Петухов В.В.
Мне представляется, что главная неудача обсуждаемого сегодня законопроекта заключается в том, что, во-первых, его разработчики апеллируют к некой нормативной модели многопартийной системы, которая, с одной стороны, представляет архаику, пройденный этап для западных демократий и которую, тем не менее, пытаются воспроизвести на российской почве, а с другой – игнорирует собственно российский контекст. В западных демократиях, как известно, политические партии являются лишь одним из субъектов самых различных форм самоорганизации граждан, и при этом никому не приходит в голову предоставлять им преимущественные права и возможности по сравнению с другими формами политического участия и гражданской активности населения. Наш же закон прямо направлен на то, чтобы выделить политические партии в ряду всех прочих структур гражданского общества и отсечь последние от какого бы то ни было участия в политическом процессе.
Во-вторых, сам дух законопроекта «О политических партиях» пронизан недоверием к гражданам страны, их возможностям самостоятельно, с помощью избирательных бюллетеней, сформировать ту партийно-политическую систему, которая была бы адекватна (на данный период времени) их политическим и идеологическим представлениям и установкам. Между тем уже три прошедших избирательных компании продемонстрировали как значительный прогресс в совершенствовании законодательной базы выборов, так и достаточно высокий уровень политической культуры граждан, которые смогли легко сориентироваться в представленном многообразии партийных объединений и сделать вполне осмысленный выбор. Нам же предлагают фактически вернуться назад или, по крайней мере, сохранить статус-кво, предварительно отфильтровав малоперспективные, с точки зрения разработчиков закона, партии и объединения. В этом безобидном, на первый взгляд, посыле (сформировать три-четыре крупных политических партии), на самом деле таится реальная угроза роста конформистских настроений и мотивационно-поведенческих моделей. Имеется в виду следующее: лишившись возможности выбора из реального многообразия политических субъектов, многие будут вынуждены руководствоваться не столько собственными идейно-политическими предпочтениями, сколько вторичными факторами – способность партии преодолеть 5-процентный барьер, ее близость к власти, популярность лидеров и т.д. Все это есть и сейчас. Однако в случае реализации этого закона «спираль молчания» может раскрутиться еще в большей степени, чем это есть сейчас.
В-третьих, наблюдается явное противоречие между вытекающей из закона «монументализацией» партийно-политической системы и незавершенностью процесса социального и идейно-политического структурирования общества. Как показывают исследования, в том числе и РНИСиНП, свыше 54% россиян не имеют отчетливо выраженных идейно-политических предпочтений, около 36% в случае, если бы выборы состоялись в ближайшее время, либо не пошли бы на голосование вообще, либо проголосовали бы против всех. То есть, иначе говоря, электоральное поле имеет незаполненные ниши и возможности появления новых политических субъектов, о существовании которых сегодня мы даже и не подозреваем. Более того, уже к следующим выборам возможна существенная переконфигурация политического спектра, которая, в свою очередь, обусловлена изменениями в социальной структуре общества, которые, может быть, пока не столь заметны, но тем не менее, идут достаточно интенсивно. В частности, в рамках так называемого среднего класса, которые многие политические партии хотели бы видеть в качестве своей социальной базы, но о котором, тем не менее, имеют весьма смутное представление, особенно в части их целей, интересов и мотиваций.
В целом же хотелось бы подчеркнуть, что развитие партийно-политической системы предполагает не столько «строительство» новой партийной системы, сколько органичный процесс вызревания объективных и субъективных предпосылок для социальной, идеологической и политической самоорганизации общества. И любое подхлестывание этого процесса, вмешательство в него извне принесет скорее больше вреда, чем пользы.
