Федор Лукьянов

«Россия и США: как мы видим друг друга» - безусловно, нам необходимо спокойное и предметное обсуждение этой темы. Она сейчас, мне кажется, вдруг резко обрела большую актуальность. Как уже сказал Дмитрий Тренин, находиться в двух разных мирах и существовать параллельно, не пытаясь друг друга понять (что очень ярко проявилось во время грузинских событий), - это, конечно, пугающе и очень неприятно. Поэтому я благодарю организаторов этого обсуждения и надеюсь, что оно будет продолжено.

Эмиль Паин задал тон, процитировав Эдиту Пьеху: «Если я тебя придумала, стань таким, как я хочу». В связи с этим я вспомнил другую песню несколько более позднего периода, но примерно того же калибра: «Я тебя слепила из того, что было, а потом что было, то и полюбила». По-моему, это Алена Апина пела в 90-е годы.

Образ отношений России и Соединенных Штатов сейчас выражается в этих строчках. Наши отношения, действительно, вбирают в себя огромное количество элементов из разных периодов. Причем эти элементы комбинируются достаточно произвольно и все время перекладываются. То есть элементы те же, но складываются они по-разному. Что касается России, это вообще, по-моему, свойственно попыткам построить нашу сегодняшнюю самоидентификацию, произвольно беря разные (хотя и определенные) элементы исторического прошлого и пытаясь что-то из них выстроить.

Поэтому когда говорят о модном ныне понятии-метафоре «перезагрузка», от нее начинает мутить, потому что об этом начали говорить все. Если все-таки настаивать на этой метафоре, то мне кажется, что перезагрузкой, как тут уже говорилось, ничего решить невозможно. То есть мы пытаемся загрузить новую программу в «железо», то есть в компьютеры, которые для этого не годятся. Они ее не принимают. То есть менять надо не software, а hardware. Все знают, что если какая-то современная программа нового поколения, то она в компьютер предыдущего поколения не вставляется.

У меня такое ощущение, что отношения России и Соединенных Штатов сегодня представляют собой шлейф отношений «холодной войны», и от этого мы никуда не можем деться. Вообще если взять всю повестку дня, которая сейчас снова стала обсуждаться в более позитивном ключе, то вся она или почти вся является либо простым продолжением тем, которые обсуждались 25 лет назад (самый яркий пример – это контроль над вооружениями, что хорошо, но все-таки это, действительно, вопрос вчерашнего или позавчерашнего дня), либо обсуждением вопросов, порожденных тем, как завершилась «холодная война».

Уже много говорилось об ощущении в России поражения, унижения - не буду повторяться. Но в целом, мне кажется, весь этот дискурс последних двадцати лет на тему «кто выиграл, кто проиграл «холодную войну» в целом сыграл крайне негативную, деструктивную роль не только в российско-американских отношениях, но и во всей мировой политике. Потому что в России мы до сих пор переживаем по поводу поражения и пытаемся, по крайней мере, на психологическом уровне его компенсировать, переиграть последний раунд, в котором мы вроде как несправедливо то ли проиграли, то ли капитулировали. А на Западе, прежде всего в Соединенных Штатах, эта картинка породила, конечно, чувство глубокого самоудовлетворения, ощущения триумфа и победы. Чем больше проходит времени, тем понятнее, что это очень большая иллюзия.

Я не знаю, способны ли страны, руководство и народы двух стран на то, чтобы самостоятельно и по доброй воле придти к пониманию того, что вне зависимости от того, что случилось 15-20-30 лет назад, мы, действительно, сейчас живем в совершенно другом мире. Я не уверен, что это возможно, хотя некоторые данные, которые привел Лев Гудков, все-таки, мне кажется, обнадеживают. Я имею в виду тот факт, что россияне, во-первых, не воспринимают Соединенные Штаты как потенциального военного противника или воспринимают гораздо меньше, чем раньше, как военного противника. Во-вторых, тот факт, что начинает меняться восприятие того, что такое великая держава. Это, в общем, фундаментальные сдвиги, которые, если они продолжатся, как раз и приведут к какому-то новому сознанию, особенно если не пытаться искусственно этот процесс тормозить.

Я бы сказал, что при всех проблемах российского массового сознания я не вижу в динамике изменения отношения к Соединенным Штатам какой-то ужасной иррациональности. В конце концов, те провалы, три нижних пика или три нижних провала, которые зафиксированы социологами, - это, действительно, реакция на совершенно конкретные и, мягко говоря, очень противоречивые события и действия -  война в Югославии, война в Ираке, война в Грузии.

Как бы то ни было, даже если наши элиты и наше общество не будут в состоянии быстро переосмыслить меняющуюся ситуацию, сама реальность будет все более активно толкать к этому переосмыслению - если не в головах, то в практических действиях. Просто потому, что реальность очень резко меняется.

Россия утратила свой сверхдержавный статус. Очевидно, она утратила его навсегда. России предстоит бороться за то, чтобы сохранить свое влияние в ХХI веке. Я думаю, что в ближайшие пять-семь лет осознание этого факта начнет доминировать в сознании российского общества над страстями, связанными с неправильным завершением «холодной войны». И понимание того, что по своим объективным параметрам Россия очень плохо подготовлена к тому, чтобы играть ведущую роль в ХХI веке, будет нарастать.

Америка со своей стороны тоже столкнется - и уже сталкивается - с новой ситуацией. Попытка доминирования (это можно называть позитивно - лидерством или можно называть негативно - гегемонией), предпринятая в последние годы – с конца ХХ века до середины нынешнего десятилетия, - не удалась по разным причинам. Проблем в мире и для Соединенных Штатов создалось больше, чем возникло решений.

Проблема даже не в том, что не наступило универсальное счастье в мире, о котором очень интересно говорил Сэм Грин, а в том, что во всем мире начались очень серьезные сомнения относительно искренности стремления США к этому универсальному счастью.

На мой взгляд, самое страшное наследие, которое оставила после себя администрация Буша-младшего, - это переплетение некоего мессианского пафоса, который свойствен всегда американской политике, искреннего желания переустроить мир с абсолютно цинично понимаемыми меркантильными интересами Соединенных Штатов. Поскольку это переплелось очень тесно, отделить действительно трудно - это нанесло очень серьезный ущерб американскому имиджу не только в России, но и по всему миру.

Как бы то ни было, в новом меняющемся мире ХХI века России и США еще только предстоит, во-первых, понять, кто они такие по отдельности в этом мире. И, во-вторых, как они видят, кто они друг для друга. Мировое влияние каким-то образом перераспределяется, но каким – мы пока не можем сказать. Кризис вряд ли перевернет мир, хотя сейчас любой штамп начинает жить своей жизнью - и теперь уже все начинают твердить о том, что мир никогда не будет таким, как «до» кризиса. Я думаю, что ничего революционного не произойдет. Но кризис стал катализатором тех процессов, которые начались еще до кризиса.

Как бы то ни было, эти перемены, сдвиги произошли. Кто и какую роль будет играть через 5-10-15-30 лет, сказать пока совершенно невозможно. В каком-то смысле разрушение системы, которая пришла на смену биполярной системы, где, казалось, западный мир и Соединенные Штаты занимают прочные лидирующие позиции, - дает шанс, действительно, на новые отношения между Россией и Соединенными Штатами. Просто потому, что по объективным причинам ни России, ни Америке (прежде всего это касается России) не удастся уложить всю сложную мировую палитру в традиционные штампы и стереотипы, которые в основном все-таки берут начало в последнем периоде «холодной войны». Придется искать совершенно новые ответы на поступающие с разных сторон вызовы. Тогда, я надеюсь, окажется, что  и Соединенные Штаты для России – не только конкурент (хотя в каких-то вопросах, безусловно, они останутся конкурентом), но необходимый партнер в ситуации реагирования на серьезные угрозы. И Россия для Соединенных Штатов – не просто объект для разочарований или поучений, а страна, без  участия которой невозможно разрешить важнейшие вопросы, которые  стоят перед Америкой. Я имею в виду в данном случае не те вопросы, о которых сейчас говорят постоянно - Ирак, Северная Корея. Я имею в виду то, каким образом в мире со многими центрами влияния, разновеликими, но, тем не менее, многочисленными, возможно поддерживать баланс - даже такой мощной, но более не доминирующей стране, как Соединенные Штаты.

В этом мире роль России для Америки, как и роль Америки для России может оказаться совершенно новой, потому что мы вступаем в меняющуюся геометрию отношений. Для нас, для России и США, главная проблема – стереотипы, из которых мы не можем вырваться, и которые неадекватны. Но меняющаяся геометрия отношений заставит нас вырваться из этих стереотипов, и тогда мы придем к чему-то конструктивному.