Мироненко В.И.

Прежде всего, я хотел бы солидаризироваться с теми, кто говорил о том, что доклад Юрия Антоновича (Борко. – Сост.) действительно очень хорош и обсуждение содержательное, полезнейшее, особенно для молодой нашей Социал-демократической партии, которая только сейчас вырабатывает свою, в том числе и внешнеполитическую концепцию. Обсуждая отношение России и Европейского Сообщества, чаще всего мы смотрим в прошлое, на тяжелое наследие «холодной войны», которое еще не преодолено. Наверное, это необходимо делать. Рецидивы психологии и политической философии того времени проявляются и будут проявляться еще достаточно часто.
Но я хотел бы обратить ваше внимание на то, что новая ситуация, точку отсчета которой Надежда Константиновна (Арбатова. – Сост.) точно определила временем перестройки, рождает новые, а иногда и «новые-старые» угрозы.
Я хочу попытаться ответить на один вопрос, который был сформулирован в предложении к этой дискуссии о том, имеет ли Европейское Сообщество некую политическую концепцию по отношению к России.
Елена Марковна Бусыгина совершенно обоснованно предложила присмотреться внимательнее к Европейскому Сообществу. Она так же справедливо отметила, что материализм, «преобладание экономической и финансовой политики» довлеют сегодня в нем.
Есть ли у Европейского Сообщества реалистический сценарий отношений с Россией сегодня? Юрий Антонович (Борко. – Сост.) считает, что да. Но мне кажется, что стратегии у Европейского Сообщества нет. На мой взгляд, свидетельств тому много, я не хочу останавливаться на всех. Я хотел бы остановиться на некоторых фактах, событиях, свидетелем которых я был недавно.
Первое. Белградское заседание комитета по делам Центральной и Восточной Европы Социнтерна, которое состоялось вскоре после трагических событий 11 сентября. В своём выступлении представляющий Германию делегат сказал: «Мы за европейскую интеграцию, но, знаете ли, в определённых границах: западнее – бывшей границы Советского Союза и севернее – границы Греции».
Интересен сам факт проведения этого заседания Комитета дальше тех границ, которые были определены представителем Германии. У меня появилось ощущение того, что мы переоцениваем процесс европейской интеграции. Или просто не замечаем неких частных процессов, которые там исподволь развиваются. У меня, например, складывается устойчивое ощущение, что в рамках всей повестки европейской интеграции, особенно в политической сфере, уже достаточно ясно видны отличия в целях, появление новых вопросов, ответов на которые пока нет. Например, Германия внутри Сообщества. Её цельный экономический и политический вес в нём. Или, например, Великобритания, в свете очень частых встреч нашего президента с руководителем Лейбористской партии Великобритании. И Франция. У меня сложилось впечатление, что очень не удовлетворены были наши немецкие наши коллеги социал-демократы тем, что обсуждение этих вопросов проходит именно в Белграде. Мне также показалось, что главной причиной этого было то, что «югославские дела» предполагают активное участи в них России. Так есть ли у Европейского Сообщества восточная политика восточнее «бывшей границы Советского Союза»? Мне кажется, что нет.
И еще один пример. Михаил Сергеевич (Горбачев. – Сост.) знает о том, что у одного из наших коллег состоялось подробная беседа со Шрёдером, в которой он очень налегал на то, что Европейское Сообщество надеялось, что страны-кандидаты, которые раньше входили в социалистический лагерь, помогут Европейскому Сообществу выработать такую новую политику по отношению к России или, по крайней мере, к Восточной Европе, включая и Украину, и Белоруссию. На мой взгляд, по сей день, к сожалению, этого не произошло. То ли это интеллектуально-политический кризис, о котором говорил Владимир Георгиевич (Барановский. – Сост.), или политические заклинания, о которых говорил Руслан Семенович (Гринберг. – Сост.). Но мы знаем, что политические заклинания появляются там, где объективно выработанной, разработанной, ясной, перспективной, долгосрочной политики нет.
У меня складывается такое ощущение, что если бы мы сегодня задали вопрос Европейскому Сообществу и его представителям о том, имеют ли они определенную политику, учитывающую все трудности, которые ждут впереди, применительно к Европейскому Сообществу, включая страны – кандидаты, они могут ответить утвердительно. Что произойдет на следующий день после того, когда даст Бог, все эти страны-кандидаты будут включены в Европейское Сообщество? Не думаю, что есть план на тот промежуток времени, определенный, по-моему, Юрием Антоновичем (Борко. – Сост.), как 20 лет, пока эти страны будут входить в это Сообщество, в отношении России, Украины или Белоруссии. У меня складывается такое ощущение, что ясного представления об этом пока в Европейском Сообществе нет.
Завершая, мне хотелось бы сказать, что европейская интеграция – это слишком серьезное дело, чтобы можно было оставлять его в исключительной компетенции национальных правительств или даже органа Европейского Сообщества. Тем более, что вопрос интеграции Европейского Сообщества и России в практической повестке дня правительств национальных, как мне кажется, в ближайшие 10-15 лет будет занимать далеко не первое место.
И самое последнее, связанное с тем, что я представляю молодую Социал-демократическую партию. Мне кажется, что интереснейший разговор сегодня и большое количество дискуссий, которые сейчас проходят по этой проблематике, только выиграли бы, если бы укреплялось и усиливалось бы влияние Социал-демократической партии в России, если бы она все-таки оказалась в Социнтерне, где эти дискуссии идут постоянно, в том числе и применительно к тем проблемам, которые мы обсуждаем сегодня. Ее участие в дискуссии, которая идет в Социнтерне, – это своего рода возможность долгосрочного прогноза и политического проектирования, моделирования этого процесса. Учитывая, что по существу, как я сказал, при занятой правительством повестке дня, где эти вопросы занимают далеко не первое место, они заняты конкретными элементами этой интеграции – экономическими, политическими, оборонными, проблемами безопасности и т.д. – и принесло бы только пользу.
Мы говорили с Михаилом Сергеевичем (Горбачевым. – Сост.) после возвращения из Белграда, это предложение было им поддержано. Может быть, есть смысл организовать еще более широкий разговор с участием всех, кто есть здесь, экспертов из России, экспертов из Европейского Сообщества и предложить в следующем году или в ближайший год Комитету по делам Центральной и Восточной Европы провести обсуждение проблематики почти такой же, как она вынесена на сегодняшний стол «Экспертиза» на его заседание в Москве. Вот, собственно, все, что я хотел сказать. Благодарю вас.