Юсуповский А.М.

Уважаемый Михаил Сергеевич, уважаемые коллеги. Прежде всего, мне хотелось бы определить свой статус, несмотря на то, что в списках я указан как аналитик из Аналитического управления Совета Федерации. Естественно, я не выражаю позиций, интересов, мнения официального Совета Федерации, а выступаю здесь, скорее, как независимый эксперт.

Прежде, чем сформулировать основные тезисы своего доклада, я бы хотел коснуться вопроса мотивации той задачи, которую я перед собой ставил, делая этот текст.

Есть такой старый анекдот, главными героями которого являются Черномырдин и Гайдар. Встречаются они в коридорах Белого Дома, и Черномырдин задает вопрос: «Егор Тимурович, я не понимаю, как наша экономика функционирует?». «Сейчас я вам объясню, - говорит Егор Тимурович». «Да нет, объяснить я сам кому угодно могу, я не понимаю, как она функционирует».

Горбачев М.С. И пошли они к Ясину.

Юсуповский А.М. Я, к сожалению, не спросил у Ясина. Но действительно цель, которую я ставил перед собой, - это попытаться понять некоторые тренды, некоторые ограничители, некую объективность, запрограммированную в нашей реальной ситуации, поскольку, когда сталкиваешься с интерпретациями, к сожалению, все чаще и чаще проникающими на страницах СМИ, что, дескать, все наши проблемы. Вопрос – в чем проблемы? У нас обычно подменяют вопросом – кто виноват? А это далеко не одни и те же вопросы.

И второе замечание, которое я хотел бы сделать, это выразить благодарность Фонду Горбачева, который взялся и сформулировал эту, на мой взгляд, важную и актуальную для страны проблематику, потому что, как это ни парадоксально, но меня уже, как сейчас говорят, «грузит» эта невостребованность на месте своей основной работы. Такое впечатление, что проблематика федерализма в Совете Федерации никому практически не нужна. Я уже забыл, когда я вообще выполнял какие-то задания своего начальства непосредственно по тем вопросам, в которых, как мне казалось, я немножко разбираюсь, слежу за литературой и понимаю какие-то вещи.

А теперь непосредственно по теме. Вообще, когда сталкиваются оптимисты и пессимисты, смотрят на наполовину наполненный стакан, то взгляды и оценки у них кардинально отличаются. Один говорит: «Вот, как хорошо наполовину полный стакан». А пессимист говорит: «Вот уже наполовину пустой». С нашим федерализмом ситуация примерно такая же. И реально оценивая его состояние, в основном доминирует критическая установка и такая терминология, как ущербные, половинчатые формулы, полуфедерализм и т.д. и т.п. И вот эта критичность вполне оправдана.

Возникает вопрос, в чем эта самая половинчатость, в чем эта ущербность и самое главное, какие детерминанты этой половинчатости и ущербности, чтобы не сводить интерпретацию этой детерминации к каким-то злонамеренным заговорам, субъективным действиям, ошибкам и т.д. и т.п.

Я попытался найти такой подход, который максимально широко, максимально концептуально и максимально философски задали бы рамки для анализа этого федерализма. И нашел я его в той тенденции, назову фамилию Поля Бурдье, который один из наиболее интересных западных французских социологов, который разрабатывает вообще пространственное измерение политики. И мне показалось интересным рассмотреть просто федерализм через структуру пространственного распределения как частных, так и общественных ресурсов и благ. Поскольку у нас «структура пространственного распределения власти», «пространственное господство», «пространственные прибыли», «рента от ситуации», к сожалению, не стали действительно категориями анализа, политического анализа в частности, и анализа федерализма.

И в этой ситуации я хотел бы выдвинуть следующий тезис,. Я не придерживаюсь точки зрения, что есть определенные способы структурирования политического пространства или способы государственного устройства, которые изначально являются либо позитивными, либо негативными. Я, скорее, склонен рассматривать любую структуру государственного устройства, как некий ответ на некие вызовы, и каждый из которых более оптимален для решения определенного класса задач. Иными словами, для решения определенных задач - оптимальнее унитарная, иерархическая структура, для решения другого класса задач  - оптимальнее федеративная, сетевая, структура организации общества, власти и пространственного распределения ресурсов.

Если говорить о практической задаче, о философии федерализма, то, мне кажется, что можно было ее сформулировать как типичную задачу на оптимизацию, на нахождение именно оптимального сочетания баланса между двумя полярными подходами. То есть сочетание как иерархических, так и сетевых принципов, как элементов унитарности, так и элементов федерализма, как концентрация ресурсов для выдвижения каких-то стратегических проектов, так и оптимальное его распределение для того, чтобы они не были чрезмерно сконцентрированы в каком-то одном месте.

Но, к сожалению, когда начинаешь анализировать и вот эти самые теоретические воззрения применять к нашей реальности, то возникает определенное несоответствие, поскольку реально в Российской Федерации сложилось очень иерархическая структура, моноцентрическая, почти что в чистом виде система концентрации ресурсов. Причем я имею в виду не только ресурсы финансовые, материальные, но и интеллектуальные, культурные и т.д. и т.п., которые сейчас в современных условиях играют не меньшее, а иногда и большее значение для интересов развития.

Важным тезисом мне представляется гипотеза о том, что многие из бед нашего федерализма, превращение его в какой-то степени в остаточный федерализм, были детерминированы генезисом нашей приватизации, генезисом распределения пространственного, в том числе распределения нашей собственности. И после той мины, которая была заложена приватизацией в той форме, в какой она прошла, сегодня на этих минах взрываются Ходорковский и другие товарищи и нетоварищи. А меня интересует вопрос – вообще при такой системе распределения ресурсов можно ли говорить о неэффективном, о недемонстративном, не о «Потемкинском федерализме». Потому что, когда 80 процентов ресурсов находятся в частных руках, то все разговоры о справедливом, оптимальном распределении на уровне государственных публичных структур касаются только остаточных вот этих 20 процентов, то есть наш федерализм, к сожалению, является остаточным федерализмом. Возникает вопрос – вообще возможен ли федерализм полноценный в таком экономическом ландшафте.

Еще один тезис, который мне представляется очень важным, то, что все равно в этом экономическом ландшафте реальное федеративное отношение имеет тенденцию конфигурироваться по этим сложившимся осям «власть – собственность». Я просто на примере попытаюсь это показать.

Как прошли выборы в Тюменской области. Как известно, многосоставные субъекты Федерации и Север, имея и людские, и финансовые, материальные ресурсы просто на выборах губернатора практически поглотили Тюменскую область, и элита округов стала доминировать в этом субъекте Федерации.

Совершенно иная модель. Сейчас очень модно говорить об укрупнении регионов. Недавно соединили Коми-Пермятский округ и Пермскую область. Велико же было мое удивление, когда я так и не понял, зачем это соединяли. Хорошо, конечно, отрапортовать, что у нас теперь не 89, а 88 субъектов, надо укрупнять, укрупнять прямо по Жириновскому. Но смысл этого укрупнения? Казалось бы, оптимизация, рационализация управления и т.д. Нет, если вы прочтете конкретный договор, то там все практически осталось нетронутым – дублирование управления, нетронутыми - интересы местных элит и т.д. и т.п. Практически форму сделали, содержание осталось прежним. Возникает вопрос – какова аргументация. Почему 88 – это лучше, чем 89? Я лично так и не понял. Наверное, для того, чтобы кому-то сделать приятное, и очень удобно изображать какие-то телодвижения, заменяющие реальную федеративную политику.

Тот тезис, о котором я сказал, выглядит далеко не теоретическим. О том, что именно экономические рельефы распределения материальных ресурсов в пространстве детерминируют тренды развития федерализма. Потому что многие кажущиеся проблемы федерализма оказываются просто псевдонимами иных проблем. И смею вас уверить, если какой-нибудь субъект Федерации, допустим, Таймырский округ или Чукотский округ, выйдет с какой-нибудь законодательной инициативой, то в экспертных кругах и тусовках в основном будут обсуждать не вопросы законодательной инициативы – то, что лежит на поверхности, а скорее вопросы – какие интересы при этом преследует Сибнефть, ЮКОС или Лукойл в случае какой-либо инициативы в экономической сфере от Волгоградской области и т.д. и т.п. То есть угроза приватизации субъектов Федерации в значительной степени реальна и является отнюдь не какими-то «пугалками», рожденными в воспаленных головах аналитиков.

И вот в этой ситуации, когда сам экономический рельеф не особенно благоприятствует федерализму, очень удобно рассуждать о таинственной русской душе, о царистском менталитете русского народа, которому нужен вождь. О том, что федерализм отторгается по каким-то мистическим причинам. Но я как человек простой пытаюсь максимально упростить ситуацию. Обычно самое простое видение оказывается самым приближенным к реальности.

И последний тезис, о котором я хотел бы сказать, это то, что федерализм следует рассматривать еще и многомерно и как определенную процедуру, и как определенную ментальность. И самое главное, что меня, как человека, занимающегося этнополитической проблематикой, тревожит. В последнее время мы вообще перестали учитывать этнополитический аспект федерализма. Я подробно аргументирую те пункты, которые вызывают у меня определенную тревогу. В свое время мы прямо любовались нашими этнополитическими проблемами, всячески подчеркивали их уникальность, всячески их выпячивали. Но мне кажется, игнорирование этой проблематики тоже не самый лучший способ обращения с этими проблемами, потому что в мире эти проблемы отражаются в государственном федеративном устройстве все-таки не так, как у нас.

Все. На этом я хотел бы закончить. По сути дела, рассматривая свое выступление, как некий комментарий к письменному тексту доклада. Спасибо за внимание.

Кувалдин В.Б. Благодарю Вас, Александр Максимович. Возможно, его  сегодняшняя позиция для какой-то части аудитории оказалась неожиданной. Мы помним его убежденные, темпераментные, страстные выступления в печати с указанием  на  опасность конфедерализации России, даже возможную угрозу распада российского государства. И общественность, и верховная власть, по-видимому, отнеслась к этим предупреждениям серьезно. Вскоре после ухода Ельцина федеральные отношения основательно реформировали. И сейчас Александр Максимович снова бьет в набат,  говорит об обратной стороне медали, защищает федерализм  как нашу последнюю надежду. Но это очень нежный и хрупкий цветок, требующий постоянного внимания и заботы.

Следующим я предоставляю слово господину Хорхе Мартинесу. Независимо от того, ждет ли нас поражение или победа, напоминаю присутствующим, что  у сегодняшнего мероприятия три родителя: это - не только Фонд Горбачева, а еще Центр фискальной политики, который здесь представляет его  директор Галина Витальевна Курляндская и  Институт Всемирного банка.