой для освоения техно-социо-культурной инфраструктуры, да и она не требовалась, ибо всякое стратифицированное пространство опасно для политического режима, приводным ремнем которого всегда был миф о продуктивности непрерывно применяемого насилия. Громадная масса переселенных людей, «строителей коммунизма», постепенно потерявших всякую социальную опору, духовно-культурную память, полчища зомби, - даже они не смогли освоить эти колоссальные пространства с суровым климатом. Сталинская колонизация Севера, Сибири и Дальнего Востока оставалась самоцелью государственного разума, расширяющего свои границы, т.е. определялась абстрактными стратегическими механизмами такого типа функционирования власти. Таким образом, тоталитарный государственный Разум непрерывно создавал для себя особые пространства, «чистые пространства», которые оставались невидимыми, даже несуществующими, но только с их помощью могли быть в любой момент перемещены народы, только с их помощью без остановки шел процесс изъятия национальных природных богатств. Ради чего? Ради защиты географической целостности территории (эксплуатируемой)? Ради улучшения жизни «трудящихся»? Ради «равенства, братства и свободы»? Конечно, нет! Российская империя, завершившая в «сталинский эпоху» переход от внешней, «пространственно-географической» колонизации к внутренней колонизации, приобретала все более жесткие тоталитарные формы.

*  С.Хантингтон. Столкновение цивилизаций. Москва, «Аст», 2006, С.243

**  Проект европейской конституции обсуждается в таких позициях, например: «…деликатный вопрос о политической структуре общности: какую Европу мы хотим? Другой - это вопрос о географической идентичности: где проходят дефинитивные границы европейского союза?». (Ю.Хабермас. Расколотый Запад. Весь мир, Москва, 2008, С. 66.)

***  В докладе профессора Венского университета историка Михаэля Миттерауэра на международной конференции «Россия и Европа в поисках идентичности» (2000 г.) выделяются три структурных плана границ: культурно-конфессиональная (линия Хантингтона), демографическая, модель семьи (линия Хайнала (Hainal)) и колонизационная, пространство «из трех Европ» (линия Зука (Szucs)). На мой взгляд, структурные границы нужно понимать как вполне условные, или просто как линии виртуальных разделов, так и не ставшие государственными, или другими юридически признанными границами. (Мы приводим карты, взятые из доклада проф. Миттерауэра).

****  См.: P.Verilio. Speed and politics. New York, Columbia University, 1986.

*****  Я полагаю, что в данном случае было бы уместнее использовать понятие колонизации, в том старом геополитическом смысле, которое ему придавалось в конце XIX века. Но прежде обратим внимание на биосоциальное определение колонии. Не поленюсь посмотреть у Брокгауза-Ефрона: «В широком смысле слова К. можно называть всякое сочетание индивидов низшего порядка для образования индивида высшего; поэтому всякое многоклеточное животное можно считать колонией клеточек» (Энциклопедический словарь. С.-Петербург, 1895, том 15, с. 748). В своем общем направлении колонизация как геополитически, экономически или миссионерски направленная деятельность включает в себя выше определенную цель. Организацию (насильственную и ненасильственную) случайных элементов, «слабо организованных» или «организованных иначе» в единое новое органическое сообщество. Там, где утверждается идея лагеря, там же и реализуется некая скрытая цель будущей колонизации. Римская колонизация, греческая колонизация, немецкая колонизация.

******  В.О.Ключевский. Сочинения. Москва, Издательство политической литературы, 1956,C. 31.