Клепач А.Н.
Я хотел бы продолжить ту мысль, которую высказывал Евгений Григорьевич, что рост, который мы наблюдаем уже практически 2 года, в значительной степени опирается на внутренние факторы. Наш анализ показывает, что вклады внешних (экспорта нефти и металла) и внутренних факторов в промышленный рост относятся друг к другу, приблизительно как 50:50. И я думаю, что в дальнейшем рост будет опираться все-таки на внутренние факторы и даже при неблагоприятном сценарии может быть где-то порядка 4-5%, а для промышленности чуть больше. Проблема здесь, скорее, в другом. Действительно, есть и проблема качества, и конкурентоспособности, о чем говорилось, но есть и проблема довольно жестких ресурсных ограничений. Потому что с точки зрения производства электроэнергии и тепла, добычи газа, металла, у нас действительно серьезные барьеры, которые могут ограничить экономический рост даже 2-3 процентами уже через несколько лет. И для того, чтобы решить эту проблему, нужны и инвестиции, и совершенно другие механизмы их перераспределения в экономике.
Второй момент. Я думаю, важен не столько темп роста, но и то, что образовался достаточно широкий слой предприятий, как бы своеобразный средний класс в экономике, который этот рост поддерживает. Это не рост одного-двух секторов или одного-двух предприятий. Опросы Российского экономического барометра показывают, что около 50 % предприятий, в основном в обрабатывающих отраслях, можно рассматривать в качестве такого слоя устойчивых предприятий, способных использовать ту благоприятную конъюнктуру, которая есть. Хотя, если разбираться более глубоко, предприятия, которые при этом не только увеличивают производство и улучшают финансовые показатели, но которые способны развиваться, осуществлять инвестиции, обновлять оборудование, то этот слой будет значительно уже. Я бы его оценил где-то процентов в 20-25. Это тоже почти вдвое больше, чем несколько лет назад, но это недостаточно для устойчивого роста экономики.
Третий вопрос, который я хотел бы здесь отметить. Очевидно, что как советская экономика, так и российская в еще большей степени, зависят от нефтяной трубы, точнее, от нефтегазовой и от природной ренты. Однако я бы не переоценивал значение этого фактора. Если оценивать ренту, или те прибыли, которые получают нефтяные компании, Газпром, даже металлургические предприятия, то, по нашим оценкам, это где-то максимум 30-35 миллиардов долларов. Это очень много, где-то около 12-14% национального дохода страны и сопоставимо с доходами федерального правительства. Однако это отнюдь не весь доход и даже не вся прибыль в экономике. Поэтому как Советский Союз, так все-таки и Россия, не живут только на "трубе". Здесь скорее проблема в другом. Экономический рост нефтяным сектором или даже всеми экспортерами сырья определяется не так уж сильно. На первом месте здесь идут обрабатывающие отрасли. А вот финансовые потоки в стране, состояние бюджета и ситуация с рублем, конечно, зависят от доллара и от экспортной ренты значительно сильнее. При этом если мы ставим проблему не только ренты, а более широко -монопольных доходов, то их размер и вклад в ВВП будет шире. В то же время надо отметить, что наши монополии, особенно МПС, РАО ЭС и Газпром, выполняют в значительной мере функции субсидирования населения и остальной экономики. И здесь я с Евгением Григорьевичем не согласился бы, потому что, на мой взгляд, ключевым фактором развития экономики в ближайшие годы будет все-таки сохранение этой субсидирующей функции. Я уже не говорю про ее социальное значение, но и для конкурентоспособности наших предприятий этот фактор крайне важен на ближайшие годы, может быть, более важен, чем реальный курс. Запас конкурентоспособности по реальному курсу, по нашей оценке, исходя из динамики паритета покупательной способности, - где-то 2-3 года, как минимум. А вот ситуация с электроэнергией, газом может изменить всю картину. Одна из причин того краха, который был в 98-ом году, это не только завышенный курс доллара, но это и достаточно высокая цена электроэнергии. Я напомню, что она была где-то более 4-х центов за киловатт, в среднем. И наша экономика с ее энергоемкостью ее не выдержала. Если сейчас вернуться к этому уровню, как предлагает РАО ЭС, то мы получим 98-й год даже при слабом курсе. Новый 98-ой - в смысле отсутствия роста, неплатежей и прочих проблем. Цены здесь должны повышаться, я с этим согласен, но здесь должна быть определенная мера, и мера эта не чисто экономическая, тем более одного ведомства, а вопрос всего общества и в данном случае государственных властей. Пока у них нет ясной позиции по этому поводу, насколько я могу судить.
И четвертый момент, который бы я здесь тоже коротко отметил. Говорилось о том, что качество модернизации связано с постиндустриальным обществом. Это верно, и его очаги у нас, слава Богу, еще есть, хотя и разрушаются. Может быть, при существенном увеличении вложений в человеческий капитал, в первую очередь, и при определенном развитии новых технологий они будут расти, но я еще раз все-таки напоминаю, что структура нашей экономики и занятости сейчас и на ближайшие 10 лет будет определяться традиционным сектором. Перед нами стоит проблема не только развития и сохранения этих очагов постиндустриального общества, но модернизации или вторичной как бы индустриальной революции в традиционном секторе, потому что мы очень сильно отстали и в той же черной металлургии, и в машиностроении, я уж не вспоминаю про наше несчастное сельское хозяйство, проблему восстановления хотя бы нормального уровня обеспечения его удобрениями, машинами мы должны решить. Тем более, что это вопрос не только экономики, зависимой от импорта, но и вопрос образа жизни России и судьбы ее крестьянства.
Пятый пункт. Я согласен, что нужна промышленная политика, потому что банковский сектор, роль которого исключительно велика, не сможет в обозримом будущем взять на себя функции перераспределения капитала. Он в какой-то мере будет перераспределять капитал в краткосрочном плане, перераспределять ликвидность в экономике, но решать вопросы долгосрочного инвестирования в крупных масштабах практически нереально. Ни один банк (ни Росбанк, ни Международный промышленный) не даст 4-5-летний кредит под стройку АС в Иране или еще где-то. Так или иначе, здесь нужна и государственная программа, приоритеты, госгарантии и соответствующие государственные расходы. В этой связи, я думаю, что невозможно обеспечить устойчивые темпы роста и модернизацию экономики, рассчитывая на минимизацию расходов государства. Непроцентные расходы, вклад государства и общественного сектора в целом в ВВП в этих условиях не должен снижаться. Напротив, инвестиционные компоненты госрасходов должны увеличиться. То есть квота где-то от 36 до 40 процентов расходов государства ВВП - она необходима. При ее снижении рост будет, но модернизация, я думаю, отложится на долгие годы, либо она должна целиком осуществляться иностранным капиталом. Это другая альтернатива, которая вполне реальна лет через 5-6.
Шестой вопрос, который сегодня не поднимался. Вспоминали мелкий бизнес, но, мне кажется, что одно из очень важных изменений, которые происходят в последнее время, - это активные процессы концентрации капитала. Картина бизнеса меняется. Возникает партнер для государства, поведение которого во многом тоже изменилось по сравнению с тем, что было у нас до 98-го года. И хотя у нас много говорится об олигархах: то двое 50% экономики контролируют, то раньше было 7 (семибоярщина), то 10, то 15. Я думаю, что на самом деле у нас есть дефицит общественных или банковских, государственных механизмов перераспределения ресурсов, у нас есть и дефицит олигархов или крупного капитала, который способен конкурировать и на мировом рынке, и осуществлять крупные проекты в России, работая не в одном регионе, а действительно, скрепляя экономическое пространство страны. Должен быть, видимо, новый социальный контракт государства и бизнеса. Какой он? Это требует отдельного разговора. Если вспоминать проблему собственности, права собственности, о чем говорилось и в материалах Александра Дмитриевича, я бы на первое место поставил не вопрос, смешанная она у нас или нет, а хотя бы прояснение того, кто у нас собственники. Важно, чтобы общество знало: кто где хозяин. Властям и специалистам это известно. Нужно, чтобы в корпорации, как и в банке, было ясно, кто тебя учредил, кто основные акционеры. В российской корпорации должно быть нормой, чтобы собственник открыто показал свой контроль, а значит, и свою ответственность за бизнес: да, я, а не какие-то неизвестные фирмы, контролирую Юкос на столько-то процентов. Во всяком случае, вопрос честности и гласности контроля и собственности - это вопрос другого имиджа и другого, цивилизованного типа бизнеса.
Голос с места. О свободе продажи земли.
Клепач А.Н. Я не считаю себя в этом специалистом, но, я думаю, что нет. Хотя, с другой стороны, все равно необходимо решение вопроса о залоге и обороте земли, потому что без этого кредитование не пойдет. И во времена нэпа был оборот земли, хотя не было частной собственности. Грань здесь многоступенчатая. С другой стороны, и в частной собственности, хотя мне ближе общественная, я тоже не вижу катастрофы. Катастрофа скорее в том, что просто будет все деградировать так, как оно деградирует, хотя в последний год есть и позитивные моменты, сельскохозяйственное производство растет.
