Вебер А.Б. О глобализации: общий взгляд на проблему

Существуют разные толкования понятия «глобализация» - как с точки зрения ее сущности, так и временных рамок. Одни понимают глобализацию как высшую стадию интернационализации (или империализма), другие, напротив, интернационализацию - как современный этап глобализации. В последнем случае начало глобализации относят в далекое прошлое - кто к неолиту (расселение первобытных племен), кто к «осевому времени» (по Ясперсу) или античности (Римская империя, мировые религии), тем самым фактически распространяя это понятие на весь исторический процесс, на всю историю цивилизации, и по существу «растворяя» его в самых широких представлениях о судьбах человечества. И тогда получается, что в явлении глобализации нет ничего нового. Но если так, то чем объяснить «неожиданное» появление этого понятия и то повышенное внимание, которое оно привлекло именно в последние годы?

Термин «глобализация» вошел в оборот примерно со второй половины 80-х годов как обозначение некой новой реальности, порожденной прежде всего технологической революцией в сфере информатики и телекоммуникаций. Недаром в докладе Римского клуба (1990) охватившие мир перемены были названы «первой глобальной революцией». Разумеется, предпосылки глобализации складывались постепенно - в результате географических открытий, развития мировой торговли, промышленной модернизации и интернационализации. Но вряд ли кто-нибудь станет утверждать, что Интернет, например, в принципе не представляет собой чего-то нового, поскольку еще в древнем мире существовали глиняные таблички и папирусы как носители знаковых систем.

В сущности, глобализация означает втягивание большей части человечества в единую открытую систему финансово-экономических, общественно-политических и культурных связей на основе новейших средств информатики и телекоммуникаций. Распространять понятие глобализации на всю историю человеческой цивилизации, значит смазывать, размывать отличительные черты этого феномена, его differentia specifica. В этом понятии «схвачена» сущность сравнительно нового явления, зафиксирован новый этап интеграционных процессов в мире. О глобализации заговорили тогда, когда глубина и масштабы этих процессов, истоки которых надо искать, конечно, в более отдаленном прошлом, приобрели качественно новый характер, существенным и даже радикальным образом изменяя и преобразуя различные стороны жизнедеятельности человека в глобальном масштабе.

Прекращение холодной войны позволило этой новой реальности раскрыться более явно и зримо, выдвинуться в центр общественного внимания. Получив мощный импульс в результате распада социалистической системы и распространения рыночных методов хозяйствования практически на весь мир, глобализация к концу ХХ века стала фактически ведущей тенденцией, доминантой мирового развития. Процессы глобализации затрагивают все сферы жизни общества - от экономики и политики до культуры. Можно, видимо, утверждать, что им суждено стать одним из важнейших факторов, определяющих условия бытия человечества в ХХI столетии.

Конечно, всегда есть опасность чрезмерной генерализации. Глобализация - очень широкое понятие, позволяющее подводить под него самые разные явления, имеющие то общее, что они достигают глобальных масштабов. Некоторые даже полагают, что следует говорить не об одной, а о нескольких глобализациях - например, глобализации информации, глобализации потребительских образцов («макдональдизация»), глобализации торговли наркотиками, глобализации эпидемий, глобализации экологических проблем, демографической глобализации и самое главное - глобализации финансов, причем эти различные процессы имеют разные масштабы и векторы и развиваются с разной скоростью.

В мире эта новая реальность воспринимается крайне неоднозначно. Соблазн генерализации оставляет простор для самых разных интерпретаций. Высказываются и сомнения - насколько реальна глобализация, можно ли считать это понятие адекватным современной ситуации, если мир остается разделенным в социальном и экономическом отношении? Такие сомнения навеяны, возможно, неким идеальным образом глобализации - то ли как сугубо теоретической конструкции, отражающей формирование однополярного мира, то ли как синониме реального объединения мира, преодоления его противоречий, выравнивания условий жизни на планете. Иногда это понятие сближают с постмодерном, с переходом к постиндустриальному обществу.

Скептики выдвигают и такой аргумент: в «чисто экономическом» плане глобализация ограничивается-де промышленно развитыми странами (США, Европа, Япония), то есть представляет собой скорее «региональное», а не «глобальное» явление. Но такой зауженный, экономистский подход едва ли уместен, когда речь идет о сложных общественных процессах, и тем более в данном случае. Начинаясь с экономики, процессы глобализации неизбежно распространяются и на другие сферы жизни общества, вызывая далеко идущие социальные, социокультурные и политические изменения за пределами того «очага», где они зарождаются.

Итак, глобализация - сложное, многостороннее, многоуровневое и крайне противоречивое явление, которому присущи одновременно тенденции интеграции и фрагментации, соединения и разделения. Она открывает новые возможности развития, поскольку способствует распространению информации, знаний, новых технологий, позволяет полнее, чем когда-либо, использовать преимущества международного разделения труда, производственной кооперации, эффективней использовать ресурсы и т.п. Но она же обнажает и обостряет существующие в мире контрасты и противоречия, более того - «глобализирует» их, порождая новые опасности, конфликты и риски.

Будучи в материальном отношении прежде всего продуктом технологического развития - политически и социально нейтрального, глобализация становится одновременно и политикой, которая обслуживает определенные интересы, более того - она порождает и свою идеологию - идеологию неолиберального рыночного глобализма. Значит, последствия глобализации определяются не только объективными технологическими и социально-экономическими факторами, но и выбором политики. Будучи главным «мотором» глобализации, ведущие западные державы имеют возможность обращать ее прежде всего в свою пользу. В открытой системе мирового рынка - а именно это и имеет в виду так называемый «Вашингтонский консенсус» - финансовые и интеллектуальные ресурсы «перетекают» к тем, кто находится в более выгодном положении, занимает более сильные позиции. И способен, благодаря этому, ограждать свои интересы, прибегая к двойным стандартам, к селективному применению принципа открытости.

Это заставляет по-новому воспринимать и оценивать значение  различий между странами мира с точки зрения их положения относительно друг друга и наделенности факторами воспроизводства жизни. Достаточно представить себе диапазон различий по размерам территории, численности и плотности населения, природным (климатическим) условиям, сырьевым ресурсам, их доступности и т.п. Эти различия обусловили крайнее неравенство стартовых условий экономического развития в эпоху индустриализма и модернизации, предопределив в значительной мере нынешнюю пропасть между Севером и Югом.

Правда, значение естественных факторов относительно уменьшается по мере того, как возрастает роль приобретенных - таких, как производственные активы, квалификация рабочей силы, ноу-хау. Но это, в свою очередь, в сильной степени зависит от размеров инвестиций в образование, науку, культуру - и здесь преимущество опять-таки на стороне богатых стран. Кроме того, надо учитывать исторически сложившиеся социокультурные традиции-коды - все, что определяет своеобразие экономических укладов, трудовую этику, склонность к сбережениям и инвестициям и т.п.

Рыночная конкуренция, сглаживая в определенной мере различия в наделенности естественными факторами производства, одновременно ведет к усилению различий в других отношениях. Слабые позиции большинства развивающихся стран в глобальном силовом поле мировой экономики и политики (худшие стартовые условия модернизации, неравные условия торговли, доступа к рынкам капитала, к информации) предопределяют их дальнейшее отставание от лидеров технологического прогресса.

На мировой арене суверенные государства уже не являются единственными игроками; им приходится взаимодействовать с другими актерами – межправительственными и неправительственными организациями. В глобальной иерархической структуре политической и экономической власти все государства взаимозависимы, но - в разной степени. У малых и средних государств возможности, естественно, меньше, чем у крупных, у развивающихся - меньше, чем у промышленно развитых. Существующая международная система асимметрична. Соединенные Штаты и их союзники по Атлантическому альянсу сохраняют наибольшие возможности влиять на ход мировых событий.

* * *

Политика доминирования так просто «не проходит», она наталкивается на сопротивление. Действие рождает противодействие. Есть глобализация и глобализация, как сказал бы авторитетный в прошлом критик капитализма. Политика глобализации, движимая интересами господствующих финансовых центров и транснациональных корпораций, не неизбежна в ее нынешних конкретных проявлениях. Сопротивление ей не только возможно, оно существует - как пассивное (инерция культурной самобытности), так и активное, более того - оно нарастает. Например, правительства некоторых развивающиеся стран противятся попыткам навязать им более жесткие нормы трудового права и защиты окружающей среды, поскольку при существующих условиях отсутствие таких норм становится главным конкурентным преимуществом этих стран. Нарастает и сопротивление вестернизации и американизации в сфере культуры, причем часто в радикальных и иррациональных формах – националистических и фундаменталистских.

Глобализация породила острые, а порой и ожесточенные дискуссии. Диапазон расхождений в оценках простирается от восхваления приносимых ею действительных или мнимых благ до осуждения как новой формы колониализма. Одни видят в ней неодолимую движущую силу всеобщего прогресса и благополучия, другие - угрозу своим жизненным интересам, национальной идентичности и стабильности в мире. С этой точки зрения крайне важно различать и разграничивать разные стороны феномена глобализации. Чтобы найти оптимальные ответы на ее вызовы, необходимо четко и ясно диагностировать связанные с нею проблемы.

Споры вокруг феномена глобализации перешли из области академических дискуссий в сферу общественно-политической борьбы. Известные события в Сиэтле (США) в декабре 1999 года (когда там в результате массовых акций протеста была сорвана конференция Всемирной торговой организации - ВТО) возвестили о зарождении в мире нового социального движения, транснационального по своему характеру, направленного против экономического диктата крупнейших мировых корпораций и международных торгово-финансовых институтов. За «битвой в Сиэтле», как окрестили эти события в средствах массовой информации, в 2000 году последовали бурные демонстрации в Давосе, в связи с Всемирным экономическим форумом, затем в Вашингтоне - по случаю заседания руководства Всемирного банка и Международного валютного фонда, позднее - в Германии, Англии, Франции, Польше, Венгрии... В сентябре 2000 года десятки тысяч людей из разных стран приняли участие в демонстрациях в Праге против всемирного банковского конгресса. То же самое произошло в Ницце в декабре, когда там собрались главы государств и правительств Европейского союза.

Большинство комментаторов, говоря об этих событиях, фиксирует внимание на эксцессах, на актах насилия, сопровождавших эти массовые выступления; на участии в них радикально настроенной молодежи, анархистов, левых, «зеленых», огульно обвиняемых в склонности к провокациям и бесчинствам. Но это лишь часть картины, и не главная. В тени остается многое другое, в том числе - подлинные причины и действительный смысл этих всплесков массового недовольства, столь неожиданного на фоне, казалось бы, глобального триумфа свободного рынка и частного предпринимательства.

Между тем, у этого «триумфа» есть оборотная сторона - небывалая поляризация богатства и бедности на планете. Сверхпотреблению, расточительности и вызывающей роскоши на одном полюсе противостоят отсутствие элементарных условий достойной жизни, нищета, голод и болезни - на другом. Специальная сессия Генассамблеи ООН в Женеве («Копенгаген + 5», июнь 2000 года) констатировала: с тех пор, как глобализм «стартовал» (was launched), бедность, неравенство и необеспеченность в мире возросли; этот вывод содержался в представленном сессии совместном докладе Всемирного банка, МВФ и ОЭСР. Последние данные ООН просто шокируют. Если в начале ХХ века соотношение уровня доходов в странах высшей и низшей групп составляло примерно 10:1, а в 1960 году - 30:1, то в в конце 90-х - уже 74:1. Пропасть между самыми богатыми и самыми бедными растет по экспоненте!

Трудно поверить, но, по данным той же ООН, активы трех богатейших миллиардеров мира в совокупности превосходят валовой национальный продукт 48 наименее развитых стран. Состояние 447 миллиардеров мира (данные 1997 года) равно совокупному доходу беднейшей половины человечества. Как сообщалось в американской печати, только в декабре 1999 года банки с Уолл-Стрит выплатили своим вкладчикам в качестве новогодних бонусов 13 млрд. долларов. Если учесть, что порядка 1,2 млрд. жителей планеты живут менее чем на один доллар в день, то получается, что клиенты Уолл-Стрита единовременно «заработали» сумму, превышающую в 10 раз ежедневные доходы беднейшей пятой части человечества.

Сегодня в мире все больше говорят о сопутствующих глобализации противоречиях и создаваемых ею новых угрозах безопасности человека. Напоминанием об этом стал азиатский финансовый кризис 1997-98 годов. Последствия того финансового кризиса ощутили на себе многие страны, в том числе Россия. Он показал, насколько неустойчивой становится мировая экономика в новых условиях, открывших поистине безграничные возможности для биржевых спекуляций. Ежедневно через мировые валютные рынки проходит более 1,5 триллионов долларов! Рынки ценных бумаг лихорадит. Эксперты предупреждают: существование этого спекулятивного «финансового пузыря» может обернуться глобальным экономическим кризисом.

Но уже сейчас десятки миллионов людей повсюду в мире испытывают на себе дестабилизирующее воздействие безоглядной либерализации рынков, игнорирующей колоссальные различия в положении разных стран. Под флагом «свободы торговли» транснациональные корпорации стремятся обойти ограничения, которые возникли в странах Запада благодаря прошлым завоеваниям рабочего движения и институтам политической демократии. Ужесточение международной конкуренции побуждает их искать приложения капитала там, где труд дешевле, а профсоюзы бесправны, где нет или почти нет препятствий для эксплуатации женского и детского труда, где в изобилии (пока!) относительно дешевые сырьевые ресурсы и не надо особенно тратиться на охрану природы.

Трансграничные переливы капиталов, форсирование трудосберегающих технологий и международная конкуренция подрывают системы социальной защиты в богатых странах, ускоряют разрушение традиционных укладов хозяйствования в бедных и обостряют тем самым проблему занятости и в первых, и во вторых (во всем мире, по данным МОТ, насчитывается не менее 150 млн. безработных и еще 75 млн. заняты лишь частично; вместе с членами семей это не менее одного миллиарда человек). К тому же «открытие рынков» увеличивает проницаемость границ для незаконной иммиграции, организованной преступности, наркобизнеса, торговли «живым товаром», а это, в свою очередь, способствует распространению СПИДа и других опаснейших эпидемий.

Примечательно, что наиболее громкие из упомянутых выше массовых акций были приурочены к заседаниям ВТО, Всемирного банка и МВФ. Это неудивительно: в глазах многих они и олицетворяют собой феномен рыночной глобализации и те ее последствия, которые вызывают недовольство. Решения, принимаемые узким кругом руководителей этих организаций на закрытых встречах, часто с подачи лоббистов крупнейших корпораций, затрагивают интересы и отражаются на условиях существования сотен миллионов и миллиардов людей, не имеющих никакого влияния на эти решения. Желание заставить «сильных мира сего» услышать голос «слабых» толкает людей, особенно молодежь, на радикальные действия.

За новым социальным движением стоит множество гражданских организаций, которые функционируют в международном масштабе и неплохо координируют свои действия. Чего они хотят? Каковы их требования? В мае 2000 года представители свыше 1000 неправительственных и иных гражданских организаций из более чем 100 стран провели в Нью-Йорке свою встречу - Форум тысячелетия. Одобренная ими общая программа действий очень конкретна, детально разработана и лишена какой-либо специфической социальной или идеологической окраски. Она не призывает к борьбе против глобализации, но определяет направление совместных усилий как курс на такую глобализацию, которая осуществляется самими людьми в их интересах. Предусмотренные программой меры, подчеркивают ее авторы, должны проводиться в жизнь гражданским обществом, правительствами и Организацией Объединенных Наций на основе сотрудничества.

Декларация, принятая этим Форумом, предостерегает: если «архитекторов глобализации» не призвать к ответу, то последствия для всех могут быть катастрофическими. «В конечном итоге богатым не будет спасения, поскольку нетерпимость, болезни, экологические катастрофы, войны, распад общества и политическая нестабильность станут вездесущими». Для того чтобы глобализация стала благом для всех, говорится там же, надо, чтобы всемирные компании, международные финансовые и торговые учреждения и правительства находились под эффективным демократическим общественным контролем.

Решения Форума тысячелетия, несмотря на отдельные радикально звучащие оценки, носят в целом довольно умеренный характер. В них отчетливо просматривается различение глобализации «сверху», проводимой в интересах богатых и сильных (и воспринимаемой большинством людей как установление экономического, политического и культурного господства более сильных над более слабыми), и глобализацией «снизу», выражающейся в беспрецедентных контактах, связях, обменах и взаимодействии между индивидами, группами, общинами и организациями (благодаря тем же средствам информатики и телекоммуникации!), в развитии во всем мире нового общественного сознания на основе ценностей мира, равноправия, социальной справедливости, демократии, прав человека.

В массовых выступлениях конца 90-х годов громче всего звучали лозунги и требования радикального крыла нового социального движения. О чем они? Один из идеологов радикального крыла, Уолден Белло (ученый, специалист по Юго-Восточной Азии), утверждает, что международные финансовые институты и ТНК «нереформируемы», поэтому надо путем демонстрации «живой силы» оспорить и подорвать их власть, лишить их легитимности и, в конечном счете, добиться их устранения. Целью, настаивает он, должна быть «деглобализация». Это, конечно, максималистская идея, она нереалистична и контрпродуктивна - какие бы оговорки при этом ни делались.

Вместе с тем альтернативный план, который предлагает Уолден Белло, содержит немало здравых идей, например - когда он говорит о том, что развивающимся странам следует ориентировать свои экономики преимущественно на внутренний рынок, а не на экспорт; всячески способствовать развитию внутреннего рынка; поощрять производство на общинном и национальном уровне, направляя большую часть финансовых ресурсов на внутреннее развитие; поддерживать как частные, так и кооперативные и государственные предприятия; не гнаться за показателями экономического роста, а максимизировать принцип справедливого распределения в целях радикального оздоровления окружающей среды; придерживаться демократической процедуры принятия экономических решений, не уступая диктату рынка, и т.п. Поскольку речь не идет ни об обособлении от мирового рынка, ни об отказе от частного предпринимательства, то надо признать, что многое в этих суждениях справедливо и для России.

Накапливается все больше данных для того, чтобы констатировать кризис неолиберального глобализма. Известный обозреватель из «Herald Tribune», Уильям Пфафф, не так давно заявил на страницах своей газеты: «настало время писать некролог глобализму как экономической доктрине», она «потерпела провал». Если учитывать не только упомянутые выше социальные последствия глобализации, но и шаткое положение финансовых рынков, несущее угрозу экономического спада, неспособность ведущих держав справиться с кризисными ситуациями на Ближнем Востоке и рядом других, с ростом международного терроризма, продолжающееся в мире наращивание вооружений, то основания для того, чтобы говорить пусть не о провале, но по меньшей мере о кризисе глобализма - налицо.

Различные общественные и политические силы традиционного спектра вынуждены учитывать эту ситуацию, им приходится определять свое отношение к вызовам глобализации, искать свои ответы на них. Руководители европейской социал-демократии начали кампанию размышлений и действий под флагом гуманизации процессов глобализации. Немецкие социал-демократы еще на своем съезде в 1997 году приняли «Меморандум о глобализации», изложив в нем свое видение ответов. Парижский конгресс Социалистического интернационала (1999) выступил с декларацией «Вызовы глобализации», где развивается идея «глобального прогресса» как ответа на эти вызовы. В рабочих органах и документах ООН обсуждается вопрос о том, как интегрировать человеческое и социальное измерение в процесс глобализации. «Доклад о развитии человека», опубликованный Программой развития ООН в 1999 году, проводит идею «глобализации с человеческим лицом».

Генеральный секретарь ООН Кофи Аннан в докладе, представленном весной 2000 года юбилейной сессии ООН, говоря о реальностях нового, глобализированного мира, оценил ситуацию так:

«В этом новом мире группы и отдельные лица все чаще и чаще напрямую взаимодействуют между собой через границы без участия государства. Это создает определенные опасности. Преступность, наркотики, терроризм, загрязнение, болезни, оружие, беженцы и мигранты - все это передвигается туда и сюда более быстрыми темпами и в больших объемах, чем в прошлом. Люди ощущают угрозу, исходящую от событий, которые разворачиваются вдали от них. Они также более остро реагируют на несправедливость и жестокость в отдаленных странах и ожидают от государств каких-то мер в этом отношении. ...Если мы хотим взять лучшее от глобализации и избежать худшего, мы должны научиться управлять лучше и должны научиться тому, как лучше управлять сообща».

О вызовах глобализации не раз говорил в последние годы папа Иоанн Павел II. Выступая в Ватикане на Ассамблее парламентариев мира 4 ноября 2000 года, он, в частности, сказал:

«Позорно для обществ изобилия современного мира, когда там богатые становятся все богаче, потому что богатство воспроизводит богатство, а бедные становятся все беднее, потому что бедности свойственна тенденция порождать новую бедность. Эта позорная ситуация проявляется не только внутри отдельных стран, но по своим масштабам выходит далеко за их границы. Именно сегодня, в условиях глобализации рынков, богатые и развитые страны настроены на всемерное улучшение своих экономических условий, тогда как бедные страны - если они лишены всякой надежды на дальнейшее развитие - погружаются во все более тягостную нищету.

(...)Дух солидарности - вот что в действительности должно нарастать в мире, чтобы победить эгоизм отдельных личностей и наций. Только так можно было бы обуздать то стремление к обладанию политической властью и экономическим богатством, которое не считается ни с какими другими ценностями. В уже глобализированном мире, где рынок, который сам по себе играет позитивную роль для свободной созидательной деятельности человека в сфере экономики, стремится, тем не менее, освободиться от любых моральных принципов, признавая в качестве единственной нормы закон максимальной прибыли, - в этом мире перед христианами, которые ощущают себя призванными Богом к политической жизни, стоит задача - конечно, довольно трудная, но все же необходимая, - подчинять законы «дикого» рынка законам справедливости и солидарности. Это единственный путь, способный обеспечить нашему миру мирное будущее, радикально устраняя причины конфликтов и войн: мир - это плод справедливости».

В унисон с этим звучат и следующие строки из недавно принятых основных положений социальной концепции Русской Православной Церкви:

«Глобализация… связана с возникновением транснациональных корпораций, где сосредоточены значительные материальные и финансовые ресурсы и где трудится огромное количество граждан разных стран. Лица, стоящие во главе международных экономических и финансовых структур, сосредоточивают в своих руках огромную власть, не подконтрольную народам и даже правительствам и не признающую никаких пределов – будь-то государственные границы, этническо-культурная идентичность или необходимость сохранения экологической и демографической устойчивости. Подчас они не желают считаться с традициями и религиозными устоями народов, вовлекаемых в осуществление их планов.

(…) Общества, прежде разделенные расстояниями и границами, а потому по большей части однородные, сегодня с легкостью соприкасаются и становятся поликультурными. Однако данный процесс сопровождается попыткой установления господства богатой элиты над остальными людьми, одних культур и мировоззрений над другими, что особенно нетерпимо в религиозной сфере. В итоге наблюдается стремление представить в качестве единственно возможной универсальную бездуховную культуру, основанную на понимании свободы падшего человека, не ограничивающего себя ни в чем, как абсолютной ценности и мерила истины»

В этой ситуации главы государств и правительств ведущих индустриально развитых стран мира в заключительном коммюнике по итогам встречи на Окинаве (июль 2000 года) сочли необходимым заявить: «Мы должны признать существование опасений, связанных с глобализацией...» Выступая на саммите «восьмерки», президент Российской Федерации В.В.Путин предложил формулу «социально ответственной глобализации». Эту мысль он повторил в приветствии участникам, организаторам и гостям «Форума-2000», который проходил в Нью-Йорке под председательством М.С.Горбачева параллельно с «Саммитом тысячелетия» в ООН. В приветствии говорилось:

«На рубеже веков человечество нуждается в серьезном осмыслении мощных глобальных тенденций - проявляющихся в экономике, в сфере культуры и информации. Будущее за теми, кто научится управлять этими процессами, заставит их работать на благо людей. Мы должны позаботиться о том, чтобы глобализация стала социально ориентированной, чтобы народы мира в равной мере могли пользоваться плодами научно-технического и интеллектуального прогресса».

В этих словах нельзя не видеть признания того, что Россия не может оставаться в стороне от принятия решений, определяющих дальнейшее глобальное развитие. В новой внешнеполитической доктрине России впервые за последние годы подчеркивается значение императивов, связанных с ускорением процессов глобализации.

Показательно, что на «Саммите тысячелетия», проходившем в рамках последней в ХХ веке сессии Генеральной Ассамблеи ООН на уровне глав государств и правительств, проблемы глобализации оказались едва ли не главной темой. По сути дела, вокруг этой темы завязалась дискуссия с участием всех стран. В Декларации саммита подчеркивается: главная задача, стоящая сегодня перед мировым сообществом, - обеспечить, чтобы глобализация стала позитивным фактором для всех народов мира. Пока же, отмечается в этом документе, блага глобализации, распределяются весьма неравномерно, а ее издержки ложатся главным образом на развивающиеся страны. Насколько серьезны эти заявления? Не останутся ли они, как не раз бывало в прошлом, лишь словами, не подкрепленными конкретными делами? Мировая общественность будет, несомненно, все более внмательно и требовательно следить за поведением тех, от кого зависит принятие ответственных и обязывающих решений.

***

Вызовы глобализации оказались особенно болезненными для России. Закрытое общество, каким была советская система, не могло устоять перед давлением глобализирующегося мира и его «искушениями». В век новейших средств телекоммуникации и массовой информации уже невозможно было удерживать страну «под колпаком», препятствовать свободному обмену информацией, идеями и людьми. Внутренние импульсы шли и от общества, переживавшего застой. Перестройка была переходом от закрытого к так называемому открытому обществу. При этом воздействие цивилизационных вызовов демократизации, прав человека, гласности переплелось с массированным, но крайне неоднозначным влиянием западных социокультурных и потребительских «образцов», к восприятию которых общество не было готово ни психологически, ни в нравственном отношении.

Россия, переживающая глубокий системный кризис, оказалась в положении не столько субъекта, сколько объекта и жертвы глобализации; она в полной мере испытала на себе воздействие негативных последствий форсированного «включения» в мировой рынок и не сумела по настоящему защитить свои интересы и использовать новые возможности. Навязанная обществу хаотическая либерализация привела к катастрофическим последствиям, поскольку на уровне институциональной системы не оказалось эффективных сдержек, способных эти последствия нейтрализовать. Те элементы гражданского общества, которые начали формироваться в дооктябрьскую эпоху, страна утратила, новые только начинали складываться. Возрождаемое православие не смогло стать преградой для размывания исторически сложившихся в обществе нравственных начал. Однако увлекаемые либеральной «сверхидеей» реформаторы пренебрегли проблемой социокультурной и институциональной адаптации к смене экономической модели, как пренебрегли и факторами дисфункциональности рынка - социальными, моральными, экологическими.

Ни одна страна не может уклониться от вызовов глобализации, но перед каждой это по-новому ставит проблему управления развитием, качества управления и, особенно, координации управления на основе международного сотрудничества. Речь идет о том, чтобы посредством целевого управления максимизировать использование возможностей, которые открывает глобализация, и минимизировать ее негативные последствия. Мировое сообщество определило суть повестки дня на ХХI век как достижение устойчивого развития (sustainable development). Глобализация в ее нынешней преобладающей форме вступает в противоречие с целями устойчивого развития. Будучи одним из главных достижений научной мысли ХХ века, эта идея не получила пока адекватного отражения в политике правительств, в том числе в России, где на правительственном уровне принята (1997), но так и осталась в «подвешенном» состоянии так называемая «государственная стратегия устойчивого развития Российской Федерации». Эта задача все еще ждет своего решения, и процессы глобализации делают ее все более настоятельной.