Джульетто Кьеза
Хотел бы заметить, что сравнивать Рузвельта и Обаму – это хорошее дело. Сегодня мы слышали очень интересные размышления. Но сравнивать Великую депрессию 30-х годов с нынешней, по-моему, неуместно. Ситуация совершенно иная. И масштабы совершенно иные. Я приведу несколько примеров.
Первый – это массовая ликвидность, которая была произведена в течение последних десяти лет. Никто не знает точно, но мы можем предполагать, что это гигантская величина беспрецедентной ликвидности. Это несколько сотен триллионов долларов. Эта цифра сама говорит, что меры, предпринятые до сих пор американским правительством и мировым финансовым сообществом, совершенно неадекватны. Масштабы совершенно другие. Посмотрите ситуацию. Совокупность интервенций Соединенных Штатов Америки, Китая, Европы - не более 6-10 триллионов долларов. Что это означает? - Масса деривативов свыше 100 триллионов долларов.
Проблема в этом. Никто не знает, сколько ликвидности было произведено в эти годы. Но мы знаем, что она гигантская. Это первое. Второе - если сравнивать Рузвельта и Обаму. Я считаю, что разница гигантская между двумя ситуациями. Рузвельт начал создавать американскую империю. Именно при Рузвельте Соединенные Штаты Америки стали первой мировой державой мира. А Обама начинает свою деятельность в конце истории империи – Америки, что наглядно было продемонстрировано в Лондоне на большой встрече «Двадцатки». Оказывается, что уже Соединенные Штаты Америки не в состоянии принимать самостоятельные решения. И не будут в состоянии делать это в будущем, несмотря на то, что Соединенные Штаты Америки являются самой мощной страной мира.
Возьмем в качестве примера сравнение ситуации в 99-м году. Тогда в «Двадцатке» мировых финансовых держав по маркет-капитализейшн, из двадцати банков - одиннадцать были американские и английские инвестиционные банки. В 2009 году эта «Двадцатка» коренным образом изменилась. Но когда говорю, что коренным образом, то это значит до такой степени, что этого никто предвидеть не смог. Сейчас на трех первых местах по маркет-капитализейшн находятся три китайских банка. Американские финансовые банки в этом списке находятся на восьмом месте, если я не ошибаюсь. Появились другие, очень важные игроки в мире. Это означает, что центры финансового мира уходят в Азию.
И, между прочим, говоря о Международном валютном фонде, я поддерживаю Вашу критику, Михаил Сергеевич. На сегодняшний день МВФ уже вне игры. Вся финансовая структура Международного валютного фонда меньше первого китайского банка этого списка. Намного меньше. Поэтому Вашингтонский консенсус, базировавшийся на Международном валютном фонде и Всемирном банке, уже исчез с политической арены. Не от него придет спасение. Поэтому я считаю, что кризис гигантский.
Но очень опасно говорить, что этот кризис будет очень быстро преодолен. Это будет очень длинный и драматический кризис. Стратегия «не создавать паники и быть оптимистом» - это очень опасная игра, потому что миллионы людей ждут правдивого анализа ситуации после 30 лет, когда они были обмануты. Сейчас мировая общественность требует правды. А правда в том, что кризис нельзя преодолеть в течение двух-трех лет.
И последний пункт, который, как мне кажется, очень важен: и в Соединенных Штатах, и в России, и в Европе есть большинство, которое думает, что после этого кризиса экономика опять начнет расти. А это гигантская глупость, потому что расти мы не сможем по нескольким причинам. Важнейшая из них – это энергетическая причина. Здесь Обама очень разумные вещи говорит. Уже идти дальше невозможно. Я, как депутат Европарламента, работал полтора года в Комиссии по изменению климата. А там это было очевидно. У нас есть все данные, чтобы сказать, что мы не можем увеличивать сброс в атмосферу парникового газа. А если это будет, если температура увеличится на 3-4 градуса, то будет катастрофа всемирного порядка. Мы не можем продолжать действовать как сегодня, потому что новый виток роста валового национального продукта, финансовой экономики был бы просто глупостью.
Подытоживаю: кризис будет длинным - это первое. Второе - после кризиса не будет того развития, какое было раньше. Надо думать о совершенно другой модели развития человечества.
