С.К. Ознобищев

Хотел бы сказать про конструкцию и деконструкцию. Слово деконструкция здесь не звучало. Но сначала несколько слов о «холодной войне». Это извечный кнут, которым мы себя бьем и посыпаем голову пеплом. Мне кажется, надо прекратить это делать, потому что говорить о проигрыше в «холодной войне» - это значит сбрасывать со счетов наше собственное гражданское волеизъявление. Мы сами захотели жить иначе. И тем самым перестали быть империей зла и перестали быть угрозой. Так закончилась «холодная война».

Сейчас есть какие-то такие последствия этого в нашем сознании, но «холодная война» была решительно закончена, потому что Михаил Сергеевич Горбачев дал нам такую политическую возможность.

Если бы я был китайцем или китайским лидером, я бы выпустил постановление ЦК КПК, что мы «холодную войну» не проиграли - и тогда вся страна стала бы думать именно так, а не иначе. Не знаю, правда, как лучше поступить в России, хотя мы тоже достаточно зависимы и от постановлений, и от средств массовой информации.

Несколько слов о конструкциях, которые мы выстроили. Мы подошли к нынешнему этапу российско-американских отношений в полной противофазе нашего общественного восприятия, а самое главное - восприятия элитами друг друга. В США пришла к власти абсолютно другая элита - либерал-демократы, которые долгое время работали над улучшением российско-американских отношений, что называется «работали в стол», поскольку не были востребованы. До того они занимали серьезные посты в различных администрациях, писали серьезные книги. Они знают Россию (а многие прекрасно знают и Советский Союз) лучше, чем даже мы сами себя знаем. Сейчас эти люди образовали значительное число групп, которые активно представляют администрации США свои проекты улучшения российско-американских отношений, при этом советуясь даже с некоторыми российскими экспертами.

В российской политической элите, напротив, царит антиамериканизм, который не всегда идет на пользу нашим собственным интересам. Потому что если мы хотим строить инновационную экономику, о чем говорят и премьер и президент, о чем мы пишем в концепции внешней политики, - это предполагает, в первую очередь, развитие отношений с Америкой, Японией, с развитыми странами Европы. Мы же поступаем ровным счетом наоборот.

Теперь о деконструкции. Мне кажется, что наша деконструкция достаточно проста, потому что есть многочисленный и влиятельный слой метеозависимых экспертов, которые, выступая по телевизору, мгновенно чувствуют настроение. Возвращаю вас к 80-м годам: стоило Горбачеву встретиться с Рейганом в Женеве, потом в Рейкьявике, как на улицах и в политической среде появилось другое настроение. То же самое, кстати, было в 2001 году, когда Путин договорился с Бушем о реинкарнации партнерства.

Необходим, конечно, политический контроль за бюрократией, которая либо выстраивает это партнерство, либо молчаливо его саботирует. В последние годы она молчаливо саботировала даже путинские распоряжения: когда Путин был президентом, они не достигали цели.

Что касается американской стороны, мне кажется очень важно ускорить документооборот: если такими темпами будут формироваться предложения к России, то это дает повод нашей элите утверждать, что ничего нового не происходит, Америка идет в том же направлении - поговорили, а никаких конкретных предложений не сделано.

И конечно, очень важно, чтобы через какое-то обозримое время можно было сказать, что мы двигаемся в направлении сотрудничества и партнерства. Самое главное - необходимо построить структуру такого партнерства. Без этого все провалится таким же образом, как провалилось и при Ельцине, и при Путине.

Говорится о важности экономическом сотрудничестве - это хорошо, но приходит в голову пример: с Евросоюзом у нас широчайшее экономическое сотрудничество, но мы находимся с ним в плохих отношениях.

Существуют естественные интересы, которые не надо придумывать -  абсолютно бесспорная повестка дня, включающая в себя как демонтаж «машины холодной войны», так и противодействие общим вызовам и угрозам. Если мы двинемся по этому пути, то сможем изменить общественное мнение. Роль экспертного сообщества здесь очень велика. До недавнего времени она очень часто сводилась к тому, чтобы указывать президентам, где кто сидит и как кого зовут. На деле надо активно подсказывать президентам, что делать, и активно строить мосты между экспертными сообществами двух стран. Сейчас наше экспертное сообщество крайне не активно - за исключением, правда, нашего сегодняшнего заседания.