Урнов М.Ю. Путину отпущено не так много времени

Документ я прочел с огромным интересом и удовольствием. Со многими его положениями согласен, с чем-то нет. Сам жанр «круглого стола» предполагает не пение дифирамбов, а выявление слабых точек. Поэтому буду действовать в соответствии с жанром.

Одна из главных слабостей документа, - недостаточная разведенность идеологического конструкта и прогноза. Идеологический конструкт сам по себе достаточно хорош, хотя нуждается в некоторых уточнениях. Хорош потому, что в целом соответствует тенденциям, которые последние полгода, а может быть, и дольше проявляются в общественном сознании. Как свидетельствуют все социологические замеры - и не только грубые, но и тонкие, - в обществе доминируют настроения, которые, судя по всему, совпадают с теми, которые преобладают у Путина и у идеологически близких к нему людей. Такое единство настроений, утверждающихся в стране, с тем, что имеет в виду президент, по-моему, и есть ключ для понимания истоков его устойчивого - и для нашей страны в последнее время нетривиально долгого - высокого уровня доверия и популярности.

А если говорить о прогнозе, то он должен быть более развернутым, по многим отсутствующим здесь позициям проработанным, куда менее идеологичным в смысле использования эмоционально окрашенных и не очень четких терминов, техничнее и спокойнее.

В общем плане как некий идеологический конструкт документ  может быть предложен адресату - и власти, и значительной части элиты, и если не большинству, то очень значительной части нашего общества.

Теперь об уточнениях. Первое, что неточно (об этом уже говорили, по крайней мере, трое выступавших), это проблема так называемого умеренного авторитаризма. Я вообще не понимаю, что имеется в виду под авторитаризмом умеренным.

Горбачев М.С.  Это не столько научное, сколько литературное выражение.

Урнов М.Ю. О чем идет речь? Об эффективной федеральной власти, о восстановлении ее контроля над региональными баронами, о формализации отношений между верхом и окружением, чего не было у Ельцина, (там были сугубо индивидуально личностные формулы общения), о формализации и институционализации этих отношений? Если задачей, которую ставит перед собой власть, (а она-таки ее ставит), является укрепление судебной системы, наведение порядка в законах и прочее, то причем тут авторитаризм? Можно говорить лишь о выходе из некоего первичного хаотического «бульона», в котором мы находились. Так что я бы, честно говоря, не стал бы использовать в этом контексте термин «авторитаризм».

Кстати, один аспект, на который хочу обратить внимание. Отношение населения с авторитарной идеологией очень непростое. Я в течение 10 лет, используя собственную шкалу, частично через ВЦИОМ, частично через Фонд общественного мнения, провожу замеры склонности к авторитаризму. В 1991 году был первый  замер. Выявилась очень высокая склонность к авторитарности. Эта склонность долго держалось на одном уровне. Сразу после кризиса 1998 года авторитарные тенденции усилились. Потом появился Путин. В обществе начал расти уровень доверия к власти, исчезать комплекс неполноценности, связанный с неэффективностью нашей политики в Чечне, с тем, что нас фактически игнорировали в Косово. Власть, наконец, стала демонстрировать эффективность. И тут же резко снизилась склонность к авторитарным взглядам. Видимо, все-таки стремление к авторитарности – это не свойство загадочной русской души, а своеобразный психологический механизм защиты от хаоса. Возникает хаос – и люди начинают тосковать по «сильной руке». Появляется надежда на власть, способную навести порядок, и такая тоска ослабевает.

В разделе о социальном самоопределении содержится утверждение, согласно которому налицо устойчивое тяготение к принципам социалистического распределения. Представляется, что это не очень точно. Безусловно, в обществе наблюдается всеобщее тяготение к социальным гарантиям. А вот тяги к равенству распределения нет. Даже в глухой провинции (могу сослаться на самые свежие данные опроса, проведенного в трех крупных областях) большинство населения начинает принимать  принцип социального неравенства и отторгать систему абсолютной нивелировки.

О других неточностях упоминать не буду.

Обращаясь к прогностической стороне доклада, следует отметить, что в нем уделено недостаточно внимания анализу динамики качества населения. А пренебрегать этим фактором, по-моему, нельзя. В появившемся недавно демографическом прогнозе указывается на перспективу резкого сокращения в течение ближайших 50 лет населения России. Нельзя не видеть того, что значительная часть населения поражена алкоголизмом, наркоманией и еще черт знает чем. Необходимо учитывать также  перспективы глубочайшего кризиса морали, в котором находится наше общество.

Нет анализа такой проблемы, как утечка умов, оценки долгосрочных тенденций развития законодательной базы и государственных институтов.

Теперь о том, что нас ждет. Для меня этот вопрос остается пока открытым. Сейчас мы находимся в очень благоприятной ситуации. Происходит глубокая позитивная перестройка общественного сознания. Судя по массовым опросам, у населения растет уровень удовлетворенности своим положением, улучшается оценка экономической ситуации. Можно спорить – адекватна она реальному положению дел или нет, но субъективно это так. Беспрецедентен высок уровень доверия к федеральной власти. Такого благоприятного сочетания обстоятельство не было, по-видимому, с 1985 года. Сумеем ли мы должным образом воспользоваться этим или нет? Власть вроде бы пытается сделать это. Ее слабое место, как уже отмечалось, это команда. Она фактически еще не сложилась. Происходит это обычно постепенно. Почему Путин не пришел со своей командой, тоже понятно. В его распоряжении было слишком мало времени.

Горбачев М.С. Мне тоже часто задают вопрос: была ли у Вас команда, когда Вы пришли к власти? Я обычно отвечаю: если бы была, то оказалась бы в Магадане или где-нибудь еще дальше. Что такое команда власти в Советском Союзе? Была одна такая команда  – Политбюро.

Урнов М.Ю. Думаю, что нас ожидают более или менее благоприятные перспективы - по крайней мере в первое президентство Путина, поскольку налицо совпадение интересов стоящих за ним людей с его личной программой. Второе президентство более опасно, потому что окружение почувствует, что президент должен уйти и может начать беспокоиться уже не столько о реализации его планов, сколько о собственном благополучии.

Иными словами, Путину отпущено отнюдь не так много времени – где-то еще года четыре, чтобы сформировать команду и обеспечить институциональные гарантии того, что данный им импульс не будет заглушен корыстными интересами оказавшихся около него людей. Таким образом, второй президентский срок Путина, я нисколько не сомневаюсь, что его переизберут, - это некая зона риска. Если у власти в этот период сохранится стремление наращивать позитивные реформы, защитив вновь созданные структуры, то у нас появится шанс вылезти из кризиса и начать жить нормально. Если же нет – окажемся в том состоянии, в котором находились во время второго президентства Ельцина.