Здравомыслова О.М.

Прежде всего я хотела бы поддержать высокую оценку доклада, который будит мысль и социальное воображение, поскольку в нем многосторонне описан и проанализирован процесс, который сейчас является одним из самых существенных в мировой политике – создание и развитие Европейского Союза. Я хотела бы высказать несколько замечаний о возможных сценариях, которые подразумеваются Европой в отношении к России. Я бы добавила, что у России тоже есть или, по крайней мере, должны быть выстроены сценарии отношений с Европейским Союзом.
Здесь говорилось о том, что прежде всего, Россия существует для Европы как экономическая и политическая реальность. Это бесспорно. Поэтому прагматический сценарий, который выделен в докладе как наиболее реальный, безусловно, является таковым, когда речь идет об отношениях в экономической и политической сферах. Но вряд ли, думая о сценариях будущих отношений, можно игнорировать факт, что для Европы до сих пор представляет собой большой вопрос культурная и цивилизационная идентичность России. Точно так же, как и для самой России, этот вопрос не решен. Эта тема является фоном, а иногда и скрытой пружиной любой дискуссии об отношениях России и Европы.
В течение последних 10 лет мне приходилось принимать участие в нескольких крупных российско-европейских исследованиях и было легко заметить, как в течение 10 лет формировалось и менялось отношение европейского экспертного сообщества к России. После некоторого периода эйфории конца 80-ых и самого начала 90-ых годов наступил перелом, и после 1993-го года на России был, практически, «поставлен крест» как на стране, которая строит что-то похожее на демократию, хотя сотрудничество продолжалось и даже развивалось. После 1993 года в Европе сформировались и до сих пор господствуют две концепции России. В рамках одной Россия рассматривается как общество, не справляющееся с процессом перехода к демократии современного типа. Кстати в одной из статей, опубликованных на русском языке в 2001 году, утверждалось буквально следующее: «При всем различии точек зрения на то, какие факторы оказывают влияние на формирование общественного мнения в России, все без исключения аналитики отмечают застарелую и неискоренимую враждебность российского населения к демократии»*. Демократия здесь мыслится как европейская или американская модель, с которой сравнивается российская реальность.
Существует и другая концепция – Россия как изменяющееся общество. Она сформировалась в те же 90-ые годы. В основе концепции лежит идея трансформации, движения с открытым финалом. Это требует внимательного отслеживания социально-политических изменений, которые происходят в России. При этом тем не менее предполагается, что существует некий «набор» признаков демократии, которые в разной степени принимаются населением стран Центральной Европы, современной России и государств СНГ на территории Европы – Украины и Белоруссии.
Как правило, речь идет о таких признаках, как:
- негативное отношение к коммунистическому прошлому,
- позитивная оценка нового политического курса,
- оптимизм в отношении роли демократического парламента в жизни страны,
- неприятие авторитарного правления как альтернативы демократии,
- неприятие военного режима как альтернативы демократии,
- неприятие возможности возвращения к коммунистическому режиму как альтернативы демократии,
- оптимизм по поводу будущего демократии для своей страны.
Естественно, по совокупности этих признаков легко «вычислить», что посткоммунистические страны Центральной Европы, Россия, Украина и Белоруссия освобождаются от прошлого и движутся к будущему разными путями.
По мнению большинства экспертов, население Центральной Европы, на всем протяжении 90-х гг., демонстрирует все большую приверженность ценностям демократии. Что касается России, то ее население, как показывают из года в год исследования, «распадается» на группы признающих, сомневающихся и совершенно не принимающих ценностей демократии. Это одна из причин того, что Россия лишь условно включается в число стран, которые признаются культурно и цивилизационно европейскими, о чем в Европе говорят и пишут совершенно откровенно.
Можно много спорить по поводу набора признаков демократии, которые принимаются в качестве системообразующих, но нельзя не учитывать факта, что часто на основании этих показателей принимаются решения о том, какая стратегия может быть выбрана в отношении России.
Я хотела бы присоединиться к Надежде Константиновне (Арбатовой. – Сост.), которая сказала о том, что прагматизм – вещь такая же опасная и, я бы добавила, близорукая, как и идеализм. Я полагаю, что прагматизм – это не самостоятельная стратегия, а составляющая любой стратегии. В отношениях Европы и России он был и будет всегда. А вот стратегии, судя по всему, нет еще ни у европейцев, ни у нас. У нас – поскольку и мы до сих пор не знаем, не решили для себя, в качестве кого мы хотели бы войти в Европу или в качестве кого мы готовы оппонировать Европе. Не удивительно, что из года в год идет академический и политический спор на эту тему: «Куда идет Россия?» Вопрос всегда повисает в воздухе, потому что и экспертное сообщество и элита состоят из групп, которые дают, порой, диаметрально разные ответы. Что, собственно говоря, мы можем декларировать как общество, которое изменяется и переходит в другое состояние? – Вопрос, важный не только для академических ученых, но важный экономически и политически. Мы не знаем, как называется наше общество и как оно будет называться, например, через 10 лет.
В сегодняшней дискуссии интересно говорилось о дефиците демократии в Европейском Союзе. Об этом они сами постоянно пишут, постоянно себя критикуют. Но их демократия – это проблемы внутри демократии, дефицит внутри демократии. В нашем очень сложно устроенном обществе спор до сих пор идет о демократии и недемократии. Неуверенность в том, кто есть мы, мешает выработать стратегию. В такой ситуации она может быть только прагматической – не стратегией в полном смысле слова, а лишь набором более или менее удачных способов разрешать конкретные ситуации, постоянно возникающие в экономике и политике.

* Тимоти Колтон, Майкл Макфол. Верно ли, что русские не демократы \ Мониторинг общественного мнения. Экономические и социальные перемены\ VCIOM Press Ltd.\ 2001 no 4, с. 14