Сергей Афонцев
Хотел бы развить тему глобального экономического управления, которая здесь уже прозвучала.
Фонд Эберта в прошлом году инициировал международный проект по разработке сценариев глобального экономического управления на период 15-20 лет. Как один из членов рабочей группы, работающей над этим проектом, должен сказать, что в нем нет сценария, посвященного глобальному правительству, поскольку подобный сценарий в современных условиях имеет нулевой уровень реализма. Но есть четыре других интересных сценария, которые моделируют различные варианты развития международной среды.
В этой связи возникает ключевой вопрос, который, по моему мнению, должен быть обсужден на нашей встрече, - вопрос о том, кто должен инициировать возникновение механизмов глобального экономического, а может быть, и политического управления. Здесь существуют две принципиально разные стратегии - разные и по их мотивации.
Первая стратегия заключается в том, чтобы строить эти механизмы на основе компромисса между разными интересами, на основе сглаживания противоречий и выработки общих позиций участников, которые имеют достаточно существенные различия интересов и позиций. Этот механизм принят сейчас, и в конечном итоге он был выведен на формат «глобальной двадцатки». Этот механизм, на мой взгляд, носит в высшей степени неконструктивный характер, что, собственно говоря, было подтверждено первой встречей «глобальной двадцатки», где после длительных дискуссий было принято ровно одно решение о том, что нужно воздерживаться от протекционизма. И это решение было через два дня нарушено Россией, а потом Индией. Надежды на то, что следующая встреча «глобальной двадцатки» принесет сколь-либо более конструктивный результат, у меня, честно говоря, нет.
Второй вариант, вторая стратегия создания механизмов глобального управления заключается в том, что мы идем не от урегулирования противоречий, не от разницы интересов, а от общности интересов. Мы формируем твердое ядро участников мировой системы, которое имеет большой опыт сотрудничества и имеет общую повестку дня, и они предлагают эту повестку дня для расширения другим участникам международных систем.
Этот механизм, на мой взгляд, имеет гораздо бóльшие перспективы дать позитивные, конструктивные результаты, выходящие за рамки просто обмена мнениями. С точки зрения такого сценария Россия и Германия представляют собой идеальных партнеров. Они могли бы выйти с такими общими предложениями по конструктивной повестке дня развития международного сотрудничества и сформулировать не просто варианты того, как мы можем «жить дружно», не ругаясь друг с другом и не толкаясь локтями, а как мы можем идти вперед и развивать наше сотрудничество в глобальном масштабе.
Если посмотреть на перспективы 5-10 лет, то можно увидеть, что такого рода механизмы имеют потенциал. Если в перспективе 5 лет мы увидим Россию полноправным членом «Большой восьмерки», участвующим на равных в обсуждении экономических вопросов, и увидим Германию полноправным членом Совета Безопасности ООН на постоянной основе, я думаю, такого рода возможности позитивного развития повестки дня еще более укрепятся.
