Лев Гудков

В своем анализе образов Соединенных Штатов в российском, советском, постсоветском сознании я буду использовать данные наших 20-летних или даже теперь более чем 20-летних опросов.

Дмитрий Тренин уже отметил центральные моменты образа Соединенных Штатов в российском сознании. Действительно, Соединенные Штаты являются одним из ключевых элементов структуры массовой идентичности. Речь идет, естественно, не о реальном образе страны, поскольку россияне очень мало знают об Америке, и прежде всего о ее институциональной системе, культуре, образе жизни. Но существуют давние стереотипы, которые определяют восприятие происходящего и отношение к нему. Эти стереотипы входят в конструкцию реальности и связаны с отношением к российской власти. Более того, они выступают частью легитимационной легенды власти - власти, стоящей над обществом и контролирующей его, то есть элементом всей тоталитарной (в советское время), а позже авторитарной системы и соответствующего этой системе образа реальности.

Весь ХХ век и последующие десять лет для России можно было бы назвать столетием Америки. Потому что весь процесс модернизации, особенно советской модернизации, и неудача этой незавершенной модернизации проходили под знаком Америки.

Я напомню лозунг Сталина, с которым он выступил в 29-м году: «Догнать и перегнать Америку по производству мяса и молока на душу населения». И отражение этой же тенденции в образах массовой культуры - вспомним знаменитый образ Эллочки-Людоедки, которая соревновалась с Вандербильдихой. Это ключевые элементы конструкции, проходящие через всю историю ХХ века и существующие до сих пор.

Хрущев, который повторил этот тезис «догнать и перегнать США», - лишь воспроизвел ключевые моменты этой конструкции. Символическое противостояние Америке является постоянно фактором самоопределения российского сознания. Поэтому любые изменения этого отношения связаны именно с внутренними напряжениями, с внутренними проблемами самой страны и являются проекцией на Америку как на символического оппонента собственных проблем и собственных напряжений. Если Америка беспардонно вмешивается в дела других, - как это утверждает большинство респондентов, - то мы защищаем другие страны, помогаем им в развитии и прочее.

Это оппонирование сохраняется на всем протяжении наших отношений ХХ столетия или позже. Рассмотрим индекс отношения к Соединенным Штатам, который мы измеряем уже на протяжении, по крайней мере, 15 лет. Если взять динамику этого отношения, то могу сказать, что первая половина 90-х годов характеризуется чрезвычайно высоким уровнем позитивного отношения, позитивных установок в России. Никакой заметной враждебности к Америке не существовало. Напротив, были иллюзии, надежды на улучшение отношений, на усиление экономических, культурных, в целом, партнерских связей. И даже проблемы с НАТО, которые стали поворотным моментом во второй половине 90-х годов, тогда не вызывали никаких особых негативных ассоциаций.

Напомню, что 40% опрошенных россиян в 94-м году ничего не имели против отношений с НАТО, 25% - выступали за то, чтобы даже вступить России в НАТО, 20% - были решительно против. То есть никакого особого оппонирования, конфронтационных настроений не было. Ситуация начала меняться именно с приходом Примакова. Она характеризовалась резким усилением конфронтационной риторики, оппонирования распространению НАТО на Восток - за этим виделось именно противостояние России и Соединенных Штатов.

Эта внутренняя конфронтация продолжается до последнего времени. Самый глубокий спад произошел в сентябре 2008 года – это, действительно, была самая нижняя точка. Максимум негативного отношения был достигнут именно во время русско-грузинской войны, когда сама Грузия воспринималась не как самостоятельная страна, а как некоторая - не хочу сказать «марионетка», - но, во всяком случае, как страна, зависимая от Соединенных Штатов. Когда мы спрашивали о причинах грузинской войны, то основная ответственность, вина за этот конфликт возлагались респондентами не на грузинское правительство, а на Соединенные Штаты. 49% - обвиняли в этом Соединенные Штаты, и только 32% - правительство Саакашвили.

Контекст этих ответов был таков, что Соединенные Штаты вытесняют Россию из традиционных сфер влияния. Если обратиться к предыдущим опросам общественного мнения, то мы отметим еще две-три сильные вспышки антиамериканизма, связанные со следующими событиями: 1999 г. - бомбардировки Сербии НАТО и начало Иракской войны. Но в целом тренд, как вы видите, снижающий, отношения ухудшаются. Причем ухудшаются именно с началом 2000-х годов, когда смена руководства, курса привела к реанимации, ревитализации всех старых стереотипов: «Россия - осажденная крепость, окруженная кольцом врагов, противостоящая всему миру и вынужденная защищаться». Естественно, что на Соединенных Штатах были сфокусированы все антизападные силы.

Но хотел бы подчеркнуть, что эти вспышки оказались крайне непродолжительны. Они не длятся больше двух-трех месяцев – после чего восстанавливается позитивное отношение. Это говорит о том, что структура образов стабильна и устойчива. Она отвечает некоторым определенным, глубинным представлениям о Соединенных Штатах. Если раскладывать противоречивый, в целом, образ Соединенных Штатов на составляющие, то в нем можно выделить преобладающее позитивное отношение, некоторую утопию современности (богатая, сильная, современная держава с развитыми технологиями, наукой, социальной защитой, высоким уровнем жизни). И связанные с этим конфронтационные элементы, укорененные в советском времени (военный противник, оппонент, страна, навязывающая всему миру свой образ жизни, пытающаяся командовать другими странами, лицемерная страна, под видом насаждения демократии навязывающая свое господство и стремящаяся только к реализации собственных интересов).

Эти компоненты не исключают друг друга, а входят в устойчивую систему и в случаях возникающих напряжений в отношениях меняются местами, актуализируются или не актуализируются.

Но в последнее время заметна следующая тенденция: если разложить прежний индекс на составляющие, оказывается, что позитивные оценки систематически - снижаются, а негативные с большей или меньшей степенью интенсивности - растут. При этом крайние установки растут медленнее, чем более умеренные, что, в общем, говорит о длительности тенденции, влиянии пропаганды на актуализацию того или иного компонента, образа, но все-таки не о преобладании влияния пропаганды.

Хотел бы подчеркнуть, что образ Соединенных Штатов Америки, действительно, амбивалентен, противоречив, но в нем отсутствует такая составляющая, как представление о военном противостоянии. Образ США как военного противника постепенно, но довольно определенно - уходит. Теперь речь идет именно о символическом противостоянии. Если в середине 90-х годов США называли военным противником только 17%, то сегодня об этом говорят 12%, о вероятности военных столкновений с Соединенными Штатами - только 8%, то есть речь идет о понижающей тенденции.

Самое же интересное состоит в том, что именно в последние годы все более заметно общее ощущение наличия у России врагов, что говорит об усилении механизмов негативной консолидации. То есть с приходом к власти Путина происходит символическое восстановление роли России как великой державы. Отметим, что эта тема очень нравится россиянам – и это напоминает о травме, связанной с утратой Россией такой роли.

Тем не менее большинство сегодня уже не считает Россию великой державой, поскольку сменился акцент в понимании, что такое великая держава. Это уже не военная держава, не супердержава, располагающая ракетами и ядерным оружием, а прежде всего страна с высоким уровнем жизни и культуры. Страна – двигатель модернизации, обладающая современными технологиями и гарантирующая гражданам социальную защищенность.

Именно поэтому военная компонента в «комплексе национальной неполноценности» все время слабеет. Вместе с тем по мере ослабления военного противопоставления яснее выступают квазиморальные и культурные представления. На Соединенные Штаты переносится то, что было характерно для СССР, - стремление к имперскому господству, представление о собственном праве навязывать другим странам свою волю, держать их под контролем. Именно эти представления выступают сегодня как основы понимания американской политики и ее интерпретации.

Иначе говоря, речь идет и о дефиците информации, и о селекции информации, комбинировании ее в соответствии с «мифологемой Америки».

Смена администрации в Белом доме несущественно меняет отношение к Америке. Можно отметить, что несколько усилились надежды на то, что ситуация будет лучше и конфронтационный характер взаимодействия правительств, официальных властей немножко изменится. Тем не менее как базовая конструкция сохраняется защитный, компенсаторный изоляционизм, направленный против внешних воздействий и усилий сделать Россию более открытой, демократичной, надежным партнером развитых стран.

Есть страх перед открытостью. Есть комплекс неполноценности. И поэтому рост российского национализма, который стал очень заметен именно в 2000-е годы, сопровождается защитно-компенсаторными реакциями: очень сильны стремления закрыться, или, по крайней мере, оставаться в состоянии полу - открытости.

Именно поэтому разного рода напряжения сопровождаются выплесками антиамериканизма. Но, подчеркиваю, антиамериканизм – не только свидетельство переживаемых комплексов неполноценности, недоразвитости. Антиамериканизм сейчас - еще и признак слабости элит, слабости национального самосознания, нуждающихся для консолидации в символическом образе сильного и опасного оппонента.

Именно поэтому сохраняются страхи перед агрессией со стороны НАТО. Они заметно повышаются в моменты напряжения, но в принципе остаются устойчивыми. Ответы на зеркальный вопрос - а есть ли у стран Запада основание бояться России? - прямо противоположны: Россия в глазах россиян выступает миролюбивой страной, скорее, жертвой чужих поползновений, чем агрессивной или имперской страной.

Хотел бы подчеркнуть еще один момент. Ухудшение отношения к Америке, наблюдаемое в последние годы, не является исключительным. Происходит ухудшение отношения ко всем странам, с которыми взаимодействует Россия, - сильнее всего, конечно, к ближайшим соседям. Одно время страны Прибалтики выступали как главные враги или противники России. Сегодня - это Украина и Грузия. Но ухудшается и отношение к Европейскому Союзу, к которому оно традиционно было наиболее благожелательным.

Похоже, что последовательная конфронтация со всем миром, самоизоляция России рассматриваются как эффективное средство массовой поддержки и признания нынешнего руководства страны. Именно поэтому на вопрос - не боитесь ли вы такого рода конфронтации? – большинство опрошенных говорят: конечно, нет, наоборот, это свидетельство силы, усиления авторитета России и восстановления прежней роли, которую она играла на мировой сцене.

В этом состоит, на мой взгляд, самый важный эффект политики конфронтации, которая в концентрированном виде проявляет себя в отношении к США.