Акопян Р.А. СНГ: десять лет спустя

СНГ:  ДЕСЯТЬ  ЛЕТ  СПУСТЯ

Можно глаза закрыть на действительность,

но не на воспоминания.

Станислав Ежи ЛЕЦ

1. «Развод»

Итог развития Содружества Независимых Государств (СНГ) в 1991-2001гг. следует воспринимать как неоднозначный. С самого начала появления нового надрегионального международного объединения возникли споры, считать ли ее удобной формой для «бархатного развода» бывших союзных республик СССР или же воспринимать как формулу интеграции этих республик на новом этапе. Первые годы после подписания Беловежских соглашений свидетельствовали о верности первой гипотезы. Пиком данного процесса в определенной степени можно считать изгнание «балласта» из рублевой зоны во второй половине 1993г. В какой-то мере, это были последствия подлинного парада суверенитетов и некой эйфории, охватившей выдвигавшиеся и укреплявшие свои позиции новые политические и деловые элиты в бывших союзных республиках.

Вслед за финансовой сферой начали разрушаться многолетние связи в экономике. Оказалось, что реформаторы слишком по-разному представляли себе смысл и темпы реализации рыночных реформ. Наиболее одиозными планами либеральных кругов в странах СНГ являлись разного рода «шоковые терапии», которые больше разрушали уже имеющееся, нежели созидали. Вообще, об экономическом развитии и ситуации в странах Содружества в течение десяти последних лет представлялись различные и подчас противоречивые оценки со стороны международных организаций, государственных органов, общественных структур, политических партий, СМИ и аналитиков этих стран. Но доминировали два подхода:

1) происходившие процессу закономерны и в целом идут в правильном направлении, были отдельные отклонения или некоторые методологические ошибки, которые тем не менее не подвергают сомнению идею о необходимости преобразований;

2) развитие экономики в странах СНГ изначально было заложено на ошибочных началах и шло в неверном направлении, и нынешнее состояние является логическим продолжением и следствием тех ошибок, а отдельные «светлые пятна» в реформаторстве являются плодами более или менее верной деятельности в экономике отдельных личностей или групп людей и в целом ни коим образом не оправдывают всего процесса в целом.

Даже во время пребывания в общей рублевой зоне (1991-93гг.) было ясно, что страны СНГ не сумеют избежать всех проблем, присущих экономике переходного периода. Осуществлявшаяся правящими кругами экономическая политика преследовала цель создать условия для накопления у населения первичного операционного капитала. Реформаторы полагали, что формирование слоя капиталистов-собственников, накопление и увеличение объемов первичного капитала должны были привести к переходу от командно-административной (плановой) к рыночной экономике. На основе подобной логики осуществилась приватизация промышленных предприятий – по смыслу верно, но исполненная с довольно губительными последствиями.

Благодаря этому, при всех «за» и «против», была создана одна из подструктур рыночной экономики – местный первичный капитал. Но во многих государствах общественность неожиданно и с большим разочарованием обнаружила, что государство как форма управления и контроля отсутствует как таковая, то есть общество полностью дезорганизуется и деградирует. И фактически единственной организованной силой выступили различные криминальные соообщества, взявшие в свои руки рычаги экономики, а затем начавшие «поход» и в политику. Результатом внезапной остановки процесса институционализации демократических завоеваний стало почти повсеместное обнищание подавляющего большинства населения, с одной стороны, и формирование узких групп различных олигархий – с другой. Естественно, что это, как и «легализация» криминала в обществе, происходило на фоне углубления кризиса государственно-правовых институтов и структур, что привело к хорошо известной ситуации, характеризуемой как правовой беспредел. Одновременно стало заметным, что методы перераспределения экономических возможностей были несовершенны и уязвимы. Это, в свою очередь, привело к целому ряду негативных социально-экономических явлений, выражавшихся в создании клановых монополий, отсутствии стабильного среднего класса и обеднения целых слоев общества.

2. Уровень качества жизни и картина социальной ситуации в странах СНГ

После распада СССР одной из первоочередных задач, вставших перед бывшими союзными республиками, являлось обеспечение социальной стабильности в обществе. И поскольку ее решение было связано с соответствующим необходимым уровнем формирования как экономических, так и общественных институтов, то должны были произойти некоторые изменения, вызванные естественными и объективными причинами. На стартовые позиции постсоветские государства вышли почти с похожей социальной картиной, однако с различными ресурсными возможностями. Наличие этих возможностей обусловлено несколькими основными факторами:

• природные ресурсы, в том числе энергоресурсы;
• коммуникационные возможности;
• производственный потенциал;
• человеческие ресурсы;
• геополитическая ситуация и обусловленные ею конфликты или войны.

Указанные факторы явились той объективной базой, которой обусловлены определенные различия в сформировавшейся социально-экономической ситуации в этих странах. Однако, несмотря на эти различия, в целом в постсоветских государствах социальная картина почти одинакова: малочисленная прослойка богатых; слабо оформленный средний класс и огромная масса бедных. Исходя из создавшейся резкой социальной поляризации, страны постсоветского пространства можно условно разделить на две основные группы:

• страны с населением, имеющим примерно равный жизненный уровень при доминировании роли государства и авторитарного руководителя. К таким странам относятся Беларусь, Туркменистан и Узбекистан;
• страны с крайней социальной поляризацией общества и массовой бедностью, являющиеся следствием управления коррумпированных властей, сформированных по клановому принципу. К числу таких государств относятся страны, взявшие курс на либерализацию и до сих пор не вышедшие из штопора «шоковой терапии».

Если условно включить в постсоветское пространство и прибалтийские страны, то можно выделить и третью группу, которая характеризуется демократизацией системы управления государством и качественно различными стадиями развития культуры рыночных отношений.

Несмотря на вышеуказанные различные ресурсные возможности, в странах постсоветского пространства сформировалась принципиально однотипная социальная картина. Это дает основание утверждать, что кризис в социальной сфере зародился не в плоскости отсутствия необходимых экономических ресурсов, а вследствие отсутствия культуры и традиций результативного (эффективного) управления обществом. Это заметно хотя бы на примере прибалтийских республик, где дух управления советского типа еще не успел трансформироваться в общественную традицию, поскольку смена поколений (необходимой глубинности) по естественным причинам еще не завершилась и культура самоорганизации общества стала базой для результативного применения новых моделей управления. В то же время, эти же методы в остальных странах постсоветского пространства привели к коррупции и групповщине.

Таким образом, можно сказать, что почти во всех странах постсоветского пространства социальная картина на одном и том же уровне по причине отсутствия в обществе и правящих элитах соответствующих знаний и традиций управления. А то, что в двух странах социальная стабильность поддерживается благодаря сохранению советского стиля управления, качественно не отличает их от остальных стран, поскольку в основе их общественной иерархии лежит стержневой принцип нелегитимных «льготности» и «нельготности». Что же касается возможности преодоления социального кризиса, то наиболее результативным путем является формирование свободного и равноправного поля конкуренции в обществе для субъектов экономического сотрудничества. К сожалению, подобное поле еще не сформировалось ни в одном из постсоветских государств. Иными словами, необходимо уточнить роль государства в экономике и вообще в сфере управления, создавая противовес волевому протекционизму государственного чиновничьего аппарата в виде функции по созданию поля свободной и равноправной конкуренции и обеспечению условий для ее развития.

3. Основные типы политических систем в постсоветских странах

С политической точки зрения, постсоветские государства обладали почти одинаковыми стартовыми условиями в том смысле, что во всех республиках до суверенизации господствовал однопартийный коммунистический, идеологизированный режим. Единственным различием в этом плане между республиками можно считать наличие (в различной степени) политического инакомыслия в условиях советского строя. Несмотря на его положительное значение в том смысле, что это инакомыслие являлось все же попыткой противостояния коммунистической монополии, тем не менее, оно обладало также отрицательными оттенками, поскольку антисоветская идеология во многих из существовавших форм инакомыслия состояла из элементов национализма.

Представляется интересным тот факт, что на постсоветском пространстве, за исключением прибалтийских государств, несмотря на формальные декларации о победе демократии, так и не удалось заложить подлинно демократические механизмы формирования власти. Несмотря на зарождение и распространение многопартийности, в процессе формирования властей вновь воцарилось попрание политической воли общества путем применения многочисленных технологий нарушения избирательного процесса. Чрезвычайно распространено и использование многообразных нелигитимных путей ориентирования воли избирателей, в рамках которого немалое место занимает применение методов насилия над политической волей людей. Именно давление, осуществляемое незаконными способами на политическую волю составляющих большинство общественных слоев в процессе формирования власти, и ориентирование политической воли избирателей обуславливают растущую отчужденность выборных органов власти от общества в этих странах. В итоге властная система в странах СНГ служит отдельным группам, реально формирующим власть, которые и выступают в качестве силы, тиранизирующей общество и его политическую волю.

Примечательно, что в новых независимых государствах Содружества сформировавшийся тип управления в основном — президентская республика, вследствие чего парламентская форма управления отодвинулась на второй план. В этом смысле данное явление можно считать определенным регрессом, так как в последние годы советской власти на политической арене отмечался прогресс в деле укрепления парламентского управления, Однако поскольку формирование власти в Советском Союзе осуществлялось авторитарными методами (под авторитарным контролем КПСС), то, естественно, недостатки формирования парламента выражались также в характере принимавшихся в нем решений. Соответственно, и власть в государствах Содружества, несмотря на формальный демократический антураж, приобретает истинно авторитарный характер. В этом смысле, исключая прибалтийские страны, типы политической организации на постсоветском пространстве можно охарактеризовать как групповой авторитаризм, декорированный формальной декларативной демократией.

В этой обобщенной характеристике, конечно, выделяются различные подтипы, например:

1)       родственный или тейпово-клановый авторитаризм;

2)       теневой финансово-политический авторитаризм;

3)       кланово-групповой криминальный авторитаризм.

Впрочем, каждый из них несет в себе элементы криминального авторитаризма, поскольку его участники часто сливаются с околокриминальными влиятельными кругами.

В основном именно по той причине, что процесс формирования властей и его фактический результат таковы, как описано выше, происходит и подчинение президенту представительного органа власти и управления - парламента. В некоторых странах, в особенности характеризующихся как родственнический или клановый тип авторитаризма, эта подчиненность настолько глубока, что в общем и целом парламент носит формальный характер. Можно сказать, что в этих странах у парламентов статус «английской королевы». В большей или меньшей степени пытаются демонстрировать знаки самостоятельности (и то время от времени) парламенты стран, подпадающих под второй тип вышеуказанных авторитарных систем.

От перечисленных систем политической организации отличаются политические системы Беларуси и Туркменистана, которые характеризуются авторитаризмом лица, занимающего должность президента.

Таким образом, можно сказать, что сформировавшиеся типы политической организации на постсоветском пространстве имеют одно собирательное наименование – авторитаризм. Однако в различных странах, в зависимости от общественного менталитета, местных традиций и особенностей, авторитаризм выражается в различных формах, которые упомянуты выше.

4. Интеграция: перспективы и препятствия

Однако весь парадокс заключался в том, что практически одновременно с процессом «развода» в странах СНГ начался и прямо противоположный процесс – попытки создать предпосылки для новой интеграции или реинтеграции бывших субъектов СССР. Ведь уже практически в конце 1993г. Казахстан выступил с инициативой создания Евразийского Союза, получившей одобрение со стороны многочисленных сторонников этой идеи в других государствах СНГ, прежде всего в России. Окончательно сформулированная в 1994г., данная идея, тем не менее, развития не имела. В то же время можно высказать предположение, что именно благодаря появлению идеи о Евразийском Союзе и ей подобным инициативам, уже в 1994г. были востребованы властями и широкими слоями общественности стран СНГ идеи создания Таможенного Союза, позже – Сообщества Суверенных Республик России и Беларуси, ныне более известного как Союзное государство России и Беларуси.

Эйфория от суверенизации бывших союзных республик прошла довольно быстро, и в повестке дня ведущих политических сил в странах СНГ зазвучали вопросы относительно утраты старых и невозможности завоевания новых рынков сбыта для своих субъектов хозяйствования. Стало ясно, что мировое сообщество не слишком горело желанием «давать место под солнцем» новым независимым государствам. Ситуация уже начала угрожать полным коллапсом экономик стран постсоветского пространства. Причем интересно то, что это утверждение в полной мере относилось и к республикам Прибалтики, которые, как известно, изначально отвергли предложение участвовать в СНГ. Но вопрос о хотя бы сохранении экономической, да и этнокультурной ценности постсоветского пространства не мог быть предан забвению, тем более что в некоторых государствах СНГ еще более углубились межэтнические конфликты, вспыхнувшие еще на последней стадии существования СССР. Именно поэтому и была востребована идея о необходимости новых форм интеграции стран Содружества.

В то же время интеграция (или реинтеграция) не должна стать самоцелью. Невозможно так же волюнтаристски, как был разрушен Советский Союз, сегодня пытаться воссоединить страны с различными как экономическим уровнем развития, так и политической формой организации общества.

Наконец, есть еще один фактор, тормозящий возможные реинтеграционные процессы в СНГ. Фактически при актуализации темы интеграции с Объединенной Европой и стремлении ряда ведущих государств Содружества, например, к членству в Европейском Союзе, создается фундамент для отрицания идеи о необходимости нового объединения внутри СНГ. Как известно, «расширение» ЕС на Восток всячески приветствуется Россией. И, как представляется, уже одно потенциальное вступление РФ в ЕС в обозримом будущем может выступать как препятствие к реинтеграции бывших союзных республик в рамках СНГ.

5. Поиски реальной основы для реалистичной интеграции

Естественно, учитывая уже сказанное, с определенной долей скептицизма можно говорить о перспективах интеграции в целом. Важен ведь не просто сам факт объединения, а то, с чем, собственно, подойдут потенциальные участники этого процесса к какому-либо определенному «часу Икс», что будет их объединять. В этом плане, конечно, отдельное место занимает процесс реинтеграции России и Беларуси, поскольку главные факторы единения двух государств и народов вроде бы налицо – к тому же и большая часть населения обеих стран высказываются за новое объединение. Но следует отметить, что именно в политическом смысле между Россией и Беларусью все же сохраняются достаточно серьезные различия, чтобы можно было бы ожидать беспроблемного осуществления интеграционных планов. С позиций сегодняшнего дня даже не ясно, что же создается – какая-то часть бывшего Союза или межгосударственное объединение совершенно нового типа? Иными словами, насколько Россия и Беларусь сохранят свою суверенность после того, как вступят в действие механизмы интеграции их экономических и финансовых систем? Опыт советской эпохи наглядно доказал, что унитарному государству с многонациональным составом населения в условиях даже умеренной демократизации оказывается не под силу справиться с нарастающими проблемами, в том числе и вытекающими из межэтнических отношений. Пока же из известного текста Союзного договора между Россией и Беларусью трудно судить, что же пытаются создать адепты Союзного государства, каким именно образом будут поделены полномочия между Москвой и Минском и т.д.

Наиболее безболезненным образом идет пока реинтеграция оборонных систем в рамках российско-белорусского Союза, что легко поддается объяснению. В принципе, за прошедшие десять лет у всех стран-членов СНГ в основном сохранилась именно российская (или советская) система организации вооруженных сил, практически не зименялись армейские арсеналы и т.д. Только-только начинается процесс интеграции военно-промышленных комплексов (причем не только России и Беларуси, но и ряда других стран СНГ), но на данном пути, как представляется, тоже можно ожидать немало проблем, так как за истекшее время объекты ВПК в различных странах СНГ в различной степени сохранили свои производственные мощности и в некоторых случаях даже произошла девальвация значения этих предприятий и организаций.

С изложенной точки зрения, говорить о перспективах той или иной межгосударственной структуры, существующей в рамках СНГ или на всем постсоветском пространстве в целом, следует только исходя из экономической и политической целесообразности. И если с течением времени вдруг окажется, что то или иное межгосударственное объединение являлось лишь ответом на конъюнктурный вызов предыдущих временных промежутков, а на деле государства-участники движимы совершенно несовпадающими интересами, то нетрудно будет предугадать крах и даже самоликвидацию таких блоков и объединений. Впрочем, если страны-участницы какой-либо региональной организации на территории постсоветского пространства сумеют преодолеть искушение использовать заинтересованность в их существовании со стороны третьих стран и интернациональных блоков государств, то весьма возможно, что такие объединения, как ГУУАМ, Евразийское экономическое сообщество (ЕврАЭС) и др., станут только дополнительной опорой как для СНГ, так и для отдельных стран, входящих в Содружество. Главное, на наш взгляд, – чтобы актуальные политические элиты государств постсоветского пространства не допустили бы исполнения их собственными руками некоего стратегического «социально-политического заказа» извне, направленного против объективных и естественных интересов стран и народов Содружества.

6. Навстречу вызовам времени

В период становления СНГ высветились новые проблемы для стран-членов Содружества, в первую очередь – вопрос об угрозе агрессии международных террористических групп извне. С этим вопросом связана и проблема возможных вооруженных противостояний внутри государств СНГ, которые могли бы быть спровоцированы воздействием международного террористического интернационала. На примере Таджикистана, Кыргызстана, Узбекистана и российского Северного Кавказа хорошо видно, что активность упомянутых преступных сообществ резко возрастает из года в год. С этой проблемой, безусловно, тесно связан и вопрос об обеспечении безопасности государств-участников СНГ в целом, то есть решение задач обороны, охраны внешних границ Содружества, взаимодействия правоохранительных органов стран-членов СНГ в сферах борьбы с нелегальным оборотом оружия, боеприпасов, валюты и наркотических средств на постсоветском пространстве. Практика показала, что финансирование деятельности как международных террористических групп, так и их единомышленников в странах СНГ, как правило, осуществляется за счет прибылей, получаемых в основном путем широкомасштабных противозаконных акций общеуголовного характера. Таким образом, можно сказать, что как бы «накладываются друг на друга» проблемы борьбы с преступностью в целом и борьбы с угрозой проникновения и распространения международных террористических банд в СНГ.

Действительно, распространение преступности – это вторая по значимости угроза безопасности стран Содружества. В условиях несформировавшихся или неустоявшихся институтов гражданского общества практически повсеместно на арену начал выходить организованный криминалитет. Главная опасность заключается в том, что сохраняется угроза подмены ценностей демократии самым зловещим видом тоталитаризма – уголовным, ибо уголовные сообщества не существуют вне диктата одних над другими, как правило – меньшинства над большинством. Криминальные олигархии возвели «теневые» секторы экономики и общественной жизни в целом в примат над всем и вся, в том числе и над действующими законами в странах СНГ. На наш взгляд, именно с наличием упоминаемой угрозы связаны такие негативные стороны жизни, как повальная бедность (если не нищета), катастрофа в социальной сфере, ведущая к опасной социальной напряженности, кризис экономики и общественных институтов, упадок в сферах образования, здравоохранения и т.д. В какой-то мере, наличие организованной преступности сегодня представляет не меньшую угрозу государственности стран-членов СНГ, чем та или иная внешняя военная угроза – ведь идет процесс подрыва устоев наших государств и дискредитация самой идеи государственности. Но борьба с этим явлением будет бессмысленна без одновременной и параллельной целенаправленной деятельности по укреплению институтов демократического общества, без общего оздоровления дел в социально-экономической сфере.

7. Межэтнические конфликты как самостоятельный тип угроз

Необходимо отметить, что и сохраняющиеся межэтнические и иные конфликты в ряде стран СНГ также представляют угрозу безопасности и стабильности. Однако вряд ли обоснованно рассматривать все конфликты под одним и тем же углом зрения, каждый из них требует дифференциации и учета конкретных историко-правовых различий. Многие из них достались странам СНГ в наследство от империи. Под прессом империи эти проблемы были загнаны в угол, но после распада СССР вышли на поверхность. На наш взгляд, вопрос о «тяжелом наследии империи» актуален не только для Кавказа, но и для всех регионов, в которых вспыхивали и продолжаются конфликты. Причина – фактически нерешенный национальный вопрос в бывшем СССР, а вернее – совершенно волюнтаристское его решение в большевистском стиле.

Соответственно, и проблема урегулирования конфликтов должна рассматриваться дифференцированно, поскольку нет и не может быть единой формулы примирения для всех вовлеченных в упомянутые конфликты сторон. По-видимому, следует во всех случаях исходить из того, что пока не будут ликвидированы главные причины и условия возникновения конфликтов, их урегулирование вряд ли представится возможным. Но ясно одно – более нет необходимости далее интернационализировать процесс урегулирования конфликтоЕ| внутри СНГ. Тем более что у нас есть более чем достаточный опыт, чтобы констатировать: на пространстве стран Содружества ни ООН, ни ОБСЕ или какие-либо иные международные организации не добивались за истекшие десять лет хотя бы минимальных успехов в их урегулировании. Тому подтверждение и факты установления перемирий в Нагорном Карабахе, Абхазии, Южной Осетии, Приднестровье и Таджикистане. Очевидно, ключ к урегулированию текущих конфликтов находится в руках самих конфликтующих сторон, и только путем прямых мирных переговоров между ними можно избежать дальнейшего взаимного отчуждения народов и роста вражды между ними.

8. Перспективы интеграции военных систем стран Содружества и создания систем коллективной безопасности

Потенциальной угрозой безопасности может стать и различный подход тех или иных стран-членов СНГ к вопросу об обеспечении обороны. Естественно, это вытекает из неурегулированности взаимоотношений между Россией и НАТО. И пока данное положение сохраняется, всегда будет существовать угроза появления новых разделительных линий уже внутри СНГ. Действительно, все Содружество условно можно разделить на три неравнозначных страты. В первой – Россия и другие 5 государств, пролонгировавшие в 1999г. Договор о коллективной безопасности СНГ и дополнившие этот документ в 2001г. важными положениями о коллективных силах быстрого реагирования на трех наиболее стратегически важных оборонных направлениях – среднеазиатском, армянском и белорусском. Во вторую вошли страны, либо стремящиеся вступить в НАТО и целенаправленно развивающие и усиливающие военное сотрудничество с Турцией (Грузия, Азербайджан), либо подчеркивающие свое намерение развивать с Североатлантическим блоком особые отношения (Украина). Перечисленные страны вместе с Узбекистаном и Молдовой входят в межрегиональный блок ГУУАМ, главы государств-членов которого неоднократно заявляли и о намерении сформировать свои совместные военные контингенты. Но при этом следует иметь в виду, что два последних участника этого объединения – Узбекистан и Молдова уже во многом выпали из общей канвы геополитических устремлений Украины, Грузии и Азербайджана. Наконец, в третьей – объявивший о своем вечном нейтралитете Туркменистан.

В результате формирования данной конфигурации военных связей внутри СНГ создается реальная возможность дальнейшего расхождения государств-участников Содружества в оборонных вопросах. Например, в грузинских и азербайджанских вооруженных силах уже во многих вопросах открыто используют и руководствуются военными стандартами НАТО. Таким образом, в СНГ продолжают неоднообразно видеть проблему внешней военной угрозы и, соответственно, по-разному подходить к проблеме обеспечения собственной безопасности. В результате же создается ситуация, когда на пространстве СНГ, порой даже и на территории одного и того же государства (к примеру, Грузии), могут появиться военные базы как России или ДКБ СНГ, так и НАТО. Более того, потенциально может возникнуть угроза для той или иной страны СНГ оказаться втянутой в не предвещающую скорую развязку конфронтацию между Россией и НАТО. А это чревато резкой дестабилизацией ситуации как внутри какой-либо одной отдельно взятой страны, так и в рамках того или иного региона в целом.

Конечно, пока еще есть сферы, в том числе и военного значения, в которых интересы стран СНГ практически полностью совпадают. Примером сказанного может служить создание Единого антитеррористического центра СНГ, в котором участвуют все страны Содружества за исключением нейтрального Туркменистана. Или, например, большая часть стран Содружества принимает участие в ежегодных военных учениях сил ПВО и ВВС в рамках процесса восстановления Единого пространства ПВО СНГ. Но все же разъединяющие моменты более весомы. В этом вопросе многое еще будет зависеть от взаимоотношений Россия-НАТО, учитывая, что проблемы обеспечения безопасности на пространстве СНГ возможно и нужно рассматривать в контексте более комплексной проблемы обеспечения безопасности Европы и создания на Старом континенте новой системы коллективной безопасности.