Иванов И.Д.

Я не хотел претендовать ни на лавры консерватора, ни на лавры либерала. Поэтому буду выступать как прагматик по своей специальности. Наша экономика – не только рыночная, но и открытая. Внешние события влияют на наш воспроизводственный процесс, на деловой оборот в целом. Поэтому, отталкиваясь от тех материалов, которые нам были даны, я согласен с тем, что в среднесрочной перспективе страну ожидает в целом благоприятная внешнеэкономическая конъюнктура. В частности, на это время сохранятся высокие цены на энергоносители.

Не надо бояться, что цена нефти вот-вот упадет. Это явление не конъюнктурное, а структурное. Мир подходит к физическому пределу потребления и наличия углеводородов вплоть до того, что где-то к 2030 году придется создавать новую базу энергетики, зависимую от природных ресурсов. То же касается газа, то это больше уже не заменитель других топлив, а самостоятельное топливо, в том числе в сфере энергетики. Только по Европе разрыв до 30-го года между законтрактованными потребителями количества газа и прогнозами его потребления составляет 108 млрд. кубических метров. Поэтому если газ у нас будет, нам будет и куда его сбывать.

Более-менее благоприятные перспективы спроса на металлы, изделия основной химии. Так что у нас в ближайшие годы будет достаточно валютной выручки. Возможно, еще больше возрастет Стабфонд. Я не втягиваюсь в дискуссию: это Фонд стабилизационный или Фонд стерилизационный. К сожалению, второе – но это вопрос для специалистов.

Возможно, возрастут и иностранные инвестиции, но меня при этом волнует другое. Если бы такие же усилия по привлечению иностранных инвестиций за  последние годы, были бы обращены внутрь страны, на создание благоприятных условий для наших собственных предпринимателей, то, я думаю, иностранные инвестиции нам давно уже в таких масштабах были бы не нужны. Странная ситуация: мы во что бы то ни стало хотим, чтобы в нас вкладывали именно иностранные компании. Когда отечественный предприниматель хочет вложить деньги, он сталкивается с целым рядом ограничений и проблем.

Вместе с тем, картина является не только радужной. На ту же среднесрочную перспективу в сфере внешнеэкономических связей я вижу немало проблем.

а) Наши внешние экономические связи излишне европоцентричны, а нужно, чтобы они сказывались более сбалансированно в пользу также Сибири и Дальнего Востока – ибо это пол-России. Сигналы к росту через внешние экономические связи из Европы сюда не доходят. И когда мы втягиваемся здесь в европоцентризм, то объективно  работаем на увеличение разрыва в уровнях развития между этими двумя частями нашей страны.

б) У ВВП подавляющего большинства стран сейчас основную долю составляют  услуги. Их же доля растет и во внешней торговле. Но Российской Федерации на мировых рынках  мировых услуг фактически нет. Практически нет таких услуг, где бы мы занимали не то что доминирующие, а хоть какие-то позиции.

в) Я предвижу, что в ближайшие годы мы столкнемся по мере  развития нашей внутренней экономики, с ожесточенной конкуренцией из-за ресурсов  между внешним и отечественным рынком. Даже сейчас для того, чтобы вывести нефть, нефтяная компания должна прежде всего выполнить свои обязательства по внутренним поставкам. Поэтому больше, чем треть добываемой нефти мы экспортировать не можем. По газу у нас уже практически дыра в балансе, которую мы пока закрываем закупками в Средней Азии. То же, думаю, со временем скажется по металлу, бумаге, предметам основной химии, а также по транспорту, ибо  уже конкурируют между собой внутренние и экспортные грузоперевозки.  Здесь правильно упоминались газо- и нефтепроводы. Ведь мы их сейчас строим в основном на экспорт. А кто будет газифицировать страну?

Наконец, даже наши природные ресурсы ограничены. Нам нужно будет взяться за их экономию как альтернативу добыче. Да, мы – северная страна. Да, удельные расходы энергии у нас выше, чем в других странах. Но все же мы не можем себе позволить тратить на единицу ВВП тратить вчетверо больше энергии, чем другие. И эта экономия энергии и ресурсов в целом должна стать главным перспективным ресурсом  снабжения и внутреннего рынка, и расширения экспорта.

Про техпрогресс здесь уже говорилось. Но нужно четко определиться по каким направлениям техпрогресса мы собираемся специализироваться. Старой безбрежной союзной специализации, когда мы занимались абсолютно всем, на базе России уже не поднять. Поэтому важно не только и не просто наращивать капитальные вложения в науку, но и представлять себе, где мы хотим лидировать и что мы должны для этого сделать.

Я веду к тому, что у страны должна быть промышленная отраслевая политика, приоритеты в развитии, хотя Минэкономразвития, видимо, думает иначе. Поэтому и наше присоединение к ВТО пока политическое решение, оставляющее конкретные нужды экономики страны в тени и за кадром.

Например, наша гражданская авиапромышленность. С третьего раза мы, кажется, ее сейчас  объединили. Но вряд мы займем какое-то место в мировом рынке этих авиалайнеров. Скорее всего, мы все-таки пойдем в субпоставщики к «Боингу» и «Аэробусу». А если мы этого не хотим, то нужно вводить государственный заказ на новую технику, потому что во всех странах новинки техники впервые выходят на рынки при активнейшей поддержке государства.

В «А-380» страны, которые его производят, вложились в сумме чуть ли не миллиард евро. Если бы не эти вложения, не было бы никакого «А-380».

Далее. Мы постоянно  говорим про необходимость индустриализации нашего экспорта. Но здесь необходимы два условия. Первое – создание реальной государственной системы поддержки экспорта, потому что промышленный экспорт без такой поддержки не возможен, а у нас ее нет. Во-вторых, никто не торгует машинами и оборудованием только со своей территории. Нужны зарубежные филиалы, сервисные центры, то зарубежная маркетинговая сеть. У Советского Союза такая сеть была. Мы имели около 500 совместных (советских) предприятий за рубежом и через них от 50% до 90% нашего машинного экспорта. Сейчас их  осталось  порядка 40 или 50. Если мы такую сеть не создадим, то никакой индустриализации экспорта, не достигнем.

И последний вопрос. Наши компании, особенно крупные, начинают активно приобретать активы за рубежом и это не каприз, а вынужденная мера так как только таким путем можно обеспечить себе устойчивый сбыт и экспорт, но пока в наших международных договорах правовая база для такого рода операций практически отсутствует. В СПС с Евросоюзом, есть всего  три невнятные статьи, на которые опираться в такой экспансии невозможно. Поэтому когда мы будем пересматривать СПС (мы, кажется, это решили), то там нужно абсолютно четко прописать, на каких условиях наш капитал может туда приходить. Иначе его просто оттуда отпихивают, к сожалению, и опыта таких операций у наших компаний маловато. Пример – неудача в поглощении«Арселора» «Северсталью». Пока наш бизнес не обзаведется грамотными юристами-международниками и грамотными менеджерами, которые знают, как делать эти поглощения и слияния, мы будем набивать себе шишки.

Последнее. У нас опыт прогнозирования есть и он был успешным. Каждые пять лет разрабатывались комплексные программы научно-технического прогресса, где, кстати, были найдены формы, в которых взаимодействовали наука, и официальные органы. И этот опыт надо реанимировать, а не забывать.

Кувалдин В.Б. Спасибо, Иван Дмитриевич. Два слова о дальнейшем порядке нашей работы. Мы запланировали, в частности, исходя из гуманных соображений, в 2 часа сделать перерыв – кофе-брейк минут на 15-20. После него продолжить обсуждение. У нас  есть три записавшихся участника дискуссии: Григорьев, Гринберг, Медведев. Конечно, мы предоставим слово Иосифу Евгеньевичу для ответа. Мы планируем закончить Круглый стол где-то в половине четвертого.