Медведев В.А.

Когда перед тобой эта последняя книга Георгия, невольно возникает вопрос: все ли в ней сказано, успел ли он сказать все то, что хотел сказать нашей стране?

Я думаю, что он успел. И как сказал! Мне трудно сопоставить эту книгу с какой-либо другой в таком жанре по содержательности, по мудрости, по эмоциональности, по наполнению ее живым содержанием, реальными лицами, живыми лицами и зарисовками. Это - и философский труд, труд мыслителя. Я думаю, что он является вершиной того, что написал, того, что создал Георгий Хосроевич. Я это говорю потому, что знаком, читал все его основные - и философские, и публицистические, и чисто литературные произведения.

Я хотел бы сказать, что это не только вершина в его творчестве. Это, думаю, многие со мной согласятся, лучшее из того, что написано о перестройке, которую сам Георгий Хосроевич относил к одному из двух важнейших этапов своей жизни - это война и перестройка. Так вот о перестройке в таком мемуарном, публицистическом и научном плане никто лучше не написал, чем Георгий Хосроевич.

В этой книге просто удивительная сопряженность, удивительно тесная корреляция с личностью автора. На 536 странице Георгий Хосроевич дает свой автопортрет: "Армянин по рождению, русский по языку, культуре и мироощущению, князь по происхождению, социал-демократ по убеждениям, юрист по образованию, политолог по призванию, ученый по складу ума, публицист по профессии, футуролог и фантаст по увлечениям, поклонник старины по предпочтению". Я бы ко всему этому добавил, что это искренний, это исключительно порядочный, это прямой и совершенно откровенный и открытый человек. И это в полной мере отразилось на его книге.

Мы знаем много произведений такого рода, в том числе и о перестройке, в которых предпринимаются титанические усилия оправдать свои идеологические кульбиты, переход с легкостью необыкновенной от приверженности, причем в самом догматическом понимании к прежней идеологии, к новой идеологии, а потом еще и к третьей идеологии.

Мы знаем немало трудов, где их авторы пытаются нажить или поддержать какой-то свой имидж как противников перестройки, как критиков Горбачева. Есть книги в которых основная мысль автора и основная забота сводится к тому, чтобы показать, что если бы Горбачев действовал по его советам, то тогда все было бы нормально. Не случилось бы ни развала страны, ни распада Союза, ни всех тех бед, которые затем постигли нашу страну. В этой книге, конечно, Георгий Хосроевич не избежал какого-то субъективного налета в оценке тех или иных конкретных фактов, событий. Я думаю, что это неизбежно в силу ограниченности любого человеческого опыта. Но в чем ему не откажешь, это - прямота, искренность, полное отсутствие стремления к тому, чтобы нажить или укрепить свой политический капитал на тех или иных досужих рассуждених.

Конечно же, Георгий Хосроевич критически относился ко многим сторонам нашей собственной деятельности и той команды, в которую он входил, и ее лидера. Не скрывал это и со всей прямотой высказывался по тем или иным вопросам. Надо сказать, что он всегда был таким. Я встречался с ним и обсуждал самые деликатные проблемы и в брежневские времена. Помню один такой случай, когда у нас разговор зашел о том, откуда же все наши беды, как же с ними справиться, особенно после того, как были более или менее приоткрыты шлюзы для международного общения, и всем стало ясно, что мы безнадежно отстаем в экономическом смысле, в научно-технологическом и главное в смысле реальной жизни нашего населения. Рассуждения сводились к тому, что надо что-то искать и надо что-то делать с самой системой. И он обратился ко мне с вопросом: как ты смотришь на экономическую систему, Тогда критическое отношение было довольно ограниченным. Я сказал, что во всяком случае, с моей точки зрения, можно избежать такой беды и такого постоянного спутника социализма, как дефицитность, из которой многое и многое вытекает. В то время вышла книжка известного венгерского ученого Корна "Дефицит", в которой высказывается мысль, что социалистической системе присуща по своей природе дефицитность. Я считал, что этого можно избежать, с этим можно повести борьбу и можно что-то поправить.
Короче говоря, тогда Георгий относился явно к прогрессистам и не раз за это ему давали нагоняй в ЦК КПСС. Зимянин вызывал к себе и отчитывал его за некоторые литературные и другие опусы.

И другой случай, о котором я хочу рассказать. Это было в конце 85-го года, когда еще о перестройке даже и не говорили и такой термин еще не был запущен в ход. Готовилась встреча Михаила Сергеевича с коллегами по соцстранам, по соцсодружеству, как тогда говорили, в Софии. Должно было быть заседание Политического консультативного комитета стран Варшавского Договора. Но Горбачев, я думаю, он об этом хорошо помнит, решил начать более активные действия по наведению порядка, по изменению характера взаимоотношений между соцстранами, по началу демонтажа доктрины Брежнева, когда ответственность за положение дел в каждой стране возлагалась на все мировое социалистическое содружество вместо того, чтобы руководители каждой страны несли полную ответственность за судьбу своих стран.

В порядке подготовки этой рабочей встречи конфиденциальной, особой было дано поручение Отделу ЦК. И Отдел ЦК представил материал, литературно безупречный, но совершенно не отвечавший замыслу тогдашнего нашего совета и тем мыслям, с которыми хотел выступить Горбачев. Это была традиционная постановка вопроса: что-то надо "совершенствовать", что-то "улучшать", что-то делать "активнее". Я был немало удивлен этому, потому что знал, что Отдел по соцстранам всегда был кладезем, так сказать, нестандартно мыслящих людей, прогрессивно мыслящих людей. Рабочая встреча состоялась. Но через несколько месяцев я оказался во главе этого отдела и увидел, что в отделе ситуация довольно противоречивая. И думаю, откуда же та записка появилась, Оказывается, к ней не имел прямого отношения заместитель заведующего отделом, а имели отношение другие люди. И с первых шагов работы в отделе я убедился, что Шахназаров есть Шахназаров, что он мыслит так же прогрессивно, так же критически, как я считал раньше и как это выяснилось из наших контактов. И с тех пор мы работали, что называется, рядом, плечом к плечу. Очень много разнообразных инициативных предложений было с нашей стороны. И затем, когда он стал помощником Генерального секретаря, контакт был самый полный.
В заключение хочу сказать, что в команде Горбачева были разные люди. Фамилии эти названы Михаилом Сергеевичем в его последней работе. Там были и те, которые понимали необходимость перемен, но считали, что эти перемены должны происходить в строгих рамках "социалистической идентичности". Вы знаете, о ком идет речь. Это Рыжков, это Лигачев и некоторые другие. Были и противоположные позиции, т.е. люди, которые тяготели и тогда к радикал-либеральным настроениям.

Я должен сказать, что Георгий Хосроевич всегда занимал здравые, центристские позиции и был всегда им верен. То есть критерием истинности для него было соответствие правде, соответствие интересам нашей страны, вывода ее на широкий путь прогрессивного развития.

Я глубоко уважал и уважаю Георгия Хосроевича за эту последовательность, за эту верность принципам, за эту приверженность ценностям, за которые он боролся и в Великую Отечественную войну, которые он проповедовал и дальше на всем протяжении своей огромной, разнообразной, творческой деятельности.
Хочу сказать, что книга эта достойна ее автора, так же, как автор в ней представлен очень хорошо, блестяще. Я думаю, что она долгие годы будет находиться на столе читателей.