Бурлацкий Ф.М. Власть всегда у нас имела авторитарные черты

Я прочел доклад с большим интересом, нашел там  много близких мне мыслей, а самое главное - постановку всех основных вопросов, на которые ищут ответа не только наша наука и публицистика,  наша власть, но и, что куда более важно, наше общество.

Естественно, в докладе больше говорилось о том, что надо бы делать. А сейчас можно уже говорить о том, что делается, потому что, используя любимое выражение Михаила Сергеевича, «процесс пошел», процесс уже идет полгода, и многие его симптомы себя проявили. Обнаружились  первоначальные тенденции, которые будут развиваться в будущем.

Первая проблема, которую поставил Георгий Хосроевич очень остро и полемически, это проблема олигархии. Не так давно один из наших наиболее выдающихся олигархов Борис Абрамович Березовский пригласил меня к себе -  это было месяца полтора назад - и предложил подписать знаменитое обращение оппозиции. Интересно не то, что я отказался, а то, что он сказал и что я ему ответил. Он сказал, что народ можно просто не принимать во внимание, его не существует, есть элита. И заниматься надо только проблемами элиты, ориентироваться на то, что она хочет, и решать проблемы с этой точки зрения. Причем, не вся элита, а ее верхний слой Я его спросил – олигархи? Он ответил: «Ну, что олигархи, придумали олигархов. Это просто самые богатые люди». Я ему сказал, что олигархия – это ненормальное явление. В Германии и Европе вообще нет миллиардеров. Миллиардеров мы позаимствовали, как модель, из США. Причем, какую модель? У нас воровская олигархия. Пошла полемика. И вот в пятницу я, собственно, ответил на те поставленные вопросы в «Парламентской газете»  в статье «Олигархия теряет власть».

Как вернуть капиталы? Это коренной вопрос сегодняшнего дня. Я убежден, что Путин в первую очередь думает об этом, потому что соблазн колоссальный. 300 миллиардов находится за рубежом. Если бы только 50 миллиардов в год возвращалось в страну, а у нас бюджет 20 миллиардов, это бы обеспечило процветание страны в течение 5-7 лет. Георгий Хосроевич предложил революционный  вариант. Но он совершенно непроходим. Во-первых, эти капиталы настолько надежно упрятаны, так закручены и перекручены, что и найти их очень трудно. Во-вторых, Запад будет этому сопротивляться со страшной силой. Вы видели, что происходило с «Нью-Йоркским банком»? Поносили его, поносили, а деньги в Россию не вернули. Об этом даже и вопрос не стоял. Поэтому речь должна идти о мягких формах возвращения капитала. И опыт такого рода был. Наверное, если здесь есть специалисты по Индии, они могут подтвердить. Мне рассказали, как они в аналогичной ситуации вернули капиталы. Власть пригласила соответствующих лиц и жестко сформулировала дилемму: или вы возвращаете капиталы, или мы объявим вас преступниками.

Горбачев М.С. И это «мягкая форма»?

Бурлацкий Ф.М. Да – мягкая форма! И вернули. Когда я работал в  Консультативном совете Государственной Думы (это было в 1995 году), мы собрали большую группу специалистов  и подготовили мягкий проект постепенного возвращения капиталов. О подробностях я не буду говорить.  Вы можете прочесть о них в статье, о которой я говорил. Я убежден, что Путин сейчас как раз и работает над таким мягким вариантом. Он создал  Совет бизнесменов, не включив туда нескольких человек. Кого? Тех, кто претендовали на власть.

Что касается криминальной стороны дела, то все знают, что у нас нельзя нажить миллиарды честным путем.

Доверие к Путину появилось у меня именно потому, что он начал подходить к решению этого главного вопроса. Я согласен с оценкой Путина, которую дал Михаил Сергеевич. У меня возник определенный, конечно осторожный, оптимизм в отношении того, что Путин – не наследник Ельцина, не новый Сомоса.

Почему при Ельцине произошло развращение всего и вся? Он накапливал капиталы для своей семьи. Поэтому, естественно, весь бюрократический аппарат включился в это, тем более подталкиваемый олигархами.

О еще одной проблеме говорил здесь Николай Шмелев. Я убежден, что по мере исчезновения иллюзий, будто мы можем пойти по пути США с их миллиардерами, колоссальными компаниями и т.д., должна быть - и начинает определяться - ориентация на европейскую модель капитализма. Европейская модель – это ставка на средний и мелкий капитал, на средний и мелкий бизнес. И если нам удастся удачно провести крестьянскую (я не говорю земельную) реформу, именно крестьянство поможет нам сформировать эффективную модель такого капитализма. Она у нас уже продемонстрировала свои возможности. В то время как олигархи не вкладывали деньги в производство, средний и мелкий капитал создал прекрасно работающий бизнес - торговый, домостроительный, издательский и многое другое.

Теперь о характере власти. Власть у нас всегда имела авторитарные черты. Просто Михаил Сергеевич был мягким, добрым, интеллигентным человеком. Но в его руках находились все рычаги авторитарной власти – и партия, и правительство, и силовые структуры, и т.д. И при Ельцине это была авторитарная власть, облеченная в некие демократические покрывала, очень слабо напоминавшие европейские или американские процедуры.

Да власть приобретает все более очевидные авторитарные формы. Весь вопрос в том, какими они будут? Было бы хорошо, если бы она не была такой жесткой, как в Чили при Пиночете, но тем не менее более жесткой, чем во Франции у де Голля. Потому что без жесткого давления решить вопросы, связанные с олигархией, с сохранением национального единства, призвать к порядку  местных баронов, обеспечить инвестиции  в промышленность, и особенно в оборону, практически невозможно. Опять будет не власть, а размазня, как при Ельцине.

Горбачев М.С. Можно поставить вопрос так. В правительственных кругах распространено мнение, что из полученного в наследство хаоса очень трудно выбраться. И тут, как рецидив, возникает тяга к авторитаризму. Но сам президент решительно отвергает такой вариант.

Бурлацкий Ф.М. Он, как женщина, которая говорит «нет», а имеет в виду «да».

Горбачев М.С. Многие и сейчас думают так, как когда-то мы считали – будто вопросы можно решить расширением аппарата. Возникла проблема – создадим сектор. Крупнее проблема – пусть будет отдел. Еще крупнее – образуем министерство. Совсем крупная – поручим контроль за ней члену Политбюро. Помню, создали комиссию по ликвидации дефицита колготок во главе с Капитоновым. А колготок все нет и нет. Это, конечно, не выход.

Вместе с тем правильно ли считать, что сильная власть – обязательно авторитаризм? Нам нужна умная власть, сильная своей идеологией, способная привести в движение средний и малый бизнес, создать законы, которые обеспечат порядок, гарантируют баланс между богатыми и бедными и т.д.

Бурлацкий Ф.М. Михаил Сергеевич, давайте договоримся не называть сильную власть авторитарной  и сразу успокоимся. На самом деле, что у нас – нормальная демократия, когда обществом манипулируют средства массовой информации, находящиеся в руках олигархов? Это же они решили вопрос – кого мы изберем на вторых выборах президентом: Ельцина, которого поддерживали 6% избирателей, или кого-то другого? И кандидатуру Путина, которого никто не знал, раскрутили именно они. А что делают губернаторы? Я был на местах во время выборов. Там даются прямые указания: выбирать этого, не выбирать этого. А роль трансфертов. А народ вообще не включен в контроль над властью. Язык не поворачивается называть все это демократией. Поэтому упор, я тут согласен со Шмелевым, надо делать прежде всего на местное самоуправление, на судебную власть, при которой споры решал бы судья, а не киллеры.

И последний вопрос –о самоопределении России в современном мире. Я бы сказал так. Хотим мы этого или нет, но с политикой и психологией состязания с США история покончила. Сделать это надо было давным-давно. Я хорошо помню, как в Программу КПСС включили тезис «догнать и перегнать». И потом все время состязались. Они во Вьетнам, мы в Афганистан. Они столько-то бомб, мы стараемся не меньше. Сейчас мы начинаем понимать, что к чему. Наше место в Европе. Ориентироваться надо прежде всего на европейскую политику и на экономическое сотрудничество с европейскими странами, и в первую очередь с Германией. Германский опыт перехода от тоталитарной к современной системе - самый близкий для нас. И, конечно, наше место в Азии. Но здесь мы должны платить. Конечно же, придется отдать острова, которые нам абсолютно не нужны. Надо преодолеть сопротивление общественного мнения и получить в Азии крупнейшего японского партнера. И тогда, как я убежден, через 2 года начнется бум инвестиций.

Горбачев М.С. Я как-то спрашивал у японцев, зачем вам Курильские острова, если вы на Хоккайдо жить не хотите. Почему не едете на Хоккайдо? Холодно, говорят. А на Курилах, там же еще холоднее? Да мы, говорят, и не просим. Это правительство…

Бурлацкий Ф.М. Тут прежде всего работают психологические и политические факторы. Если будут созданы юридические и государственные гарантии для инвестиций, я убежден, что через 2 года начнется инвестиционный бум за счет денежных потоков из Европы и Азии. Вообще я, видимо, прирожденный оптимист. Я верю в Россию, хотя обрезанную ножами неумелых реформаторов, но, тем не менее, имеющую великое историческое прошлое, высокий дух народа, и, следовательно, неординарное будущее.